Крылатая. Страшась полета.
Шрифт:
***
Утро встретило оглушительным пением птиц, ароматами цветущих вишен и надрывным звоном посуды. Да уж. Ждет Каратая месть лютая и безжалостная. Ольха не из тех, кто прощает подрыв своей кулинарной деятельности. Наспех заплетая косу, я сбежала по ступеням в гостиную. Мастер деловито возился за прилавком, расставляя флаконы со снадобьями. Хмель подметал пол, как положено к порогу, Вяз (глава четы боровиков) чинил подоконник в лавке, Каратай решил не высовываться.
– С добрым утром.- приветствовала я всех вокруг.
– Ишь, бодрая какая.
– усмехнулся Вяз.
–
– мастер кряхтя достал из-за прилавка ящик с флаконами.
– Как самочувствие?
Я неловко уставилась на пол. Значит опять кричала во сне. Надо же, а я и не помню.
– Надо было этой заразе престарелой, языком болтать?
– проворчал Вяз, возвращаясь к работе.
– Ужо год, как спала спокойно.
– Папа!
– отозвался Хмель.
– А что, «папа»?- пробасил боровик, откидывая бороду на плечо.
– Распустили вы его, мастер. Он то, и при той жизни подарком не был, а уж как переродился, так вообще скотина скотиной.
– Каратай вчера приходил извиняться.
– вступилась я за ворона.
– И он в общем прав. Во всем прав.
– Прав то он, может и прав.- Ольха показалась в дверях кухни с черпаком наперевес.
– Только держал бы он свои мысли при себе.
– Я поговорю с Каратаем.
– прозвучал недовольный голос мастера.
– Поговорите, или я его точно в печку суну.
– взвилась Ольха.
Я улыбнулась и подхватив метлу, пошагала на улицу. С красной сливы уже осыпался цвет, засыпая крыльцо лавки, подобием снежного сугроба. Лепестки кружились на ветру, и их танец почти полностью скрывал обзор за окном.
– Данна, завтрак через пятнадцать минут.
– сообщила мне Ольха.
Кивнула и шагнула вон из лавки в свежее весенне утро, затянутое туманом, окутанное ароматом древесных почек и цветущих садов, согретое теплыми лучами, пронизанное пением ранних пташек. Город просыпался, стряхивая с себя оцепенение прошедшей ночи. Грохотали ставни, открывающихся лавок, раздавались голоса ранних прохожих, орали коты в подворотнях. Звук моей метлы гулко разнесся по пустой улице, отразился от каменных стен и умчался ввысь, навстречу бескрайнему небу. Наша лавка 'Снадобий и декоктов мастера Болота' стояла в самом центре Нуира, благодаря чему можно было отслеживать перемещение студентов и преподавателей живущих в городе. Или их же, но живущих в общежитии Академии, но ночующих в городе, не дойдя до точки назначения. Мастера Ждана я и увидела сразу, неровно шагающего вдоль стены булочной. Мятая мантия, сползшая шляпа, разбитые очки. Видимо, вчера мастер самоуверенно надеялся добраться до своей законной койки, переоценив свой вестибулярный аппарат и недооценив градус употребленного пойла в таверне. Падал как минимум раза три. Синяя краска на локте, это у лавки сапожника, он как раз вчера перед закатом калитку докрашивал. Пятно от помидоров на брюках, таверна Волха, и там Ждану не наливают - надоел. Мокрый подол мантии - у цветочной лавки бочка с водой стояла. Да уж, помотало нашего наставника по первой медицинской помощи.
– Мое почтение, учащаяся Жваго.
– донес до меня ветер приветствие наставника пополам со стойким перегаром.
– Доброе утро, мастер Ждан.
– звонко отозвалась я.
– Утро добрым не бывает.- вздохнул Ждан.
– Хотя... ты же не пьешь. Да?
– Да.
– Хорошая девочка.
– вздохнул мужчина, прижимаясь плечом к стене.
– Может чайку?
– сжалилась я.
– А еще и добрая. И сообразительная. Далеко пойдешь.
– Ждан отлепился от стены и зашагал к нашей лавке.
