Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
Власов повернулся к Корнилову. Спросил:
– Ваши пожелания, маэстро.
– Давайте, давайте… Я не привередлив. Не заказывайте только осьминогов.
– А что, мне, например, нравятся, - ответил Власов.
– У нас осьминогов нет, - строго сказала официантка.
Она принесла закуски, коньяк. Власов разлил, подвинул Корнилову тарелку с бело-розовой семгой, а Игорь Васильевич все приглядывался и приглядывался к шумным соседям, стараясь понять, что это за люди собрались за праздничным столом. Все они, несомненно, были преуспевающими - об этом говорила и одежда, и богатые туалеты женщин, и дорогие украшения, и, конечно, больше всего манера держать себя - свободная, самоуверенная, но без тени бравады, и, пожалуй, несмотря на шумные выкрики и болтовню, какая-то печать пресыщенности на лицах, даже скуки… Все были приблизительно одного возраста - от тридцати пяти до сорока. И один мальчишка лет пятнадцати.
По мере того как молоденький официант уносил со стола пустые бутылки и приносил новые, шум за соседним столом становился все громче и громче. Теперь уже слышны были обрывки пьяных разговоров.
«Блестящая вещь… Старик на высоте… Эта история с китаянками…» Смех. Понимающий, снисходительный, чуть завистливый. «Бросьте вы классиков… Обернитесь на Андрюшу!» Снова смех. «За Андрея, за Андрея! Тост за Андрея!» Судя по тому, как самодовольно заулыбался сидящий за председательским местом, он и был Андреем.
– Что, понравились вам эти шумные молодые люди?
– Власов легонько постучал ножом по фужеру.
– Да нет… просто уж больно они гладенькие, - сказал Игорь Васильевич.
– Черт с ними! Не будем отвлекаться…
– Игорь Васильевич, - начал Власов чуть торжественно.
– Судьба свела меня с вами… Счастливый случай - кража моей машины…
– Ну вот, опять… Издеваетесь вы надо мной, что ли?
– недовольно произнес Корнилов.
– «Счастливый случай!» Да мне из-за таких случаев впору в отставку подавать!
– И почему вы такой мнительный?
– воскликнул Власов.
– Вы обижаетесь без всякого повода… Ну да ладно, кончаю. Игорь Васильевич, я очень рад, очень рад, что с вами познакомился. И надеюсь, мы будем друзьями. За дружбу?
– За дружбу!
– улыбнулся Корнилов.
Они сидели в ресторане довольно долго. Корнилов рассказал Константину Николаевичу о том, как ездил на Валаам за матерью. Рассказал про встречу с безногим Алексеем.
– Этому парню надо помочь… Обязательно. Я все время чувствую свою вину.
– Ну вы-то при чем?
– Да знаете… Сейчас думаю, может, надо было тогда все решать по-иному. Тогда помочь.
– Да решали-то не вы, а суд?
– запротестовал Власов.
– Верно. А вы что думаете, уголовный розыск не помогает людям?
Но и за разговорами Корнилов нет-нет да и поглядывал на шумную компанию. Бесцеремонность этих людей раздражала его.
Один из бородатых вдруг вскочил с бокалом в руке. Начало фразы потонуло в гуле голосов: «…поэтому, дорогой наш Андрей Андреевич, мы и пьем за тебя, Андрюшка, сволочь…» Бородатый обнял одной рукой Андрея, стал целовать, расплескивая водку.
«На мосту стоял прохожий…» - запел бородатый. А дальше последовала такая похабщина, что Корнилов только ахнул: «Ну сейчас заработает он оплеуху. Женщины дадут ему звону…» Но ничего не случилось. Заключительные слова куплета потонули в веселом хохоте. Смеялись все - и мужчины и женщины…
– Черт знает что такое!
– взорвался Игорь Васильевич и, прежде чем Власов успел что-либо сообразить, встал из-за стола и подошел к разгулявшимся.
– Товарищи!
– голос его прозвучал резко, словно хлопнул выстрел. Власов заметил, как напряглись у Корнилова желваки на щеках. Сидевшие за столом примолкли, с интересом уставившись на Игоря Васильевича, а тот, которого все называли Андреем, негромко, но так, что все услышали, даже сидевшие за соседними столиками, сказал:
– Верочка, этот дылда пришел выпить с тобой на брудершафт…
– Как вам не стыдно так вести себя!
– Корнилов посмотрел на Андрея и покачал головой.
– Если вы не стесняетесь женщин, которые пришли с вами, то постесняйтесь соседей… Ведь с вами ребенок!
Его слова о ребенке вызвали взрыв хохота.
Миловидная девушка, сидевшая рядом с Андреем, потянулась к Корнилову с рюмкой, расплескивая водку и весело крича:
– Так их, нахалов. Выпьемте с нами, товарищ проповедник!
Все загалдели, кто предлагал Корнилову присоединиться, кто спеть вместе. Только Андрей смотрел на него молча, с презрительной ухмылкой.
Власов встал и подошел к Корнилову.
– Бросьте, Игорь Васильевич, этим… - он хотел сказать «свиньям», но сдержался, - этим пьяным хамам словами ничего не докажешь…
– Но, но!
– рванулся со стула парень с бородкой.
– Я тебе сейчас за хамов так врежу… - Его соседка, наверное жена, дико взвизгнув, повисла у него на шее.
Корнилов отстранил Константина Николаевича, пытавшегося взять его под руку, и, подойдя к столу вплотную, сказал негромко:
– Если вы еще раз запоете свои хамские песенки, вам придется покинуть ресторан…
– А если сами не уберетесь, мы вышвырнем вас!
– крикнул кто-то из-за соседнего столика. Там сидела компания флотских офицеров.
Корнилов и Власов вернулись за свой столик.
– А вы заводитесь быстро, - усмехнулся Власов.
– С полоборота…
– Да нет, - отмахнулся Корнилов.
– Я человек спокойный, но ведь что ж это такое? Разве можно терпеть?
Они помолчали немного. За большим столом притихли. Не слышалось ни частушек, ни громких выкриков.
– Вам много приходилось стрелять?
– спросил Константин Николаевич.
– В людей… При поимке бандитов, например?
– Один раз… Было дело такое.
– Всего один?
– удивился Власов.
– Вы ведь уже пятнадцать лет в уголовном розыске…
– Шестнадцать, - поправил Игорь Васильевич.
– Ну так что ж, обязательно стрелять? Ведь даже уголовник поймет, что ему деться некуда, да если еще рассказать ему об этом толково. Доходчиво.
– Он засмеялся.
– А стрелял я действительно только раз. Брали мы в пятьдесят седьмом году «малину» в Рыбацком. Вижу, один целится в милиционера, а я стоял далеко, не дотянуться. Выстрелил ему в руку… А вам, журналистам, погони давай, стрельбу, отпечатки пальцев. Сами убедились, что я больше за столом схемки рисую, пока автомобиль ваш ищу.