Крылатые семена
Шрифт:
— Я поговорю с Дафной, как только она вернется домой, — продолжала Эйли. — Эта мисс Гэджин пишет с нее портрет, и Дафна пошла к ней в студию. Знаешь. Дафна не позволяет больше называть этих девушек дочками Пэдди Кевана. Странно, не правда ли? Она, видимо, сдружилась с ними.
— Вот и Билл тоже, — лаконично сказала Салли. После разговора с Дафной она изменила свое мнение о Пэт и Пэм.
— Интересно, Билл действительно увлечен или нет? — задумчиво произнесла Эйли.
— Он рассмеялся, когда я спросила его об этом, — сообщила Салли. — Сказал, что у него нет времени для любви.
— Билли и в самом деле очень занят, — согласилась
— Билл не дурак, — убежденно заявила Салли. — Но трудно сказать, что способны сделать с мужским сердцем такие красотки! — И, помолчав, она нехотя добавила: — Придется мне, пожалуй, уступить — пусть приведет их ко мне. Он прошлый раз намекал на это. Да и Динни наседает на меня.
— Ты удивительный человек, мама! — Восхищение и любовь вызвали на лице Эйли усталую улыбку. — Даже малыши и те в трудную минуту обращаются к тебе. Я слышала на днях разговор между Лалом и Надей. Как-то вечером — помнишь, когда было так жарко, — им захотелось искупаться в бассейне «Олимпия», который тогда только что открыли. Они знали, что мне некогда и что я не люблю, когда они ходят куда-нибудь одни. «Вот что, — заявила Надя. — Давай позовем бабушку!» «Она, конечно, с удовольствием пойдет с нами, — сказал Лал. — Бабушка не меньше нашего любит ходить в бассейн».
— Еще бы! — рассмеялась Салли. — Ты себе представить не можешь, сколько удовольствия мне доставляет этот бассейн; стоит вспомнить, какой редкостью была вода в старое время — иной раз, бывало, капли лишней нет, чтобы умыться. А сейчас молодежь может вволю плескаться в бассейне. Он такой огромный, выложен голубым кафелем. Глядишь — и кажется, будто к нам на прииски каким-то чудом попал кусочек моря! А по вечерам, когда вокруг зажигаются цветные огни, прямо не верится, что это наяву.
— Не понимаю, в кого это Дик у нас такой уродился? — Мысли Эйли снова вернулись к старшему сыну, причинявшему ей сейчас столько горя. Она как раз гладила его рубашку, которую вытащила из вороха белья, лежавшего у нее под рукой.
— Трудно сказать, — отвечала Салли. — Я думала, что привяжусь к Дику больше, чем к Биллу или Лалу, — из-за его имени. А вышло иначе. У него всегда было что-то дурное в характере. Еще ребенком он был ужасный жадина и эгоист. Бывало, возьмет что-нибудь потихоньку и спрячет, точно боится, что ему не дадут. Яблоки, например, или пирожные, которые я ставила детям для угощения. И никогда не позволит другому поиграть своими игрушками. Помню, как-то на рождество я подарила Биллу и Дику по паровозу. И конечно. Дик захватил оба. Вхожу я в комнату и вижу: Билл сидит и грустно смотрит на Дика, а тот играет обоими паровозами. «Верни сейчас же Биллу его паровоз», — говорю я Дику. И ты думаешь, он вернул? Какое там! Принялся визжать и кричать как ошпаренный, потом схватил паровозы и бросился вон из комнаты. «Оставь его, бабушка, — сказал тогда Билл. — Ведь он еще маленький. Он не понимает». Но я, конечно, разыскала Дика, отобрала у него один паровоз и постаралась ему втолковать, что этот паровоз я подарила Биллу, а другой — ему.
— Все это мне знакомо, — сказала Эйли, чуть не плача. — С ним всегда так было. Сначала он, возможно, ревновал
— Вздор! — убежденно заявила Салли. — Мало ли какие у детей бывают плохие черты, унаследованные от какой-нибудь прабабушки, — это может случиться в любой семье. Дик молод и честолюбив — вот он и ведет себя как самовлюбленный болван. Но он еще одумается, когда жизнь ударит его как следует.
— Будем надеяться, — благодарно сказала Эйли: ей было приятно, что бабушка хочет как-то оправдать ее сына.
Однако Салли вовсе так не думала и сказала это только, чтобы успокоить невестку. Дик всегда казался ей чужим, точно кто-то подменил одного из ее внуков. И сейчас она не могла простить ему этого намерения отречься от родного отца и всего, что с ним связано. Какая беспринципность, какое отсутствие собственного достоинства.
Но сегодня мысли ее были всецело заняты Дафной и тем, как бы получше осуществить план, который возник у них с Мари, а потому она на какое-то время выбросила из головы Дика и его возмутительное поведение. Мари согласилась поехать с Дафной в Котсло, в коттедж Эми принадлежавший теперь Биллу. Она сведет ее к доктору и подыщет для нее приличную больницу. Дафна наденет обручальное кольцо и на время их пребывания там будет называться миссис Гауг.
Салли была теперь очень довольна, что посоветовала Биллу не отказываться от подарка матери и принять от нее домик в Котсло. Ведь в конце-то концов, говорила она, дом в Маллингаре, который Эми продала, чтобы купить этот коттедж, был ее собственностью. Тим Мак-Суини построил его для Лоры и Эми, и Пэдди Кеван не имеет к нему никакого отношения. А если у Билла будет свой домишко на побережье, доказывала она, вся семья сможет им пользоваться. Эти доводы убедили Билла, несмотря на некоторые сомнения, подписать бумагу, утверждавшую его в правах собственника. И вот теперь, когда надо было найти какое-то убежище, где бы Дафна могла укрыться от любопытных взоров до тех пор, пока не родится ребенок, Салли вспомнила о коттедже в Котсло. Да это прямо находка, сказала она внуку. Хотя домишко давно не ремонтировался и стоит довольно далеко от берега, Мари и Дафна прекрасно в нем проживут. Там они будут меньше на виду, чем в каком-нибудь пансионе.
За несколько дней до отъезда Дафны и Мари на побережье к Салли заглянула миссис Айк Поттер.
— Я тут нашла письмо от Дафны, миссис Салли, в пальто, которое оставил у меня Уолли, — как обычно, без предисловий начала она. — Письмо написано месяца два назад, а Уолли, насколько я понимаю, теперь и глаз к Дафне не кажет. Экий мерзавец! Так бы, кажется, и придушила его за то, что он причинил столько горя и страданий вашей семье. Если я могу чем-либо помочь…
— Да нет, спасибо, Вайолет, — поспешила прервать ее Салли. — Разве что не болтайте лишнего да последите за тем, чтобы Уолли попридержал язык.
— Об этом можете не беспокоиться, — пообещала Вайолет. — Не сердитесь, дорогая, но я знаю, что у вас довольно туго со средствами, а потому…
— Мы сами в состоянии позаботиться о Дафне, — со спокойным достоинством ответила Салли. — Но если ваш братец когда-нибудь попадется мне, клянусь: возьму кнут и отхлещу его. Вы знаете, что я умею держать слово.
— Стив Миллер уже свернул ему челюсть и подставил фонарь под глазом, — спокойно заметила Вайолет. — Уолли поговаривает о том, чтобы совсем уехать отсюда.