Крутой мэн и железная леди
Шрифт:
– Да-да, – согласилась Алёна. – Правильно ты тогда, после радиопередачи, говорил, что делать нечего – отправить письмо с чужого электронного адреса. Нужно только знать этот адрес и – главное! – пароль. Так что вся хитрость в том, чтобы сей пароль добыть. А потом… Входишь в чужой почтовый ящик через любую поисковую систему, например, через mail.ru, и отправляешь что хочешь и куда хочешь будто от его имени.
– Догадливая барышня, – радостно сказал Юрий. – Общаться с тобой – одно удовольствие! Не зря я так хотел тебя в лучший мир утянуть! Помнишь, как в песенке:
Слушай,– Кстати, в какой это мир я должна была уйти с тобой? – прервала Алёна его речитатив, от которого вдруг стало по-настоящему страшно. – Ты что, от общения со своими пациентами и впрямь шизанулся и решил, что мы с тобой – посланцы какого-то иного мира? Страдальцы, затерянные в чужой реальности? Как это там у тебя… искры подлинности? Чушь какая!
На лице Юрия мелькнуло откровенное удовольствие:
– А что? Ты не веришь, что я стал жить метафорами моих пациентов? Что у меня произошел перекос в сознании? Что я спятил и искренне поверил в параллельные миры, где нам с тобой будет гораздо лучше?
– Не верю! – Алёна опять вспомнила Станиславского. – Не верю!
– Почему?
– Потому что ты – нищий врач. – Она с презрением указала на его обшарпанные джинсы. – Ты нищий врач и «Робеспьер» по психотипу! Тебе наплевать на высшие идеалы – тебе нужно переменить мир только ради соображений собственной выгоды. Чтобы выбраться из поденщины и… купить новые штаны и башмаки, условно выражаясь! Все революции происходят только из зависти, все экспроприации экспроприаторов – только ради того, чтобы материальные ценности сменили владельцев. Санкюлотам захотелось надеть чужие штаны! [18] Бытие определяет сознание, а «Робеспьеры» создают теории социальных революций.
18
Sans culottes франц. – без штанов; санкюлоты – бесштанные, прозвище бедноты, активно участвовавшей в Великой Французской революции.
– Интересно… – Юрий сел ровно, ногу опустил и некоторое время в замешательстве елозил своими стоптанными башмаками по полу, как будто сильно желал убрать их, да и мятые джинсы, с глаз въедливого «Достоевского», но решил махнуть рукой на бытовые мелочи и спросил с искренней тревогой:
– Ты точно не читала двух последних писем?
– Клянусь! – вскинула руку Алёна.
– Тогда мне тем более интересно будет тебя послушать. Пока ты не ошибаешься. Неужели только упоминание о красном свете навело тебя на догадку?..
– Нет. Бузина, и номер
Он тяжело сглотнул.
– Ага… Значит, ты его уже видела?
– Конечно. Но именно видела. Он мне ни слова не сказал. Честно признаюсь: если бы не видела, не догадалась бы о смысле твоего письма, о том, что речь идет именно о психиатрии, о психопатологии. Все это осталось бы на уровне домыслов. Именно встреча с ним помогла мне разгадать смысл письма и понять, кому мне не следует доверять. То есть доверять вообще никому не следует, но сначала я думала, что ты… что ты… – Она покачала головой. – А ведь я сразу против тебя была очень сильно настроена, с первой минуты!
– Почему это? – обиженно спросил Юрий.
– Да потому что ты слишком на моего бывшего мужа похож, который меня предал. И «Достоевский» во мне против тебя восставал не знаю как. Прав он был! Ты и есть предатель. Не зря он кричал…
– А кто кричал-то? – спросил Юрий. – «Достоевский»? Или все же кто-то другой?
– Я не знаю, не уверена, – честно призналась она. – Ты об этом написал в своих письмах?
– Конечно.
– Ну, значит, я всё узнаю в свое время, – сказала она с уверенностью, которой, если честно, совершенно не испытывала.
– Ню-ню… – протянул Юрий с легкой улыбкой.
– Меня, конечно, знаешь, что очень сильно сбило? – спросила она с улыбкой, которую с великим трудом выдавила на губах.
Как бы умудриться заставить его встать с кресла и отойти от двери? Может, удастся проскочить? Входной-то дверью он хлопнул, да что проку? Там не английский замок, там щеколда. Дверь не заперта…
А чего ты так боишься? Ты что, думаешь, он пришел тебя убивать, что ли?
Может быть, и нет. Но почему так страшно, так безумно страшно? Не дай мне бог сойти с ума…
Держись, держись, держись!
– Что тебя сбило? – Юрий улыбнулся. – Конечно, знаю. Телефонный звонок во время передачи. Этот шепот… А ведь я в то время сидел рядом с тобой.
– Ага. И крутил часы.
Этого он не ждал!
– Часы?..
– Ну конечно.
– А что с ними такое?
Он вытянул руку.
– С этими – ничего, – сказала Алёна, смерив взглядом его худое запястье, поросшее черными волосками.
Нелепость какая. Сам блондин, а волосы на теле черные. Бр-р!
– Это другие часы. Обычные. А те были толстые такие, как бочоночек, с наворотами. Кнопка мгновенной связи, включения мотора…
– Какого мотора?
– Мотора машины Влада, которая стояла под аркой. Ты ведь ее угнал, верно? И те часы были, наверное, Влада? Сомневаюсь, что твои, они совершенно не в твоем стиле и вряд ли по карману, – не удержалась злоехидная писательница. – Он тебе их на время давал. Чтобы ты мог ему сигналить, когда мне звонить, когда меня пугать. Чтобы не ошибиться по времени.