Крыло
Шрифт:
Рывком толкаю себя вперёд, в камеру, сейчас пустующую. Вхожу и тут же разворачиваюсь, в шаге от решётки. Следующего смертника бью в лицо, хватаю за голову и несколько раз прикладываю о стену. Затем отбиваю удар заточкой, удачно поймав за руку. Захват, рывок — сустав с противным хлюпаньем выворачивается под неестественным углом. Отбираю заточку.
Ещё один баран пытается меня забодать, пропускаю мимо ставлю подножку и отправляю головой в унитаз. Ещё один, затем ещё, ещё и ещё. В блоке под сотню человек, даже если каждый второй участвует в веселье...
Снизу раздаётся свист,
Чувствую колющие удары, руки и ноги режет болью, но я терплю. Лишь бы не достали голову и тело. Тогда выживу, как минимум сегодня.
Меня хватают за ноги и вытаскивают из-под дивана.
Удар по голове.
Звёзды.
Ещё удар.
Тьма.
Глава 22
Это удивительно, но я пришёл в себя. После произошедшего я бы не был удивлён новому перерождению.
Открыв глаза, я осмотрелся. Тюремная больничная палата, хоть я здесь ещё ни разу не был, но готов биться об заклад, что это она. Серо, убого, койки по комфорту лишь немного лучше, чем в камерах, тусклый неровный свет, побелка на потолке наполовину обвалилась, когда-то белая краска на единственном окне выцвела и местами облезла. Здесь грязно, на полу разве что крысиное дерьмо не лежит, на подоконнике слой пыли, под соседней койкой ком сгнившей ткани. В воздухе витает тошнотворное амбре, смесь запахов гнили, гноя, рвоты и хлорки. Это помещение больше похоже на пыточную.
Мысль вызывает нервный смешок. Для меня эта палата в самом деле может стать пыточной, из которой я могу не выйти.
К койке меня не приковали, спасибо и на этом, я легко смог откинуть одеяло и осмотреть собственное тело. На синяки и ссадины даже не стал обращать внимания. Руки и ноги в свежих шрамах, странно, что они не перебинтованы. Осторожно дотрагиваясь до одного из уродливых красных треугольников, понимаю — неглубокий укол заточкой. Неприятно, больно, но неопасно. Если не кровопотеря, конечно, но кровью я уже не истеку. На теле таких ран мало, в основном на руках и ногах.
Закутался обратно, почувствовав слабость и боль в голове. По черепу меня приложили минимум дважды, пока я был в сознании. Возможно, добавляли ещё. Что не убили — чудо. Устроенный ли мною потоп или что-то другое вынудило тюремщиков ввязаться, уже неважно.
Вопрос в другом — как я буду отсюда выбираться?
Болящая голова не располагала к высшей когнитивной деятельности, и я уснул.
На следующий день проснулся разбитым и совершенно не отдохнувшим. Хотелось есть, но ничего не указывало на то, что мне приносили еду. Ещё сильнее хотелось пить, в горле пересохло. Ночью просыпался пару раз. Мочевой пузырь сигнализировал о своей наполненности, однако унитаза в камере не было. От безвыходности отлил в самый дальний угол. Без воды я протяну ещё день, максимум два. Потом станет
Подступало ощущение, что разгрузочный день обернётся опорожнением кишечника, а сил на то, чтобы подняться с кровати, у меня нет.
Чёрт, лучше бы просто добили, мрази.
Дверь открылась, но я это осознал не сразу. Факт появления в камере людей с трудом пробился в замутнённое сознание. Голоса. А затем к губам поднесли воду. Напившись, я отключился.
Новое пробуждение неожиданно было не в пример лучше предыдущего. Немного зудело тело, всё ещё немного болела голова, дикая слабость не позволяла шевелиться, но в целом было намного лучше. Я даже открыл глаза и осмотрелся.
Палата, она же камера, была всё той же, но немного изменилась в лучшую сторону. Пропал тошнотворный запах, осталась только хлорка. Убрали весь мусор. У койки, которая теперь была единственной, появилась тумбочка, на ней стояла деревянная тарелка с, ха-ха, яблоками. Появился насквозь казённый стул, настолько казённый, что на спинке точно должен быть инвентарный номер, а под сидушкой наверняка найдётся печать с каким-нибудь зубодробительным кодом, понятным лишь завхозу.
На стуле сидел доктор рода Минакуро. Символ рода был вышит прямо на пиджаке в синюю полоску, у стула стоял медицинский саквояж из плотной кожи. Ему бы ещё стетоскоп на шею да белый халат для полноты образа, но и так мужчина с морщинистым лицом и внимательными глазами под начавшей седеть чёлкой сразу вызывал верные ассоциации.
— Спасибо, — хрипло поблагодарил я, выражая в одном слове благодарность за все его усилия по продлению моей жизни ещё на несколько дней.
— Пожалуйста, — также всеобъемлюще подтвердил мужчина, — Как самочувствие?
— Учитывая ситуацию — идеально, — прохрипел я, добавив: — можно мне воды?
Где-то вне поля моего зрения звякнула посуда. Мускулистая рука в кожаной перчатке поднесла мне к губам стакан. Через несколько секунд я повторно поблагодарил, и мой голос уже не был таким хриплым.
— Помнишь своё имя? — в этот раз благодарность проигнорировали, перейдя к вопросам.
Чувствую, вопросов будет много.
— Помню. Като.
— Помнишь, что было до того, как ты оказался здесь? — продолжил доктор.
Мне нужно перевести разговор на другую тему.
— Помню. В блоке была драка, меня пытались убить. Я этому сопротивлялся как мог.
Доктор не выразил никаких эмоций по этому поводу.
— Нарушений нет. Здоровье, если не считать полученных ран, в хорошем состоянии. Очаг стабилен.
Зашуршало перо. Нужно воспользоваться паузой.
— Доктор, я могу сказать?
Никаких изменений в мимике.
— Нет.
Как категорично.
— Эм... Почему?
— Я и так потратил много времени, — а вот голос недовольный. — И не собираюсь тратить ещё больше на твоё блеяние.