Крылатая смерть (сборник)
Шрифт:
— Уведите меня отсюда, — умоляюще проговорила Ванда, беря меня под руку.
Я ободряюще похлопал ее по ладошке. Во мне неожиданно пробудилось древнее чувство мужчины-защитника, которое помогло самому немного воспрянуть духом и даже ненадолго позабыть о собственном страхе. Но страх не исчез полностью, он лишь отступил, затаившись где-то в глубине души, и все время, пока мы пересекали плато, он неприятно царапал сердце острыми коготками.
Я поймал себя на том, что думаю о таинственном налете, как о живом существе. К этой мысли необходимо было привыкнуть. Я перебирал в памяти все, что читал о наростах, плесени,
— Почему вы молчите? — жалобно спросила Ванда.
— Я думаю: возможно ли узнать, что спрятано в раковине — соринка или жемчужина, — покуда ее не откроешь?
Ванда недоуменно посмотрела на меня:
— Не понимаю…
— Я тоже, — признался я, — Мне не понять, почему наш пароход терпит бедствие при полном штиле и в считанные минуты идет ко дну. Я также не понимаю, каким образом поблизости оказывается остров, которого нет ни на одной карте. Остров-Привидение — так следовало бы назвать его, если Гленк непременно желает дать ему имя. Или Остров-Феникс, принимая во внимание его второе рождение. Может быть, это будет Остров Кошмаров — никогда не угадаешь, что ожидает тебя за ближайшей скалой.
К моему великому облегчению, я увидел, что Ванда улыбается.
— Что вы скажете насчет Острова-Фокусника? Только вы что-нибудь увидите, как оно тут же исчезает.
Я хотел было сказать в ответ что-нибудь остроумное, но слова замерли на моих губах, ибо в этот момент я снова кое-что увидел. Не сразу придя в себя, я непроизвольно замедлил шаг. Ванда заметила, что я отстал, и спросила с участием:
— Что с вами? Поранили ногу?
— Да, — соврал я, — но не так чтобы сильно.
Позади раздавалось шарканье второго помощника и шлепанье босых ног Андерсона и Лакруза. Никто из них не замедлил шага. Значит, они, как и Ванда, ничего не заметили.
— Остров-Фокусник — недурное название. Только вы что-нибудь увидите, и р-раз! — все тут же исчезло, — повторил я слова Ванды.
Мой тон насторожил ее:
— Тот холмик, который мы миновали, — он какой-то особенный?
— Ничуть, если не считать того, что он чертовски смахивает на могильный.
Ванда уже позабыла о моей ноге. Несколько небольших холмов, располагавшихся вблизи центральной пирамиды, и в самом деле походили на могильные курганы, под которыми, как я слышал, туземцы иногда хоронят своих мертвецов. Но напугало меня нечто совсем другое.
Мы спускались с плато, прокладывая путь сквозь густой кустарник, из которого торчали корявые стволы погибших деревьев, нагоняя уныние на всю компанию. Даже Гленк выглядел не таким самоуверенным, как обычно. К тому времени, когда мы добрались до шлюпки, я еще не придумал, как мне вести себя дальше.
Из нерешительности меня вывел Дэйв Андерсон. Своим тонким голоском, так не вязавшимся с его могучим сложением, он неожиданно для всех проговорил:
— Если мы не собираемся сегодня плыть дальше, то неплохо бы было позаботиться о еде и ночлеге. Кажется, на пляже я видел несколько устриц…
— Я как раз собирался сказать об этом! — загремел
По молчаливому уговору все мы избегали упоминать о том, что видели сегодня на плато. Лакруз, глядя себе под ноги, медленно побрел вдоль берега на север, Андерсон направился в противоположную сторону. Навряд ли им удастся набрать много устриц — берега острова по большей части каменистые и обрывистые, лишь несколько отлогих илистых пляжей попадаются среди торчащих из воды скользких черных скал.
Второй помощник бросил на меня выжидательный взгляд, давая понять, что пора бы и мне заняться делом. Я спросил Ванду, достаточно ли хорошо она себя чувствует. Получив утвердительный ответ, я со вздохом двинулся в глубь острова. На всякий случай я несколько раз оглянулся — подлецу Гленку доверять было никак нельзя. Однако он уже успел скрыться в зарослях орешника.
Отойдя на приличное расстояние, я сделал крюк и вышел к берегу с таким расчетом, чтобы встретить Андерсона, — я решил выбрать в помощники голубоглазого верзилу, потому что он был здоров как бык и, кажется, умел держать язык за зубами.
Я увидел Дэйва в тот момент, когда он безуспешно пытался преодолеть утес, разделяющий два участка пляжа. Я махнул ему рукой. Он тут же оставил свой утес и послушно поплелся в мою сторону, не выказав ни любопытства, ни удивления, будто давно ждал моего появления.
— Мне нужна ваша помощь, — торопливо заговорил я. — Необходимо кое-что выяснить, и без вас мне не обойтись.
Без лишних вопросов он последовал за мной. Редко доводится встречать такое флегматичное создание, как Дэйв Андерсон. Я даже засомневался, правильно ли сделал, что взял его в помощники, — уж больно туповатый он имел вид. Но мне уже трудно было отказаться от своей затеи, к тому же именно сейчас ужасно не хотелось тащиться за хворостом.
Нашей целью был центр плато, точнее — четыре заросшие травой возвышенности рядом с серой пирамидой. Три из них представляли собой небольшие пологие холмики неправильной формы длиной около двадцати и высотой около пяти футов каждый. Четвертый был много больше. Имея высоту в несколько сот футов, он значительно превышал даже центральный монолит. Когда час назад мы впятером проходили мимо, мои спутники не обратили на них никакого внимания, приняв за обычные, ничем не примечательные бугорки или занесенные илом обломки скал. Где им было заметить то, что заметил я!
Мы с Андерсоном обогнули один из меньших холмов, и я указал рукой на то, что так поразило меня сегодня днем. Между зелеными стеблями травы из покатого склона торчал кусок блестящего белого металла. Почти незаметный со стороны пирамиды, он неожиданно вспыхивал, когда случайный луч солнца попадал на его острые грани.
Опустившись на колени, мы принялись изучать странную находку. Сперва я решил, что металл состоит из серебра, но затем понял, что ошибся. Поверхность его имела необычный голубоватый отлив, какой бывает у матового стекла в ранние сумерки; на ней не было видно ни единого темного пятнышка, которые столь характерны для серебряной патины.