– Противопохмельный?
– Еще и с бодрящим эффектом.
– кинула я, пропуская гостя в магазин.
– Данна! Ты святая.
– простонал наставник.
– Да, нет. Просто рецепт опробовать надо.
– я ослепительно улыбнулась наставнику.
– Не испугала.
– безжизненно сообщил Ждан.
– Я и на яд согласен.
– Кончился.
– мотнула головой я.
– Неужели Каратая отравила?
– радостно вопросил Ждан.
– Нет. Крыс.
– Надо же. Сильная ты. Я бы уже давно его отравил. Или придушил.
– С Ольхой организуйтесь. Она его сварить обещает.
– Жестоко.
– Я согласна.
Ждан скрылся в лавке. Раздались веселые голоса, приветствующие гостя. Мастер Ждан наш постоянный клиент. Его постоянный маршрут таверна- академия, пролегает мимо нашей лавки не зря, и только этой тропе, мастер обязан своей полной вменяемости на лекциях. Я снова принялась мести порог, вглядываясь в редеющий туман. Помахала проходившим мимо травницам в зеленых балахонах, эти снимали жилье на окраине и каждый день шагали не одну версту на учебу. Прошел хмурый некромант с пятого курса (хотя они веселыми и не бывают, род занятий не способствует), магичка с третьего. Вот показались алые мантии алхимиков, в количестве трех штук. Пересчитала еще раз, сердце неприятно екнуло. Плохо, очень плохо. Потеряли одного по дороге. Эти могут, они же от книг не отрываются даже при ходьбе (страшно представить как они спят), так что пропажу одного из компаньонов по квартире не заметили. А вот этого компаньона никак одного оставлять нельзя. Я растерянно взглянула на часы городской ратуши, опаздывает на двенадцать минут, а он не опаздывает, у него сейчас дел полно. Значит, застрял где-то за углом у булочной. Хорошо если просто застрял. А если задержали? Перехватив метлу поудобнее и глубоко вздохнув, зашагала в выясненном направлении, попутно здороваясь с владельцами лавок и рабочим людом.
Знают меня во всем городе. Еще бы, воспитанница самого мастера Болота, лучшего городского аптекаря, знатока ядов и снадобий, члена ковена алхимиков империи. До сих пор думаю, что бы со мной было, не обнаружь он меня в тот зимний день, умирающую от пневмонии, в богами забытой лечебнице? Не буду думать. Не умерла же! А даже очень неплохо устроилась. Правда, некоторые не верят, что старик-алхимик взял меня к себе лишь по доброте душевной. Но мне с моей подпорченной репутацией не привыкать к сплетням. Ну и гадости эти говорят люди мягко говоря мне не близкие. Это больше попытки меня уколоть побольнее. А жизнь у меня была тяжелая, характер вследствие этого скверный, нервы крепкие, и словом могу припечатать на раз, не отмоешься. Так что в слух и в лицо обо мне не болтают, но вот за спиной...А спиной я не слышу, вот.
Пропажа нашлась в одной из темных подворотен, безрезультатно пытаясь высвободиться из рук не в меру активных студентов боевого факультета. За что люблю старший курс, так это за то, что с магией наигрались и используют исключительно грубую силу. Зоран лениво размахивал потрепанной сумкой перед глазами жертвы, Линь, эту самую жертву держал. Жертва, он же студент пятого (выпускного) курса алхимии - Северин Лист, пытался сфокусировать зрение на своем имуществе, нагло отобранном Зораном. К слову, Лист слепой как крот, и без очков (коие Зоран покручивал в руках) видеть мог весьма приблизительное очертание предметов. Зрение у студента было настолько плохим, что даже магия была бессильна (у меня подозрение что Лист вообще слепым родился), так что дать в морду обидчику, студент не мог, по причине неспособности эту самую морду увидеть. А вот эти два...урода, решили что забава под названием 'давай поржём над слепым Листом' вполне себе допустима. Они решили так, а я решила что Листа в обиду не дам. Потому, что он мой друг, во- первых, и потому что я вообще таких тварей, как Зоран и Линь, не перевариваю, это во-вторых.