Кружным путем
Шрифт:
Большую часть времени они проводили одни со своими воспоминаниями. По очереди говорили о том, что им нравилось в Нью-Йорке. И, как ни странно, даже о том, что их раздражало. Толпы людей на праздники. Массы приезжих на День благодарения и Рождество, которые делали город чужим и заполняли все пространство от Таймс-сквер до Хьюстон-стрит. Пола всегда раздражала людская толкучка, но теперь он тепло вспоминал веселую давку на улицах. Всепроникающий запах неубранного мусора сейчас казался недостающим ароматом,
16
Компания коммунального энергоснабжения, монопольно обслуживающая северо-восток США.
Все дело в широте кругозора. Теперь их кругозор оказался ограничен крысиной дырой в Колумбии.
Они вспоминали и разные места за городом. Мысленно вернулись во все свои отпуска.
Грубо срубленный домик в Йосемитском национальном парке, куда они отправились, когда еще просто встречались, но уже «положили друг на друга глаз». Мотель на побережье, окна которого выходили на самый белый в мире песок. До ужаса дорогой, но такой милый экстравагантный «Георг V» в Париже: в этот отель они вознеслись, как на небеса, в свой медовый месяц.
Попытались воспроизвести в памяти самые яркие застолья – разнообразие закусок, обилие порций, сладость десерта.
Вспомнили свое знакомство – как судьба свела двух усталых командированных у одного выхода в аэропорту. Рассуждали, каковы были их шансы вот так столкнуться, а затем влюбиться и вступить в брак.
Они делали все, чтобы скоротать время.
Говорили о прошлом, чтобы не думать о будущем. Во всем происходящем было что-то абсолютно нереальное. Какой абсурд! Неужели это правда? Их похитили? Сейчас кто-нибудь крикнет «Стоп!», и все прекратится. Это должно произойти, потому что иначе быть не может.
Поэтому лучше всего говорить о прошлом.
Кажется, на четвертый день плена – точнее сосчитать было трудно – Джоанна сказала:
– Как ты считаешь, почему нам приказали не подходить к окнам?
Пол постепенно скатывался к полному равнодушию и в ответ едва пожал плечами.
– Потому что мы в таком месте, где нас могут увидеть, – ответила на собственный вопрос жена. – Значит, мы все еще в Боготе.
– Отлично.
– И окна выходят прямо на улицу.
Пол боялся, что такие разговоры могут завести не туда, куда следует. Он заметил, какой у Джоанны вид, – вид «меня-так-просто-не-возьмешь». Такой решительный вид она имеет, когда намерена выступить против превосходящих сил противника, который не признает нормальных человеческих отношений. Такой вид был у нее, когда – хоть пожар, хоть потоп! – она во что бы то ни стало решила заиметь ребенка.
– На окнах всего лишь доски, – продолжала Джоанна. – Мы можем их оторвать.
– Чем?
– Не знаю. Руками.
– Не уверен, что мы должны это делать.
– Вот как? А что мы должны делать? Сидеть на заднице и ждать?
Да, именно так он и думал. До сих пор им ничего не сообщили – почему они здесь, что им уготовано. Сказано было только одно – не приближаться к окнам.
– Стой у двери и слушай, – попросила Джоанна. – Если услышишь, что они идут, я тут же все брошу.
Настал момент, когда ему следовало вызваться самому заняться досками либо сказать «нет», мол, это слишком опасно – будем тихо сидеть и ждать, чем все кончится.
Ладно, можно попробовать. Доски, судя по всему, неплохо прибиты. Он тряхнет посильнее, и, если ничего не получится, это охладит Джоанну. Она вернется на свой матрац, и можно будет продолжить вспоминать былые времена.
– Дай-ка я, – предложил он.
Жена заняла пост у двери. Пол потянул на себя ставни и обнаружил за ними две толстые доски. Ему показалось, что из-за них доносится слабый шум транспорта.
Одну из досок удалось ухватить за край. Пол поднажал.
Дерево слегка подалось.
Поколебалось, прежде чем вернуться на прежнее место. Джоанна это тоже заметила.
– Я тебе говорила, – прошептала она.
Пол сделал новый, более мощный рывок. Доска подалась сильнее. Он оттянул ее на добрые полдюйма.
Да, снаружи определенно слышался шум машин. И достаточно постоянный. Они, должно быть, находились неподалеку от оживленной улицы. Где-то рядом люди жили совершенно обычной жизнью – ходили за покупками, ели, отправлялись на работу, – и все это в пределах слышимости двух похищенных американцев.
Пол вдохнул струйку сладко пахнущего воздуха и с удвоенной энергией возобновил усилия. Он выработал определенный ритм: тянул, отдыхал, тянул, отдыхал. И мало-помалу дерево подалось; теперь он мог видеть серо-голубую плитку – что это, двор?
Джоанна скрючилась у двери – сплошной сгусток нервов – и взглядом подбадривала его.
Внезапно доска треснула и переломилась пополам. Звук был точно ружейный выстрел, даже громче. Пол остался с обломком доски в руках и ждал, что в комнату ворвется вооруженный охранник.
Джоанна замерла, но не оторвала уха от двери. Пол затаил дыхание и ждал.
Прошла целая вечность. Жена помотала головой – ничего.
Только теперь Пол вобрал в себя воздух.
И впервые по-настоящему выглянул из окна.
Да, это точно был двор, окруженный стеной, на которой стояли кривобокие горшки с кактусами. В центре двора находился деревянный стол, без единого стула. Было и еще кое-что – выход;простые деревянные ворота, которые вели наружу. Пол уставился на них. От ворот на него смотрела девочка в школьной форме.