Крылатое племя
Шрифт:
занимались кружки. Состоялись даже лекции по философии.
А море все продолжало свою разрушительную работу. Не раз ночами челюскинцев поднимал треск
надвигающихся льдов. Снова приходилось менять место лагеря, спасать имущество, продовольственные
запасы, горючее.
2
Страна с тревогой следила за развивающимися на Севере трагическими событиями. Для спасения
экспедиции была создана специальная Правительственная
Я знал, что решающую роль в спасательных операциях была призвана сыграть авиация. И поскольку мой
самолет был специально оборудован для полетов [47] в зимних условиях, я считал, что мое место тоже
там, в Арктике. Написал заявление Начальнику Московского управления Гражданского Воздушного
Флота с просьбой направить меня на Чукотский полуостров. Через несколько дней он вызвал меня и
спрашивает:
— Сколько вам лет?
— Тридцать четыре.
— Поживите до сорока, потом полетите.
Я промолчал. Начальник прошелся по кабинету, потом резко повернулся ко мне:
— Сколько человек сидит на льдине?
— Сто четыре.
— А когда вы прилетите туда, будет сто шесть. Сломаете там самолет, вас еще спасать придется. Ну, все!
«Нет, — подумал я, — это еще не все!» И обратился в «Правду» с письмом.
Вскоре меня вызвали в Кремль. Когда вошел в кабинет Куйбышева, Валериан Владимирович поднялся
мне навстречу. Его глаза глядели приветливо, а лицо озарялось доброй улыбкой.
Я четко, по-военному, отрапортовал:
— Пилот гражданской авиации Водопьянов!
— Знаю, знаю, — кивнул Куйбышев. Затем пристально посмотрел на меня: — Ваша машина готова?
— Готова.
— Покажите, какой вы наметили маршрут.
Мы подошли к большой географической карте.
— Из Москвы до Николаевска-на-Амуре полечу по оборудованной трассе, — стал докладывать я. —
Дальше возьму курс на Охотск, бухту Ногаево, Гижигу, Каменское, Анадырь, Ванкарем, а из Ванкарема
— на льдину.
— Кто-нибудь летал зимой из Николаевска на Чукотку? — спросил Куйбышев.
— Нет. — Я рассказал, как в истекшем году сам должен был пролететь вдоль Охотского побережья на
Камчатку, но потерпел серьезную аварию на Байкале. — Сейчас надеюсь успешно повторить маршрут. И
моя машина вполне готова, — подчеркнул я.
Куйбышев задумался, глядя на карту, затем поднял голову: [48]
— Скажите, сколько в вашей летной практике было аварий?
— Четыре.
— Четыре? А вот посмотрите, что о вас пишут.
Взяв со стола мою характеристику, Валериан Владимирович прочитал:
— «Имеет семь аварий». А вы говорите — четыре!
Кровь бросилась мне в лицо. Неужели Валериан Владимирович подумает, что солгал? Торопясь, начал
разъяснять неточность записи:
— Настоящих аварий у меня было действительно четыре, а поломок даже больше — около десяти. Но
нельзя поломку считать аварией! Допустим, сломалось колесо. Я меняю его и лечу дальше. Это у нас
называется «поломка».
Куйбышев улыбнулся. После короткого раздумья спросил:
— Достаточно ли серьезно вы все взвесили? Ведь этот полет в Арктику значительно сложнее, чем полет
на Камчатку.
— Все учел.
— Ну хорошо! Вы полетите, но не из Москвы, а из Хабаровска. До Хабаровска поедете экспрессом.
Немедленно разберите свой самолет и погрузите его на платформу.
— Понятно, товарищ Куйбышев! Разрешите действовать!
Прощаясь, Валериан Владимирович как-то особенно тепло, по-дружески посоветовал:
— Приедете в Хабаровск, соберете самолет, опробуйте его в воздухе, тщательно все проверьте. Без
нужды не рискуйте, в плохую погоду не летите. Помните, что люди на льдине ждут и надеются только на
помощь летчиков...
3
В Хабаровск прибыл 12 марта. Бывалые пилоты Виктор Галышев и Иван Доронин, работавшие на трассе
Иркутск — Якутск, уже оказались там. Их машины были готовы к полету. Механики сразу же
приступили к сборке и моего самолета. [49]
Через пять дней все было готово, и утром мы поднялись в воздух. Решили лететь строем, на расстоянии
видимости друг от друга.
Мне на моем быстроходном П-5 приходилось подлаживаться под пассажирские ПС-5 товарищей. Чтобы
не оторваться от них, я выполнял круги, набирал высоту и, выключив мотор, просто планировал.
Вначале погода радовала. Но вскоре пошел снег. Снизились до пятидесяти метров, подтянулись поближе
друг к другу. Потом и это перестало помогать. Снегопад усилился, и видимость совсем пропала.
Вот тут-то у нас чуть не произошло столкновение. Перед самым моим носом путь мне пересек один из
наших ПС-5. Я рванул ручку на себя, добавил газу и стал пробиваться вверх. Слой облаков оказался
толщиной в две с половиной тысячи метров. Когда поднялся над ними, просто не верилось: над головой
чистое небо и ослепительно светит солнце.
Что делать дальше? Лететь в Николаевск рискованно. Судя по сводке, там тоже снегопад. При посадке
будешь из облаков выходить и врежешься в сопку, которых немало возле города.