Крылатая гвардия
Шрифт:
– А Игорь Зимин? – неожиданно спросил Мартин.
– О Зимине могу сказать то же самое.
– И ответственность за его действия готов нести?
– Я уже сказал.
– Даже если он что-нибудь взорвет и отправит мирных граждан на тот свет?
– Слушай, Мартин, давай по существу!
– По существу... Успеется. Это я так, разминался... Для затравки. – Мартин кивнул на скорчившуюся на земле фигуру Бориса, как бы объясняя свои действия. – По существу все еще впереди, бойцы...
– Чуть не проглотил...
– Не порезался?
– Так, слегка... Десну распорол...
– Ничего... Ребра целы?
– Целы, кажется.
Борис попытался улыбнуться, поигрывая звездочками-сюрикенами, извлеченными изо рта. Он был единственным, кого не заковали в наручники головорезы Мартина. Видимо, не приняли всерьез основательно «отдупленного» армейскими дерьмодавами «молодого», которого после экзекуции пришлось тащить волоком.
Команду Ворона заперли в том самом подвале, из которого полчаса назад Будулай пытался «освободить» Татьяну.
– Тебе придется бежать, Борис... – Голос Владимира Михайловича звучал тихо, но по-командирски. – Иного выхода нет. Сил хватит?
– Должно хватить. – Боря пожал плечами.
– Попытаешься выйти впрямую... На моего куратора.
– А как же...
– Теперь осталось только это. А вы как, гвардейцы? Сильны в ногопашной? – Ворон повернул голову к закованным в наручники Будулаю и Митричу.
– Не боись, фаизба, – негромко прогудел в ответ Паша. – И ногами, и головой попашем...
– Главное, чтобы Борис вырвался отсюда. А там уж он сам разберется...
Стукач
– Расколол он тебя?
Вопрос прозвучал резко и неожиданно, как хорошо поставленный удар. Леня вздрогнул и немного отодвинулся от партайгеноссе.
– Не знаю... Откровенничать отказался. Хотя я его...
– Понятно, не доверяет он тебе. Как, говоришь, продавщицу зовут?
– Климентьева. Ирина Климентьева.
– Уже кое-что. Возьмем под наблюдение.
– А что... Мартин... Мы... – От волнения Леня с трудом подбирал нужные слова. – Против нас что-то готовится?
– Против нас всегда что-то готовится. Ну что ты раскис? Тоже мне Амбал Вышибала!
Леня невольно дернулся и застыл перед Мартином по стойке «смирно».
– Вот так. Боец... – Последнее слово прозвучало саркастически. – Скоро все закончится, Леня. Скоро... А пока что иди к этому... герою. Беседуй дальше. Может, где-то он еще раскроется... Не кисни, боец, связную добыл, вдруг еще что обломится!
Когда Леня вернулся, Зимин уже спал. И хорошо... Говорить больше не хотелось. Сегодняшний вечер стал переломным в жизни Лени-Вышибалы, он это понял, когда сдал Мартину девушку из книжного магазина и увидел у того в глазах, сколько он, Леня, теперь стоит... Добровольно ведь сдал, выслуживался, хотя мог и промолчать, забыть фамилию...
И чувствовал себя теперь Леня другим человеком. Теперь уже окончательно...
Мартина разбудило пиканье мобильника. Партайгеноссе даже не заметил, как уснул прямо в кресле.
– Мартин! Один из этих тварей сбежал! – срывающимся голосом сообщил боец, похожий на провинциального Ван Дамма.
– Кто? – Сонливость прошла моментально.
– Дохляк татуированный!
– Кретины... – коротко охарактеризовал своих «ван даммов» Мартин и нажал отбой. Нельзя было терять ни минуты, он начал набирать номер Логуна, предугадывая реакцию полкаша.
Борис
В отличие от Ворона, Будулая и Митрича Боря никогда не служил в армии и, разумеется, не имел воинских званий и наград.
Он прошел иные «университеты». Две судимости: разбойное нападение плюс сопротивление работникам МВД и попытка побега из мест лишения свободы... Чем не карьера для вчерашнего выпускника приюта для детей с заторможенным психическим развитием?
Однако такой путь Борису не подходил. Дело в том, что он был вполне нормальным пацаном, причем не лишенным природных способностей, в частности, к технике и живописи. И вины его в том, что родная мама через несколько минут после рождения выбросила сына в мусоропровод, не было.
Боря должен был умереть, дело происходило зимой, и все же он продержался несколько часов. «Живучий пацан», – сказал тогда участковый, оперативно прибывший к месту происшествия – обнаружению живого младенца уборщиком мусора в куче отходов. Участкового звали Борисом, он доставил младенца в ближайшую больницу, и впоследствии мальчик был назван в честь своего спасителя. А мать получила длительный по тем временам срок, потом была направлена на принудительное лечение от алкоголизма...
Борис же отправился в государственный приют. Врачи посчитали, что ребенку, рожденному в подобных обстоятельствах, самое место в специальном заведении...
Отучившись восемь классов, Борис покинул стены приюта и отправился во вспомогательное ПТУ с общежитием. Однако парень по дороге сбежал – разжалобил сердобольную проводницу поезда дальнего следования (актерские способности также были в наличии) и укатил в противоположную сторону – на Дальний Восток.
С тех пор и начались его злоключения. Сначала он пытался устроиться художником по договору, даже квартиру ухитрился снять в счет будущего заработка. Но кончилось это плохо: кинул работодатель Бориса – не заплатив оговоренную сумму, вышвырнул за дверь. Но обижать детдомовца чревато, подлец-наниматель этого не учел...