Крутая тусовка
Шрифт:
Сыновья телеведущего ушли с пляжа, направившись в зал для игры в настольный теннис. Миллер проводил девушку до ее шезлонга. Он старался очаровать ее. С наивным выражением на лице осматривал ее со всех сторон. Этот прием он уже неоднократно применял с тех пор, как стал появляться на первых страницах журналов и привлекать интерес прекрасного пола. Его стратегия соблазнения заключалась в том, что он несколько раз бросал быстрые взгляды на бедра, грудь, зад и ноги девушки, когда та стояла к нему спиной. Он не оставлял без внимания лицо, особенно рот. Он не задерживал на нем взгляда, но когда рот приоткрывался, когда розовый язычок чувственно облизывал губы, это его возбуждало до такой степени, что он удалялся, чтобы решить проблему в одиночестве, прежде чем осмелиться потом уложить девицу в свою постель. Что и случалось почти всегда, и успех он приписывал ни в коем случае не своей
Кристоф был уверен в том, что она заключена в его плавках, и сильно расстроился, когда однажды прочел откровения одной читательницы в женском журнале. Статья называлась «Я была любовницей одного знаменитого человека». С первых же фраз он узнал в авторе одну из своих бывших любовниц. Имя знаменитости было изменено: это было удачей, поскольку портрет был лишен всякой привлекательности! Пусть она призналась, что он пригласил ее разделить с ним ночи в одном из эротических кабаре, на это ему было наплевать. Но вот когда она сравнила его с похотливым кроликом, для него это было ударом!
Однако огорчения его всегда продолжались очень недолго, цифры телезрителей, смотревших его программу, быстро поднимали ему настроение. Он решил, что девица была лишь бабочкой, ждавшей часа своей славы. И теперь, под палящим солнцем, он не испытывал ни малейшего сомнения в своем роковом очаровании и в своих качествах племенного жеребца. Он даже улыбнулся, придя к этому выводу. Эту ночь он точно проведет не в своем номере.
Будучи углублен в свои мысли, он заметил блеск объектива по другую сторону буйков безопасности. Тогда он обнял девушку, положил ладонь на ее щеку и произнес очень глупые слова:
— У вас такая нежная кожа, что я не смог удержаться от того, чтобы не прикоснуться к ней…
Девушка покраснела и опустила глаза. Ей на вид было лет восемнадцать, а ему — сорок три. На самом же деле эта покорная жертва по имени Лор была несовершеннолетней, она едва не упала в обморок, узнав своего любимого телеведущего среди купальщиков. Она даже осмелилась приблизиться к нему, чтобы попросить, сразу как он выйдет из воды, оставить ей автограф на полотенце. «Ну конечно, куколка, — подумал Миллер, — я могу даже оставить тебе сувенир, который получила Моника Левински, если пожелаешь!»
Телеведущий предложил своей новой пассии отделаться от подруги — на самом-то деле это была ее мать, но девица ограничилась покачиванием головы, — чтобы поужинать вдвоем. Он поклялся, что во время ужина откроет ей все тайны телевидения. Она с воодушевлением согласилась.
Узнав, что за ним следят, наш телеведущий стал очень настойчивым. Его фотография будет опубликована в каком-нибудь журнале, а после этого состоится судебный процесс! В этом была двойная польза: ему будет обеспечена сумасшедшая реклама, а затем он сорвет джекпот благодаря необычайной доброте французских судов.
В любом случае, он опустил палец на спусковой крючок светской прессы: он несколько раз выставлял напоказ свою личную жизнь, и теперь его не оставят в покое. Продав « Стар Сити» эксклюзивное право публикации материалов относительно своего второго брака с Мануэлой, он перешел желтую черту, отделяющую частную жизнь от жизни публичной. Жером, его близкий друг и одновременно человек для любых поручений, объяснил ему, что тем самым он заключил договор с дьяволом и что отныне с этим придется жить. Миллер молча согласился, представив себя в пламени, образованном вспышками тысячи фотоаппаратов. Это снилось ему долгими ночами, но удивительно было то, что это пламя его не обжигало, оно лизало его тело с головы до ног, и это было несказанно приятно.
