Крыло
Шрифт:
— Убить...
— Отобрать...
— Разорвать... — шёпотом вторят голоса.
Не обращая на них внимания, я перевожу взгляд на ладонь, сжимающую нож. Чёрная кожа. Усилие воли и железка падает на землю. Пальцы с когтями подрагивают, пытаясь схватить что-то.
Трикветр, вписанный в незамкнутую окружность.
Рву на себе тюремную робу. Пятно чёрной кожи на груди. И белый символ под сердцем.
—
Я об этой силе не просил!
— Без меня ты никто!
Нет.
— Като! — окрик Ориса пробивается через отступающую пелену.
Голова кружится. Меня рвёт. Я падаю на колени и блюю прямо себе под ноги. Мозги кипят в черепной коробке. Однако главное и самое позитивное — ощущение чужого присутствия ослабло.
— Като! — повторяет юстициарий, не решаясь подойти ближе.
Но я молчу, медленно приходя в себя. А ещё молчу потому, что на языке вертится исключительно нецензурная лексика. Чёртов храм! Демоновы жрецы! Нужно было понимать, что бесплатный сыр только в мышеловке! Но чтобы подложить такую свинью! Превращение в раба! Обменять свою жизнь и своё тело на силу! Обменять свой разум и волю!
К чертям храмовников!
— Держись, — подбадривает меня Орис. — Ты всё ещё очень нужен Минакуро, а от этой дряни можно избавиться. Всё будет хорошо.
Будучи всё ещё не в состоянии говорить, я сумел открыть глаза. Орис держит какую-то защиту, отрезавшую нас от постепенно затухающего боя. И, кажется, жрецы поигрывают. Только Артур ещё огрызается, отбиваясь от рыцарей.
— Ненавижу жрецов, — выдохнул я.
Это вызвало у юстициария улыбку.
— Оклемался?
Очень хотелось огрызнуться, но сил на это не хватило. Сумел выдать только короткое:
— Нет.
— Давай уберём тебя подальше отсюда, — озвучил Орис своё намерение. — Станет легче.
Я не сопротивлялся. Мужчина легко поднял меня на ноги и, придерживая за плечо, поволок куда-то. Дороги я не разбирал, сосредоточенный только на том, чтобы правильно переставлять ноги. Да косился на свою грудь, на нормальную кожу, туда, где ещё недавно был проклятый символ. В гробу я видал такое перерождение. Если местный божок понимает под перерождением превращение в гадского демона с промытыми мозгами, я буду самым рьяным атеистом.
И мне стало грустно. Мне нравились Джейн и Химуро, но после всего случившегося нашей дружбе конец. Я не приму жрецов такими, никогда не стану одним из них. А они не простят мне этого, сочтут это предательством. Если выживут, в чём я сомневаюсь. Я снова остался без друзей, один.
Орис остановился у какой-то стены и усадил меня на обычную деревянную скамейку, отполированную годами использования. Похоже, он счёл, что мы ушли достаточно далеко. Мне же сейчас всё было безразлично. Навалилась апатия и слабость. Быстрее бы всё это закончилось.
— Ты как? — спросил юстициарий.
Он посматривал в сторону шума, не забывая и оглядываться по сторонам, отслеживая возможную угрозу, но и мне внимание уделял, проверяя состояние.
— Отвратительно. Самая чёрная жопа, которую только могу представить. Те, кого я считал друзьями — сумасшедшие сектанты. Жизненные перспективы мутные и довольно мрачные. Общее состояние паршивое. У меня острое чувство, что стоило сдохнуть там, в квартире тёлки Дэвида, чтобы просто не участвовать во всей этой каше. Я не ною, просто осточертело всё до омерзения.
Несколько секунд мы молчали. Бой где-то вдали постепенно затихал, всё реже вспыхивали заклинания, крики до нас не доносились вовсе.
— Последние месяцы у тебя действительно выдались... — Орис замолчал, не найдя, похоже, подходящего цензурного слова. Все цензурные не давали достаточной глубины передачи смысла. — Но перспективы у тебя есть. Семья Минакуро...
— Я не Минакуро, — оборвал я юстициария. — Чушь это всё. Просто авантюра.
— Что? — не понял юстициарий.
— Мне так сразу сказали. Что я на самом деле просто парень с улицы. А выдают меня за давно пропавшего ребёнка за каким-то своим «надом».
— Но анализы... — впрочем, это мне объяснять уже не требовалось. — Белый Змей. Брюс и Утер.
Похоже, одарённый уже начал анализировать, что эта информация ему даёт. И какие выводы позволяет сделать. Я ему не мешал. Не знаю, как именно он воспользуется этой информацией, но не всё ли мне равно?
— Не сходится, — неожиданно заявил Орис. — Зачем им тебе всё рассказывать? Наоборот, тебя в первую очередь должны были держать в неведении.
Пожимаю плечами:
— Без понятия. Можешь спросить у них самих.
— Обязательно, — пообещал юстициарий.
Шум боя окончательно стих. Примерно минуту Орис смотрел в ту сторону, прислушиваясь, пока не решил:
— Возвращаемся. У нас всё ещё полно работы в городе. Не знаю, что именно устроили эти уроды, но разгребать последствия нам, кажется, предстоит ещё долго.
В обратный путь я отправился уже на своих двоих, хотя Орис и шёл рядом, готовый поддержать в любой момент.
Сарай был виден издалека, его даже почти не разрушили, если не считать огромных дыр в стенах. Вокруг лежали тела, больше жрецов, но и юстициарии понесли потери. Последние переносили своих в сторону и укладывали в ряд. А чуть дальше, под навесом, сидели пленённые жрецы, четверо. Двух я не знал, но двое... Джейн и Химуро выжили. Девушка положила голову на плечо возлюбленного. Парень не потерял своей повязки на глазах, но оба они имели потрёпанный вид. Кажется, выжили самые молодые, слабые посвящённые. Все четверо не имели серьёзных ран.