Кружевница
Шрифт:
Самое смешное, что в храме богини Судьбы.
И даже совесть меня не мучила. Будем считать, что я взяла законные подношения.
Храмы ливийцев немного отличались от известных мне в кобертских. Здесь в первом, маленьком коридорчике стояла посудина для сбора пожертвований. Пользуясь, тем, что посетителей немного, встала на коврик рядом с кубышкой, где собирают подаяния. Свой мешок я расстелила сверху. Теперь прихожане бросали деньги, но монеты падали прямиком в мой мешок. Благо в помещении было сумрачно, да и никто особо не приглядывался, что там с монетами и почему они исчезают
В этом городе я планировала прожить два дня. Нужно было отдохнуть, да и одежду поменять не мешало бы. На следующий день, после очередного сбора подаяний в храме, отправилась по лавкам. Прежде всего поменяла шубу на приличный плащ с меховой подбивкой. Потом прикупила себе симпатичные сапожки. Купила две пары брюк, три рубашки и шерстяную жилетку. Там же в лавке и переоделась. А вот когда я в соседней лавке сменила головной убор и вышла на улицу, то тут же рядом со мной остановилась одна из богатых повозок. А слуга обратился с предложением от своего хозяина, которое состояло в том, что «не хочет ли красивый мальчик хорошо отдохнуть с господином»?
Я так шарахнулась в сторону, что напугала даже лошадей. До гостиницы бежала, не оглядываясь. И уже в своей комнате, отдышавшись, посмотрела на себя в зеркало. М-да…Мальчик и о-очень симпатичный. Нет. Внешность у меня подозрений не вызвала. Ливиец. Чистокровный. Но все черты лица я оставила свои родные. А как утверждал муж, «девочкой» я тоже была красивой.
Похоже, что впереди меня ждёт ещё одна проблема, которую я в своём предсказании не заметила. Вернее, я уже знала, что у ливийцев мало женщин. Меня даже из-за этого в столице пять раз убивали. И каждый раз из-за дамы. Я тогда долго не могла понять, за, что это меня так. Реально ничего такого я видеть не могла, но ощущение пустоты и потери себя, давало понимание, того, что умираю. Самое сложное было соединить фрагменты, где мелькал подол юбки или шали для того, чтобы сообразить, что вероятно передо мной женщина. Зато я поняла, что на ливиек не то что смотреть, даже поворачиваться в их сторону нельзя.
Похоже, что недостаток в дамах ливийцы компенсируют другими способами.
Утром я надвинула шапку поглубже, накинула сверху капюшон плаща и отправилась договариваться санным обозом до столицы. Честно говоря, сколько дней придется провести в пути, я даже не представляла, потому с обозником не торговалась. Молча отдала один золотой и пошла занимать выделенное для меня место.
Уже через пару часов я порадовалась, что у плаща имеется такой глубокий капюшон. Меховые шкуры внутри саней, конечно, спасали от ветра и мороза, но задувало со всех сторон весьма ощутимо. Хотя ливийцы на соседних санях выглядели как обычно. Казалось, что ветер совсем не мешает им. Я даже стала волноваться, что как-то себя выдам. Оказалось, что зря.
— Парень, — обратился ко мне один из охранников на стоянке, — ты если скрываешься и не хочешь, чтобы видели лицо, не ходи к костру. Я тебе принесу обед.
Такая забота меня весьма удивила.
— У меня братишка, тоже сбежал от своего сожителя, — сообщил тот же охранник после обеда, — не боись, наши ребята не выдадут.
Я вежливо покивала головой. Вообще меня удивила такая разговорчивость ливийца.
— Меня Наром зовут, если, что я тут рядом, — заявил парень и ушёл куда-то в хвост каравана.
Я ещё раз прокрутила в голове услышанное и решила, что легенда о том, что я сбежала (вернее сбежал) от сожителя, вполне мне подходит.
— Нар, — рискнула я задать вопрос на следующий день. — А ты не знаешь, где в столице школа, ну там ещё обучают камни драгоценные обрабатывать для амулетов?
— А, так ты к артефактчикам собрался? — обрадовался Нар. — Только туда с магическим даром принимают.
Я молча зажгла светлячок.
— О! Тогда конечно. Обязательно подскажу, куда идти, как только доберемся.
За последующие два дня мы ещё больше сдружились с Наром. Из обрывков сведений, я смогла собрать для себя некоторую информацию. То, что парень был разговорчивее, чем все ранее встреченные мной ливийцы, объяснялось тем, что он вырос в горах. Похоже, что внутри ливийцев существовало какое-то разделение. Равнинные жители были сдержанными и не такими эмоциональными. Горцы же в большинстве своём были весьма темпераментными парнями.
Меня же Нар опекал, как своего братишку.
— Слушай, Ам, — обратился ко мне Нар, когда вдалеке уже показались первые строения столицы. — Ты под каким именем собираешься в столичной управе регистрироваться?
Вообще-то, регистрироваться я никак не собиралась, поскольку ничего об этом не знала, но Нару ответила:
— Под своим.
— Тебя тогда твой любовник в два счета отыщет. Давай, мы тебя моим младшим братом запишем.
— Это который? — решила уточнить я.
— Самый младший.
— Ты же рассказывал, что ему только тринадцать лет.
— Вот именно. Никто проверять не будет, сколько тебе лет. А брат в столицу ближайшие несколько лет точно не приедет.
— Я в общем-то согласен.
— Тогда запоминай. Сар из рода Оннаг.
— Спасибо тебе.
Я действительно была благодарна Нару. Оказалось, что регистрацию оформляют уже на въезде в столицу. Мы сообщили свои имена и поехали дальше на стоянку обозов.
— Теперь тебе лучше взять экипаж, — посоветовал Нар. — Пешком ты до школы и к вечеру не доберешься.
— Так далеко?
— Да нет. Просто заплутать можешь. В старом городе много тупиковых улиц. А если ещё свернешь к фруктовым теплицам, так вообще не выберешься. У тебя денег на экипаж хватит?
— Должно хватить. Смотря сколько запросит возница.
— Обычно это пять серебряных монет. Но тебя молодого могут и обмануть. Сразу цену оговаривай, — дал мне последнее напутствие Нар.
Через час я стояла напротив здания, громко именуемого школой артефактчиков. Мда. Давненько я в школе не училась.
На мой звонок вышел дворецкий. Вероятно, он был из тех ливийцев, что проживали на равнине. Молча кивнул и показал следовать за ним. Проходя мимо банкетки, опять кивнул и соизволил пояснить.