Спустя восемь месяцев после того, как он рассказал на страницах « Стар Сити» о своей свадьбе, он же лично перезвонил главному редактору журнала и рассказал о том, как он расстался с Мануэлой, ставшей неуправляемой. Напиваясь каждый вечер, она крушила все на своем пути, включала на полную мощность свою стереомузыкальную установку и награждала пощечинами домработницу. Он также застал ее в разгар группового занятия сексом — партнеров было трое, — но без него. Короче говоря, это было уже слишком: он выбросил в окно весь ее разодранный в клочья гардероб, дорогую косметику и ее амулеты. Перед шикарным домом в 14-м округе, купленном телеведущим за два года до этого, Мануэла, уже пьяная в шесть часов вечера, смогла кое-как собрать свои вещи и дотащить свой скарб до такси. Она не позвонила ему, умоляя дать ей возможность вернуться, не ждала его перед гримерной после записи, никого не расспрашивала о нем. Такое ее поведение привело Кристофа в ярость и вынудило рассказать,
В четыре утра Кристоф внезапно проснулся. Опять тот сон, что преследовал его в течение четырех месяцев после возвращения в Париж! Все та же девица с Багам, которая едва не похоронила его… Его, известного телеведущего, могли бросить в тюрьму за растление несовершеннолетней! Он до сих пор заикался от страха. Если бы Жером не помог ему выпутаться, сегодня у него были бы серьезные неприятности! Форкари попытался продать свои снимки журналам, уточнив при этом, что флиртовавшей с Миллером девушке было всего шестнадцать лет. Кристоф, продолжавший отдыхать на Багамах, когда его агент позвонил по поводу этой истории, едва не проглотил свои плавки! Хорошо еще, что сыновья к тому времени уже вернулись в Париж, потому что проделки папаши были не очень красивыми. Он попросил юную девицу зайти к нему в апартаменты и стал кричать на нее до тех пор, пока она, зарыдав, не призналась в том, что ей действительно было шестнадцать и что подружка была на самом деле ее матерью. Если бы небо рухнуло на голову Кристофа, это не произвело бы на него столь сильного действия. Он рухнул на кровать, охваченный тоской: не было ничего удивительного в том, что она была такой неопытной! Оказаться в дерьме в результате столь неудачного «похождения» было крайне неприятно! Тогда, перед этой девочкой с золотистыми волосами, он повел себя так жестоко, что она вся дрожала, по ее загорелому телу пробегали мурашки. Он открыл дверь, давая ей понять, что игра была закончена и не в ее интересах было снова все начинать. Оборотной стороной славы является то, что человек, ее достигший, теряет понятия человеческих ценностей и морали. Всемогущий Миллер не испытывал никакого уважения к другим людям, тем более к своим преданным телезрителям. Эта девочка-подросток для него была ничем, но она едва не разрушила его карьеру: в следующий раз он будет более осмотрительным.
Ночь отличается тем, что усиливает страхи и не дает разуму отдохнуть с миром. Кристоф ворочался с боку на бок под одеялом, но сон все не шел. Он взял пульт дистанционного управления телевизором, находившимся напротив кровати, и включил ящик с картинками. Так он и провел остаток ночи: переключая каналы спутникового телевидения и критикуя все, что видел на экране.
Он не заметил, как задремал, но когда проснулся, было уже около десяти часов утра. Пульт переключения был у него в руке, шея изогнута от трех больших подушек под головой, в уголках рта высохли слюни. Но при всем этом у него было странное ощущение того, что его намазали бальзамом. Он не встал, чтобы пойти в ванную, а скорее метнулся к мобильному телефону, чтобы узнать показатели просмотра своей передачи, которую транслировали накануне. Из автоответчика донесся радостный голос Жерома, который его поздравлял: результаты были великолепными! Он сразу почувствовал облегчение. Теперь он сможет пойти на устроенный Серра прием в ореоле десяти миллионов поклонников. Для него это было самым главным: пройтись перед собратьями по профессии, как петух перед своим птичником.
Он соорудил у себя просторную душевую кабину, отделанную белым и зеленым кафелем. Стеклянные дверцы кабины раздвигались на направляющих, умело смонтированных в мозаике. Таким образом, он мог легко превратить душевую в баню. Тем прекрасным утром так хотелось насладиться влажным паром. Он закрыл дверцы и сел на покрытую кафелем скамейку у стены напротив кранов душа, рассеиватель которого был больше его головы. Нигде в другом месте он не чувствовал себя так хорошо. Вода, пар, масла, экстракт эвкалипта или лаванды, наполнявшие своими парами просторную кабину, давали ему сладостное ощущение обновления кожи. В этом ароматном тумане голова его работала ясно, и он ощущал себя удачливым человеком. Он был счастлив тем, чем он стал, как он живет. Далеко не каждый может стать популярным телеведущим. Он убаюкивал себя иллюзиями, ни на секунду не задумывался о снижении популярности, о неудаче. У Миллера теперь уже не было чувства меры, необходимого для того, чтобы избежать опасности. Забытых телеведущих, «бывших» звезд было много. Но он мнил себя непобедимым. Его известность не будет иметь конца, а счастливая звезда никогда не покинет его. Значит, ему всегда будет сопутствовать успех. Он пользовался огромным влиянием благодаря своему образу, своему таланту, своей харизме. Кристоф Миллер ничуть не сомневался в своей ценности, считал себя гениальным и свято верил в это. Выходя из запотевшей комнаты, он кончиком полотенца протер зеркало и внимательно посмотрел на свое отражение в нем: да, он — гений!