Крутой мэн и железная леди
Шрифт:
– Владу?! Не говоря уже о том, что я о пресловутом Владе знаю только с твоих слов…
– Ой, не надо! – отмахнулась Алёна. – Если ты о Владе знаешь только с моих слов, почему на твоем мобильнике телефон 30-20-19?
– Впервые слышу о таком телефоне, – высокомерно проговорил Юрий. – Жизнью клянусь!
– Нет, Шуйский, не клянись, – ехидно ответила Алёна. – Кстати, давай я тебя буду Шуйским звать? Очень тебе это имечко подходит. Он ведь был такой же предатель, как и ты. Тоже хотел… экспроприировать экспроприатора Дмитрия Самозванца. Но оставим исторические аналогии. Верю, что ты впервые слышишь этот номер. Я просто
– Да каким образом он узнает? – спросил Юрий с откровенным удовольствием. – Ваня парень недогадливый. А вот ты и я… Теперь погоди, дай я сам догадаюсь насчет телефона. Откуда ты могла его взять? Ты подобрала мой мобильник и в нем подсмотрела последний вызов, так? Нехорошо, ну как же нехорошо! Интеллигентка, «Достоевский», манеры настоящей леди, а по чужим мобильникам лазит!
– Во-первых, это произошло нечаянно. А во-вторых, нечего мобильники терять где попало.
Что-то такое мелькнуло в его глазах…
– Ага, – сказала Алёна, – так ты его не терял! Ты его нарочно спрятал. Чтобы я не могла помощь вызвать. Правильно, мой телефон у меня Нарцисс сразу отобрал. А на твоем так и осталась тревожная кнопка, быстрый вызов… Что ж ты его не убрал, а?
– Да, – с сожалением сморщился Юрий. – Тут я прокололся! Но кто же знал, что ты в эту полынь полезешь?! Ох господи, какой у нас идет бессвязный разговор! В огороде бузина, а в Киеве дядька. А почему, кстати, ты упомянула, что тебя навели на догадки бузина, Нинкин номер и пропавшая записка? С Нинкиным номером все ясно, а бузина?
– Я ж тебе сказала, бузина со стороны Ижорской растет, – улыбнулась Алёна. – А во дворе жасмин и черемуха. То есть ты не через двор шел, а через парадную дверь с Ижорской. Но она ведь до вчерашнего дня была заперта. Ты сломал замок, да? Чтобы не идти через дворовое крыльцо, на которое выходят Капины окна? Ты боялся, что Простилкин тебя увидит и еще дальше смоется, куда-то, где вы его уже и найти не сможете?
– Это ж надо – на какой-то бузине… – пробормотал Юрий. – Вот так и сыпались разведчики! Я ее по жизни никогда не отличал от сирени, пахнет да и пахнет, я только недавно узнал, в чем между ними разница – и немедленно на ней прокололся. Меньше знаешь – лучше спишь. А что насчет пропавшей записки?
– А… ну, это просто. Записку мне Простилкин написал в одно слово: «Берегись!» Я тебе ее показала и отдала, а вернуть ты мне ее не вернул. Ты сразу понял, что Костя где-то здесь! Сопоставил это с тем криком: «Предатель!» Ты почерк-то его знал… это ведь и был тот самый твой пациент, который писал письма в правительство и с помощью игры в слова пытался переустроить мир, да? Рассудок – суд срока. Предатель = дать тел(о). Лечили рабов – врачи болели …
Помнится, в одном из любимых романов Алёны «Хождение по мукам» (кстати, написал его Алексей Николаевич Толстой – это если кто снова станет колебаться между Гоголем и Шевченко) у красного командира
– Откуда ты знаешь? – пробормотал он. – Ну уж этого ты никак не могла знать, если только… если только не… Но то письмо к тебе никак не могло попасть, оба экземпляра я забрал у милиционеров! Откуда ты знаешь?.. Понял! Я понял! Неужели он повторил это в другой записке?! Ты нашла ее? Ты ее не выбросила тогда? «Девочка, я твоя мама…» Ты нашла и прочла?
– Ага, так вот почему вы ко мне привязались! – покачала головой Алёна. – Кто-то видел, как он мне что-то передал?
– Видели, но не знали, кто ты такая. Я пытался тебя догнать, но не смог. Шубку заметил, но таких шубок, знаешь… Однако Простилкин твое имя шифровал и в других письмах.
– Что в имени тебе моем, оно умрет, как шум печальный! – зло сказала Алёна. – Почему вас так напрягло мое имя?!
Юрий ткнул пальцем в компьютер:
– Все ответы на все вопросы – вон в том ящике. В двух других письмах… А что до имени твоего… Простилкин слишком много на него зациклил, на это имя. Почему – надо у него спрашивать, чем ты ему так приглянулась. Но мы его все-таки прочли, ведь этот шифр я знал.
– Значит, он его и правда сам придумал?
– Ну да. А я разгадал. Шифр-то простой… как всё гениальное. Вот и ты его поняла. Интересно, каким образом? Путем длительных мыслительных усилий или случайно?
Очень хотелось соврать, но Алёна не стала пачкаться и призналась:
– Совершенно случайно.
– Ну и отлично, – кивнул Юрий. – В принципе, я всегда старался себя от случайностей обезопасить. Не люблю случайностей, потому что они могут выйти из-под контроля. Я люблю ситуации распланированные. Ну, к примеру, уговориться, чтобы тебе вовремя позвонили и пошептали всякую чушь. Нанять актера, чтобы в точности повторил прошлогоднюю ситуацию, о которой мне разболтал твой глупенький бойфренд. Организовать этот спектакль с мальчишкой, который считает, что ты искалечила всю его жизнь… союзник он оказался просто никакой! Нас на бабу променял.
Алёна вздрогнула.
Олег…
– Да, это мне непонятно. Сначала стрелял в меня, потом вдруг пожалел…
– Кто в тебя стре…? – начал было Юрий и осекся. Но было уже поздно.
Да, детективщица… Тупа же ты, однако. Интуитивистка несчастная! Ты не «Достоевский», а… Никифор Ляпис-Трубецкой! Нет, Ляпсус-Трубецкой, именно Ляпсус!
Значит, это не Олег. Не Олег! Слава те, господи! Камень с души, честное слово.
Ага, значит, зря она сегодня бежала с Московского вокзала быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла? И зря, получается, отдала мокроглазому таксисту такую кучу денег?
Черт с ними, с деньгами. Деньги – это средство, а не цель. Главное, что Олег в нее не стрелял! И он не ненавидит ее!
– Ладно, хватит ужасных признаний. Впрочем, когда сойдутся два интуитивиста, разговоры между ними могут длиться до бесконечности. А между тем время не ждет. – Юрий взялся за подлокотники кресла, приподнимаясь. – Еще одно, последнее сказанье, и… Вернее, еще один, последний вопрос. Девочка, ты записку своей мамы поняла? Или еще нет?
– У меня такое ощущение, что лучше мне на этот вопрос не отвечать, – криво усмехнулась Алёна.