Крылатая пантера
Шрифт:
— Нет.
— Кто ты есть в мире?
— Я священник.
— Это видно сразу. Ты хочешь халявы, халявы и ещё раз халявы, а на посошок – полной халявы. И для этого носишь бронежилет, спасающий тебя, по твоему мнению, от неприятностей в настоящем и обеспечивающий счастье в вечном будущем. Никакого напряга! Укрылся броней, и все бесы автоматически отлетают, а ты идёшь себе по жизни, как белый лебедь, неся свою личину как солнце, хотя она, твоя личина, такая же, как у всех простых, грешных смертных, только более
— Я не понимаю…
— Ты всё понимаешь! Страдание!!! Вот что проповедовал твой мессия! А ты хочешь жрать, жрать, жрать, носить бронежилет и жить вечной жизнью. Это не перебор? Я тебя спрашиваю, ты не считаешь себя более святым, чем Христос? А на это очень похоже.
— Нет, я не Христос…
— Я это прекрасно понимаю. Ты не можешь сам себя нести. Страдание! Сострадание! Намерение! Вот последние компоненты философского камня, секрет которого я тебе открыл, но которым ты вряд ли сумеешь воспользоваться.
— Почему?
Блондин грустно посмотрел на черноглазого. Тихо сказал:
— Ты хороший человек. Но иногда этого бывает мало. В тебе нет особых грехов. Но в тебе и нет огня безумия.
— Я не безумен!
— В том-то и дело. Безумие - часть человека. Это его внутренний огонь. Это его бронепоезд на запасном пути. Без него, этого компонента, мир бы не был построен. Но – всё в твоих руках. Я тебе сказал достаточно.
— Смотреть на Солнце?
— Смотри. Это всегда приносит только пользу.
Французская любовь
— Что мы имеем? – мрачно вопросил хмурый Дубина, держась за голову. И ответил: – Мы имеем проблему. – Замолчал и прошелся по комнате. В креслах понуро сидели Седой, Моня и Француз. Остальные из–за плохого самочувствия явиться не смогли. Полковник продолжил: – И проблему труднорешаемую. Ликвидатора необходимо устранить до 22 июня. Вопрос – как? Ответ – при помощи головы. – Поморщился и потёр лоб. Добавил: – Больше никаких "Экспрессов". Всё – и тема закрыта.
Седой держал в руке бутылку с минеральной водой. Моня то и дело брал её у него и наливал полный стакан. Француз жевал резинку, морщился и пил из пластиковой упаковки томатный сок. На часах, висевших на стене, было шесть тридцать вечера. Дубина посмотрел на швейцарский хронометр. Недовольно пробурчал:
— Шесть тридцать. Остальных, скорее всего, не будет. Ничего до завтрашнего утра очухаются. Ммм... уффф... Значит так – есть конкретная задача. Её подбросили итальянцы, наши новые сотрудники и друзья. Для того, чтобы найти этого дебила, этого недоноска, этого полурусского нехристианского придурка... Этого психопата, этого... Ох...
— Ликвидатора?
— Маринин, как это ты догадался? Но я тебя волок с острова Змеиный не для разгадывания кроссвордов! Ты прилетел сюда, чтобы продуктивно работать! Как и все остальные. Ох... Всё, "Экспресс" остался в прошлом. Переходим к делу. Запрягаем лошадей. Готовим
— Собаку? – спросил вялым голосом Седой.
— Шотландского терьера. Вот фоторобот. – Положил на стол компьютерную распечатку.
— Фоторобот собаки? – невозмутимо поинтересовался Моня. – Можно посмотреть? Взял в руки распечатку и стал разглядывать.
— Это не всё, – сказал Дубина. – Сама собака нам не нужна. Нас интересует ее хозяин. Пес принадлежит Ликвидатору и, вполне возможно, тот по утрам бродит с ним по Киеву. Исходя из этой оперативной информации, мы и будем действовать. Итальянцы ищут эту псину уже пять суток с отрядом такс, натренированных на поиск героина. Нашли уже с пол тонны наркотиков, но больше пока ничего. У нас таких спецсредств нет. Но у нас есть голова. Думайте. – И упал в кресло, кинув в рот жевательную резинку.
— Это даже не иголка в стоге сена, – сказал Француз. – Это... Мда...
— Естественно, это собака, – уточнил Дубина и стал маленькими глотками пить холодный чай.
— А особые приметы? – поинтересовался Седой. – Какие у этого кобеля особые приметы?
— Особые приметы этого пса – его хозяин. Другие приметы на компьютерной распечатке. Вова, не задавай идиотских вопросов. – Дубина поморщился и выплюнул резинку. Пробурчал: – Впрочем, кое–что есть. ЗАПАХ. Синтезирован компьютером на основании памяти человека, близко видевшего терьера и, в подсознании, как говорят специалисты, сохранившего импульсы от обонятельных рецепторов. Я не верю в эту чушь. Но запах всё же дам. – Вытащил ампулы с пластиковыми пробками и положил на стол.
— Вы извините, но это, мягко говоря, малореально – искать и найти в Киеве собаку по фотороботу, – сказал Француз Дубине. – Вы лично, как это себе представляете? У меня воображение отказывается работать.
— А никак. Я стратег. – Глотнул чая. Повторил: – Собаку необходимо обнаружить. Точка.
Повисла тишина, прерываемая бульканьем воды. Моня опять наливал стакан.
— У меня уже есть предложение, – вяло стал говорить Седой. – Предложение конкретное и, – взглянул на Дубину, – весьма тактическое. Мы организовываем выставку собак, нет – собачьи соревнования, нет, вот ещё круче, – собачий конкурс красоты, а ещё круче и точнее в цель, – конкурс красоты шотландских терьеров с премией... э-э-э... десять тысяч евро! Ну?
— Чушь, – сказал Дубина. – И даже не скажу почему.
— Вова, выпей ещё воды, – сказал Седому Француз. – Неужели Ликвидатор похож своими повадками на неполноценного неврастеника, желающего утвердиться при помощи своей собаки? Полковник прав.
— Есть более полноценная идея, – флегматично изрёк Моня, глядя поверх стакана. – Надо организовать шоу, я имею в виду скрытую рекламную акцию, которая будет развивать идею суперкорма для собак, особенно шотландских терьеров, продлевающего их жизнь на десять... нет, на двадцать лет. Корм отпускать под расписку хозяина.