Кружным путем
Шрифт:
– Я подал ему саквояж и расписку. Он запер саквояж, подписался и ушел.
– И это все?
– спросил Райдер.
– О нет, - ответил Гаррисон и ободряюще кивнул Ашкрофту.
– Без пяти 11, - продолжал свидетель, немного запнувшись, - мистер Летсерн вернулся, положил саквояж на мое окошко и посмотрел на меня выжидающе. Я спросил: "Что-нибудь не в порядке, мистер Летсерн?" Он ответил: "Насколько мне известно, все в порядке. А что вы имеете в виду?"
Ашкрофт приостановился, снова потер лоб. Райдер посоветовал ему:
–
Кассир банка взял себя в руки.
– Я сказал ему, что нет причин для недоразумений, так как деньги пересчитаны трижды. Тогда он проявил некоторое нетерпение и сказал, что ему все равно, пусть пересчитывают сколько угодно, но чтобы я вручил их побыстрее.
– Полагаю, это порядком ошеломило вас, - заметил Райдер с мрачной улыбкой.
– Да, я был ошеломлен. Сначала я подумал, что это какая-то шутка, хотя Летсерн не из тех, кто шутит подобным образом.
Я сказал, что уже отдал ему деньги с полчаса назад. Он спросил, уж не сошел ли я с ума. Тогда я позвал Джексона, младшего кассира, и он подтвердил мои слова. Он видел, как я укладывал деньги в саквояж.
– А видел ли он, как Летсерн уходил?
– Да, сэр. Он так и сказал.
– И что же Летсерн сказал на это?
– Он захотел повидать директора. Я проводил его в кабинет мистера Олсена. Через минуту Олсен потребовал расписку. Я взял ее из ящика и только тогда увидел, что подписи на ней нет.
– Она была пустая?
– Да. Не могу этого понять. Я сам видел, как он подписывался. А на ней все-таки ничего не было, никаких следов.
– Ашкрофт помолчал, заново переживая это событие, потом закончил: - Мистер Летсерн настаивал, чтобы вызвали полицию. Меня задержали в кабинете директора, пока не пришел мистер Гаррисон.
Райдер обдумал услышанное, потом спросил:
– Охранники были с Летсерном одни и те же оба раза?
– Не знаю. Ни в первый, ни во второй раз я их не видел.
– Значит, он пришел без охраны?
– Охранники не всегда показываются персоналу банка, - вмешался Гаррисон. Я проследил эту ниточку до конца.
– Что же вы узнали?
– Они намеренно каждый раз меняют свое поведение, чтобы злоумышленники не могли заранее составить план действий. Иногда оба охранника провожают кассира до кассы, иногда ждут на улице у главного входа. Бывает, что один остается в машине, а другой ходит у банка взад и вперед.
– Они, вероятно, вооружены?
– Конечно.
– Гаррисон озадаченно взглянул на Райдера.
– И оба клянутся, что в пятницу утром сопровождали Летсерна в банк только один раз. Это было в 10.55.
– Но он был там в 10.30, - запротестовал Ашкрофт.
– Летсерн отрицает это, - ответил Гаррисон.
– Охранники тоже.
– Видели ли охранники, как он входил в банк?
– спросил Райдер, надеясь на противоречивые показания.
– Да, но сами не входили. Они оставались у главного входа, но, когда Летсерн задержался в банке больше положенного времени, подняли тревогу и вошли в здание с револьверами наготове. Ашкрофт не видел их, так как был в то время в кабинете Олсена.
– Ну вот как получается, - произнес Райдер, пристально глядя на несчастного Ашкрофта.
– Вы говорите, что отдали деньги Летсерну в 10.30. Он утверждает, что этого не было. Показания противоречат друг другу. Что вы скажете?
– Вы, значит, не верите мне?
– жалобно спросил Ашкрофт.
– Ни верю, ни не верю. Я воздерживаюсь от суждения. Пока что я установил явное противоречие в показаниях. Отсюда не вытекает, что один из свидетелей лжец и потому наиболее подозрителен. Можно говорить чистую правду и все же добросовестно заблуждаться.
– Вы говорите обо мне?
– Возможно. Никто не может быть непогрешимым.
– Райдер подался вперед, заговорил подчеркнуто: - Примем главные факты за чистую монету. Если вы говорите правду, то деньги были выданы в 10.30. Если правду сказал Летсерн, то получил их не он. Сложите вместе то и другое, что получится? Ответ: деньги получены кем-то, кто не был Летсерном. А если ответ окажется правильным, то вы сильно ошиблись.
– Я не ошибся, - возразил Ашкрофт.
– Это был Летсерн, и никто другой. Иначе я не могу верить собственным глазам.
– Вы уже признали это, - заметил Райдер.
– О нет, не признавал.
– Вы же сказали, что видели, как он подписывает расписку. Собственными глазами вы видели, как он ставит свою подпись - Он подождал возражения, которого не последовало.
– А на расписке ничего не стояло.
Ашкрофт промолчал, угрюмо размышляя.
– Если вы были обмануты насчет подписи, то могли быть обмануты и относительно подписавшегося.
– Я не страдаю галлюцинациями.
– По-видимому, - сухо произнес Райдер.
– Как же вы объясняете отсутствие подписи?
– Мне не нужно объяснять, - заявил Ашкрофт с внезапной горячностью.
– Я дал факты. Искать объяснений - ваше дело.
– Совершенно верно, - согласился Райдер.
– Мы ничего не имеем против того, чтобы нам об этом напомнили. Надеюсь, что вы не будете возражать, чтобы вас расспрашивали еще и еще раз. Благодарю за помощь.
– Я рад был помочь.
– Ашкрофт вышел, явно обрадованный тем, что допрос кончился.
Гаррисон взял зубочистку, погрыз ее и сказал:
– Вот чертовская история. Еще день или два, и вы пожалеете, что вас прислали сюда.
Задумчиво посматривая на начальника полиции, Райдер произнес:
– Я прислан сюда не учить вас. Я пришел помочь, так как вы сказали, что вам нужна помощь. Две головы лучше одной. Сто голов - лучше, чем десяток. Но если вам не нравится, я могу и вернуться...
– Бросьте, - сказал Гаррисон.
– В такие дни, как этот, я злюсь на всех. У меня положение иное, чем у вас. Когда кто-то обчищает банк у меня под носом, он выставляет меня на посмешище. А разве можно быть одновременно и посмешищем, и начальником полиции?