Крылатая. Страшась полета.
Шрифт:
– Я его боюсь.
– взвыла Уля.
– И я.
– согласился Лист.
– А меня к себе бояться возьмете?
– попросилась я.
– Бояться вместе веселее.- резюмировал Лист. А потом ехидно добавил.
– Но у меня расписание другое. Мне к защите диплома готовиться нужно.
– Ненавижу.
– рыкнула Уля.
– Я вас до места казни провожу.
– пообещал Лист.
– Вот спасибо.
– вздохнули мы с подружкой.
И мы поплелись навстречу неизвестности. Ибо неизвестно с какой ноги сегодня встал наш зловредный преподаватель мастер Озим. Хотя у него в настроении было только два состояния ' всех ненавижу', и 'всех ненавижу до смерти'. В общем, ничего хорошего неизвестность нам не сулила.
***
– И РАЗ!! И ДВА!
– командовало одноглазое чудовище.
Перепуганные, потные и неловкие студенты четвертого курса не слаженно и коряво размахивали руками, приседали и отжимались. Сегодня на полигоне истязанию подвергалась мыслительно- целительская часть учащихся. Нас, хилых жертв зубрежки и сколиоза выгоняли на экзекуцию трижды в неделю. Не знаю почему, но всем казалось что над нами Озим измывается куда жестче, чем над своими прямыми подопечными, боевыми магами. Ну а женщин Озим вообще не любил. Даже не так, может он их и любил, но издеваться над ними любил больше. Так что помимо общих издевок над всеми нами убогими, особенно доставалось убогим нам девицам. От души так доставалось. Со всей 'любовью' к прекрасному.
– Его что, оборотни покусали?
– пыхтела Уля, пытаясь не упасть при приседании.
– Он сегодня злее обычного.
Я неопределенно хмыкнула, стараясь не зарыться носом в землю от усталости. Озим вселенским злом возвышался в центре поля, полы черной мантии развивал ветер, седые космы тоже как-то не по доброму шевелились, повинуясь порыву того же ветра. Лицо и без того жуткое, все в шрамах, с перебитым носом и единственным здоровым глазом, перекосила гримаса дикой ненависти ко всему живому. У нас вообще ходили слухи, что Озима так исполосовала не нечисть, за которой он гонялся в звании сумеречного стража, а сами стражи исключительно из ненависти к сослуживцу. А потом кто-то 'добрый' уверовал, что это чудище прекрасно впишется в коллектив наставников, обучающих молодое поколение. Поймать бы его, и к нам на занятия отправить, пускай бы он тут побегал под громкие оскорбления нашего академического кошмара.
– Что ты раскорячился, как баба на сносях?
– орал Озим.
– А ты что руками машешь как гусь недорезанный?
Каждый стал заниматься еще упорнее, боясь привлечь внимание наставника к своей персоне. Мне не удалось бы скрыться, даже виртуозно выполняя задания. Не знаю почему, но сие престарелое чудовище воспылало ненавистью к моей скромной персоне более чем ко всем остальным. Так что, до выпуска я была обречена быть объектом для тренировки оскорбительных талантов Озима. Радует, что не долго мучаться, еще годик и все. Это я себя так каждый раз утешаю, прячась за спинами более высоких однокашников. Но Озим меня все равно находит. Чувствует он меня что ли? Вот и теперь я жалась в самом отдаленном закутке поля, надеясь что тучный Клим, своими телесами защитит меня от очередной моральной порки. А может и не моральной, тут как повезет. Не повезло, телеса Клима не спасли.
– Жваго!
– раздалось над ухом.
– Чего мечтаем? Не на приеме, тут у нас не вальсы разучивают!
Я прикусила губу, стараясь сдержать рвущийся с языка ответ. Просто понимаю я что никто Озима не выгонит, а если я отвечу, нападки станут еще чаще и жестче. Раз уже Каратай вмешался на мою голову и без моего ведома. Результат - стало еще хуже. Так что, терплю и утешаюсь тем, что это не надолго.
