Крылья древнего ящера
Шрифт:
Зимогляд как-то многозначительно молчал. Наверно его самолюбие первооткрывателя пело сейчас свою песню. Область в пространстве голубого цвета, скорее всего туманность, окутывала их объект полёта, к которому столь тупо летел месяцы, обвитый утонченной аппаратурой "Арамис". Но эмоции и выводы – потом. Тем более что навигаторы уже готовились, видимо, сказать своё слово: всех громко звала Моника. Вреж и Эдик подошли первые.
– Сферу видели?
– Для неё это – сфера.
– А твои приборы её видели?
– Было бы что страшное – они бы не
– Не похоже, что сближаемся: не так сильно вращались бы.
– Кстати, полиция наша должна уже отправляться в свой танк, пусть посмотрит на этот туман живьем.
– Как же, в этих капсулах много чего увидишь… Не могут сделать прозрачные конструкции: ведь всё равно же направленный перевод – в скафандрах.
– Вы бы Уджаяни сюда приволокли бы, а то ведь ему, должно быть, тяжело шевелиться-то. – Высказавшись, Моника, тем не менее, пошла за ним сама.
Как по волшебству тут же в дверь заглянул Шеметов.
– Здорово!
– И здоровей выдали…
Вреж поднял голову. Впервые за долгое время он услышал русскую речь. Многоязычие "Арамиса" сводилось к официальному эсперанто, почти все владели английским, которым иногда также пользовались. Остальные же языки были уделом лишь соотечественников и всё это несмотря на то, что каждый владел пятью, а то и более языками. Например: с Даниэлем Жанкевски Вреж мог бы изъясниться и на французском, и на армянском, но всё равно изъяснялся на эсперанто. Наверно так было привычнее, а может и ещё почему. Шеметов и Зимогляд разминали языки:
– Когда перелетаешь?
– Да сейчас. Даниель, вот, подойдёт…
– Туманность видел?
– Да показали… Но я не разбираюсь. У меня другая профессия.
Тяжелая поступь. Это – Уджаяни, подталкиваемый Моникой.
– Ну, где? Что там? Туманностей не видели никогда? Такая срочность.
– Вот, посмотри. Ртутная составляющая почему-то, вон там, подскочила. – Моника любила ясность и не обращала внимания на эмоции неповоротливого коллеги. – Надо спектрограмму сделать при отключенном анализаторе.
– Ну и как ты это сделаешь? – снисходительно протянул коллега. И после паузы: – Анализатор, если бы и сделал аварийный выброс, то сработали бы минимум три защиты. А этот скачок – простой послевакуумный дефект электродов. Туманность инертна, в норме то есть.
– Как ты прямо так уверен?
– А я медлительный оттого, что внимательный. Всё в норме. Другое дело, почему о туманности этой не было информации? Что она, только появилась?
– Нет, ты уж давай делай спектрограмму, – чеканно, с видом знатока постановил Денис, тронув на переносице очки.
– Слышишь, полицейский! Давай Рей заменит тебе твою оптику на что-нибудь посовременнее. – Моника так резко сменила тему, что неподготовленный Шеметов покраснел. Заулыбались и остальные, видя попадание в точку.
– А я себе так больше нравлюсь, – не очень ровным голосом выдавил почти нокаутированный Денис.
Да… Хотелось немножко перед Моникой… И вот!
– Что, поехали, Даниель?
Шеметов подошёл к Жанкевски, глядя только на него, а Моника демонстративно провожала его пристальным взглядом.
Как только пару с "0-21" отделила отсечная дверь, Виерра, словно сорвавшись, кинулась настраивать свои анализаторы излучений. Уджаяни тоже, засуетился. Наверно скоро о голубом тумане экипажу будет известно и что-то существенное.
Вреж и Зимогляд вышли в коридор, конвойники ещё были не далеко.
– Ребята, подождите! Не уезжайте сейчас. Пусть эти двое прощупают, что там, за бортом.
– Некогда ждать – сближение.
– Ну, это пусть Уэддоу решает.
Вчетвером зашли к командиру. Он был в компании Ван Шао и Ли Даогуня. Похоже было – на паузу после важного разговора.
– Вы обсуждали туманность? – это Жанкевски выразил общее первое впечатление. И лишь Врежу подумалось, что здесь сейчас Ли Даогунь вел свою игру по отношению к командиру.
– Вам пора переправляться, – командир повернулся к экипажу "0-21".
– Вы видели туманность?
– Это какую? Н-нет… – командир заглянул в ближайший иллюминатор: очередное подтверждение, что голова многое узнаёт последней.
Вскоре Уджаяни отчитался перед Уэддоу: данная туманность – скопление разряжённого переохлаждённого газа, весьма инертного по большинству характеристик. Ну, а откуда этот туман, и каков его полный молекулярный состав не ясно, но не похоже, чтобы он являлся препятствием для сближения со звездой. Данных об опасности нет, но почему с "Зевса" не было сведений об этом свечении?
С анализом спектрограмм ознакомлен весь экипаж. Кое-кто чувствовал неуверенность. Но сближаться всё равно надо. Побыстрее бы… Что-то всё тянется, уже дожили до нехватки энергии.
Конвойники отправились к себе. Вскоре их уже видели на экране, на фоне живописных земных пейзажей, и, по их словам, космос не изменился даже с появлением разных там, цветных туманностей.
Командир приступил к сближению. Дело для него привычное, здесь у него помощники Ван Шао и Фернандуш и уж мимо-то не пролетим. Но, в последний момент Роберта, уже составившего программу на спецлокацию, отчего-то заменил Ли Даогунь. Вреж видел, как психолог после пробуждения ни на шаг не отстает от командира и ему не терпелось с Ли поговорить. Но это никак не удавалось.
За иллюминатором "шестёрка" стала заметно ярче. Чем ближе, тем более единым казался свет этой двойной звезды. Он, её свет, уже немного и ослеплял, ну это если на неё о-очень долго смотреть. Хорошо ли это? А как воспримется лучик природного света после месяцев комфортного, но всё равно не настоящего?
– Тебе не скучно, Дорис? Смотри, вон, сразу два солнца. – Вреж позвал её к иллюминатору с выключенными фильтрами. Она подошла лениво, как-то в растяжку.
– А с синяками ты неплохо смотришься. Тебе идёт. Как твои уши? Слышат?