Крутой поворот (сборник)
Шрифт:
— Нет, все время в городе. Я хоть и на пенсии, а каждое лето подрабатываю. Кассиром в гастрономе.
— Вечером третьего июля вы дома были?
— Нет, до десяти работала.
— А когда пришли?
— Около одиннадцати. Выручку сдала и пришла. Гастроном же рядом.
— Вера Сергеевна была дома?
— Нет. Женя ко мне заглядывал, тоже про нее спрашивал. Он к своим родственникам в Новгород ездил. Примчался, а жены нету.
— Когда Шарымов к вам заглядывал?
— Я только вошла в комнату — и он стучит.
— А поточнее вы не могли бы вспомнить время?
Нина Васильевна задумалась, на лбу у нее легли резкие складки.
— Нет, точнее не могу… Около одиннадцати.
— Но не после одиннадцати?
— Нет, нет.
— Что же делал Шарымов потом?
— Ушел. Он уже тогда не в себе был. Весь какой-то нервный, вздрюченный. Входной дверью так хлопнул.
— И когда вернулся?
— Сегодня утром.
— Сегодня?
Горюнова кивнула:
— Два дня пропадал, а как вернулся, так и началось у них…
— А когда вернулась Вера Сергеевна?
Нина Васильевна пожала плечами.
— В тот вечер я чаю попила и сразу спать легла. За день так устаешь — только бы до постели добраться.
— И ничего не слышали?
Хозяйка мотнула головой.
— Из-за чего же они поссорились? — задумчиво сказал Бугаев, решившись наконец задать этот вопрос впрямую.
— Кто знает?! Чужая душа — потемки. Недружно они жили. Недружно. Особенно последний год. А ведь Женя такой мягкий, такой ласковый мужик-то был. — Горюнова тяжело вздохнула.
9
Проходя через приемную в свой кабинет, здороваясь с ожидавшими его шоферами и автоинспектором Коноплевым, Корнилов сразу почувствовал, что они недовольны очередным вызовом в управление. Только автоинспектор, наверное, спокойно дремал в ожидании начальства — вид у него был заспанный.
— Что, ворчат мужчины? — спросил Игорь Васильевич у Вари, устремившейся вслед за ним в кабинет.
— Ворчат. Я уж и чаем их поила, и разговорами занимала.
— Зови, зови их, Варвара. Буду извиняться. — Он прочитал на листке, положенном на стол секретарем, фамилии звонивших в его отсутствие людей. Похоже, что ничего срочного.
Приглашенные вошли, неторопливо расселись, с любопытством оглядывая кабинет.
— Ну что, товарищи, затягали мы вас? — улыбнувшись, спросил Корнилов. — Никак в покое не оставим?
— Вот-вот, товарищ начальник! — ворчливым басом отозвался загорелый здоровяк с огромными волосатыми ручищами, видневшимися из закатанных по локоть рукавов шерстяной рубашки. — Сколько раз давал себе зарок — подальше от происшествий, так нет…
Это был зеленогорский шофер с хлебного фургона Владимир Орлюков.
— Нам ведь эти вызовы — один убыток, — вставил пожилой чернявый шофер с самосвала Павлищин.
— По среднему-то не заплатят. А мы уж четвертый заход делаем. То в ГАИ, то в прокуратуру.
«Ну, ты-то своего не упустишь», — подумал подполковник: в тот поздний вечер Павлищин на своем самосвале халтурил — возил дрова какому-то дачнику в Репино.
— И правда, товарищ Корнилов! — подал голос седой пижонистый мужчина, владелец «Жигулей», композитор Макаров. — Который раз мы пересказываем одно и то же. Человек погиб, ему теперь не поможешь… — Макаров пожал плечами, достал из коричневой кожанки пачку сигарет «Филипп Моррис», но не закурил, видно, постеснялся.
«Ну вот, и этот «Филипп Моррис» курит, — про себя усмехнулся Игорь Васильевич. — Нельзя думать, что у дачи Горина обязательно кто-то из команды курил. Интересно, где композитор их достает? Спросить неудобно, еще подумает черт-те что!»
— Вы курите, товарищ Макаров, — сказал он и сам достал пачку «Столичных».
Композитор закурил. Достал «беломорину» и Павлищин.
— Вы бы нам объяснили, чего от нас ждете, — пуская колечко дыма, сказал Макаров. — Может быть, вас интересуют какие-то определенные детали? Проще было бы вспомнить.
Все водители внимательно слушали, что говорил композитор. Орлюков после каждого его слова согласно кивал головой.
Корнилов улыбнулся.
— Мы хотим от вас только одного: чтобы вы подробнее вспомнили все, что произошло в тот вечер на сорок девятом километре. Постарайтесь вспомнить последовательно, не забывая ни одного своего действия, ни одной мелочи. Кто где стоял, как пытались достать водителя, как гасили пламя… Для нас все важно. И прошу вас: не думайте, что мы сомневаемся в том, что говорилось раньше. Нам хочется знать побольше деталей…
«А скажи вам о том, чего мы хотим узнать, — вы живо нафантазируете». — Он раздал всем бумагу, усадил за большой стол.
— Э-хе-хе! — проворчал Павлищин. — Плакали наши денежки.
— Наверное, вы преувеличиваете убытки! — усмехнулся Макаров, сидевший рядом.
— Вам бы по тарифу платили, вы бы не улыбались. Небось зарплата регулярно идет!
Макаров насупился и ничего не ответил.
— Потерпите, товарищи, — примирительно сказал Корнилов. — Дело серьезное. От того, насколько точно вы все вспомните, возможно, зависит судьба человека…
— Что ж эта «Волга», из ремонта только вышла? — тихо спросил до сих пор молчавший Ламанский, директор большого мебельного магазина, владелец «Волги». — Ведь теперь на станцию обслуживания грешить начнут. Может, что с тормозами?
Довольно крупный мужчина, Ламанский как-то совсем потерялся в кабинете Корнилова среди других водителей. Сидел в уголке и занимал так мало места, что подполковнику показалось, что директор уменьшился в размерах.
— Экспертиза дала заключение, что машина технически была исправна, — ответил Корнилов. Он нажал кнопку селектора и спросил у секретаря: — Варя, Бугаев не звонил?