– Или сегодняшние приключения покоя не дают?
– рыкнул Озим.
Я чуть не свалилась в песок. Откуда он узнал? Глянула на Улю, та ответила мне таким же ошалелым взглядом. Нет, вряд ли боевики прибежали жаловаться что их накостыляла девушка ростом с ребенка и полуслепой парень. Внутри все похолодело в ожидании самого плохого. Озим, оскалился и обведя нас всех жутким глазом рявкнул:
– К оружию!
По полигону разнесся слаженный стон несчастных студентов и мы потопали за посохами и дубинками. Просто лекари и алхимики, мы же мирные ордена, лекари все по лечебницам отираются, алхимики в лабораториях, нам априори оружие и боевое умение понадобиться не может. Но традиции дело святое - вот нас и мордуют по три раза в неделю. Мы пошатываясь и постанывая принялись молотить воздух, выбранным оружием все под тем же пристальным взглядом глаза мастера Озима. Мне этот взгляд ничего хорошего не пророчил, я явственно ощущала неприятности, на то самое место которое при этих неприятностях страдает первым. Знала бы, сиганула с того забора раньше, сейчас бы сидела в гипсе зато не позорилась бы.
– Жваго!
– заорал наставник, подтверждая мои худшие опасения.
– А продемонстрируйте нам свое умение в плане военного дела.
Я чуть не насадилась на посох от страха. А 'вселенское зло', стоя в центре полигона, призывно улыбнулось и поманило меня корявым пальцем.
– Все! Приплыли.
– резюмировала Уля.
– Цветочки на могилку принесешь?
– со вздохом осведомилась я.
– И помяну.
– Вспоминай меня веселой.
– попрощалась я с подругой.
– Жваго! Я жду!
– рявкнул мой персональный кошмар.
Я несмело вышла в центр поля, подняла посох. Озим сложил руки на груди и приказал:
– Нападай!
Желание огреть его дубиной по темени было у многих, но вот я же понимаю, что это все ой как нехорошо, и видимо меня сейчас будут учить жизни, еще и на глазах у всех. Позорно так. Озим любит такое, вырвет посох и давай гонять по плацу, дубиной по заду охаживая. А мне еще сегодня весь день сидеть!! Поэтому я смалодушничала.
– Мастер.
– пискнула я.
– А может, давайте я себе сама что-то сломаю и все.
– Что, Жваго, как доносить на сокурсников, так это мы живо. А как отвечать - в кусты.
Я чуть посох не выронила. Доносить? Непонимающе гляжу на наставника. Злой, презрительный взгляд мне в ответ.
– Хотя, чего ожидать от тебя, Жваго!
– рыкнуло мне чудище.
– Яблоко от яблони...
Я конечно очень хочу учиться в Академии, и лицензию хочу. Но, не настолько же. На святое, сволочь, покусился!!
– Не смейте!
– рявкнула я, сама испугавшись своей смелости.
– Еще одно слово про отца ...
– К директору побежишь с доносом?
– Пришибу!- рявкнула я, еще и даже посохом замахнулась.
– Как учили, по всем правилам и с максимальным эффектом!
Над полигоном зависла звенящая тишина. В этой тишине было слышно лишь пение птиц вдали, шелест листвы на деревьях и...стук гвоздей, вколачиваемых в гроб моего высшего образования. Я мысленно прикидывала, как смогу устроиться в жизни в случае отчисления. Это в случае если меня прямо здесь в песок не зароют. А Озим молчал, сверлил меня своим злым глазом и молчал. И я молчала. Ну ибо уже сказала, так что пора и помолчать. И вот мы стоим и молчим, и все молчат... И над полигоном разнесся звон, возвещающий о перемене. Хвала небу! Студенты несмело принялись топать к выходу с полигона, я тоже отступала под пристальным и ненавидящим взглядом мастера Озима. «Вселенское зло» молчало, провожая меня ненавидящим взглядом. Молча и с ненавистью. Попала я как кур во щи.