Крылья из дыма и золота
Шрифт:
Так много людей, а ответа не было ни у кого из них. Ни у кого.
Сегодня она решила устроить себе выходной и не пошла туда. Вместо этого она отправилась в библиотеку, в «N'arodn'i knihovna Cesk'e republiky» [1] ,и принялась искать там книги о проклятьях, старые сказания и легенды, в основном чешские, – и все, что было связано с серым цветом. Она копалась в архиве, в уставленных книжными шкафами коридорах, но ничего не нашла. Ничего, что хотя бы отдаленно походило на ее проклятье.
1
Национальная
Ее мысли невольно перешли от размышлений о поиске ответа к воспоминаниям о ночи в парке – что случалось уже не в первый раз. Она и сейчас с трудом могла поверить, что все кончилось хорошо. Даже боль в плече вскоре исчезла. Физически на ней не осталось никаких следов, но ее сознание не могло отвлечься от размышлений о случившемся. Конечно, это могло произойти где и когда угодно. Не повезти может любому человеку, где бы он ни находился, это совершенно очевидно. Но лучше ей от этого не становилось.
Только сегодня Мила нашла в себе силы выйти за пределы Старого города и снова пересечь мост.
«Трусиха», – упрекнула она себя, хотя толку в этом особого не было. Некоторые страхи приходится преодолевать постепенно, бережно и тщательно отодвигая их в сторону. Она могла бы честно признаться себе, что причиной ее беспокойства был вовсе не случай на Малой Стране. Нет, ее задело кое-что другое.
Как наяву она вспоминала чувство, охватившее ее той ночью, и жар, который превратился в абсолютный холод, в одно мгновение уничтожив ее страх перед незнакомцем. Это чувство было таким… необычным. Мила нахмурилась. Да, необычным. Ей показалось, будто что-то выросло внутри нее, и внезапно оказалось, что она больше не одна – внутри самой себя. Это нечто будто принадлежало ей и одновременно не принадлежало. Если бы только она могла это описать.
С тех пор что-то изменилось.
Ты сходишь с ума, это звучит как абсолютная чушь!
Слабо покачав головой, она прикусила губу. Но ведь так все и было – или нет? В одно мгновение вор превратился в Серого. Именно так, а до этого он Серым не был, и это значило…
Она коротко покачала головой и с трудом сглотнула. Нет, должно быть какое-то другое объяснение.
Рука Милы застыла, перестав мешать чай в стакане, когда дверь кафе распахнулась, и Милу окатил порыв свежего воздуха.
Она посмотрела на новых посетителей и уже хотела отвести взгляд, но это оказалось невозможно. Она сидела, потрясенная, и смотрела – на него и его спутника, – и не могла поверить, что снова встретила его. Не решаясь заговорить с ним, поблагодарить его и спросить, как его зовут, она неподвижно застыла на стуле и только смотрела на него. Его лицо было словно высечено из камня. Здесь, в приглушенном освещении кафе, она могла рассмотреть его лучше, чем в ночной темноте. Волосы у него были светлее, чем ей показалось тогда; короткие и хорошо уложенные. Она отметила, что у него слегка заостренный подбородок. Незнакомец хмурился, и из-за этого его лицо казалось напряженным.
Он не улыбался. На этот раз он был в простых джинсах, свитере, обычных ботинках – ничего белого, не то что той ночью. Мила слегка наклонила голову вбок и, повинуясь внезапному побуждению, подняла руку и приветственно помахала ему, не зная, заметит ли он ее.
И он заметил – она поняла это, потому что он тут же бросил короткий взгляд на своего спутника и подошел к ней. Они оба остановились у ее столика, который теперь показался ей слишком маленьким.
– Привет, – сказал он, дружелюбно, но словно с некоторой нерешительностью.
Если бы в этот момент Мила сохранила способность размышлять, ей бы пришли в голову такие слова, как «напряженный», «обеспокоенный» и, может быть, даже «в дурном настроении».
– Привет. – Мила отпила глоток чая, немного отодвинула стул назад и встала.
– Пожалуйста, сиди, мы…
В это мгновение его спутник шагнул вперед, мимо него, и уверенно протянул Миле руку. В отличие от ее спасителя, он улыбался. Он производил совершенно иное впечатление – и выглядел тоже иначе. Только сейчас Мила хорошенько его разглядела.
Он был выше, внушительнее, элегантнее. Выразительные скулы, борода шла ему – она не старила его, а делала его лицо запоминающимся. Было что-то еще, нечто большее… но у нее не получалось сформулировать. Помедлив секунду, она все-таки приняла его руку. Медленно, осторожно. Она коснулась его пальцев, теплых и мягких, и в этот момент он посмотрел прямо на нее своими темными глазами. Она не могла отвести взгляд, и тут же оно вернулось – это ощущение шевельнулось в ней, и с ним вернулось тепло. Мила хотела отдернуть руку, отвести взгляд, но он сжимал ее пальцы крепко, словно не желая выпускать. Он притянул ее ближе к себе, и она заметила, как участилось ее дыхание.
Жар, холод…
– Хватит, – прошипел кто-то весьма сурово, так что Мила чуть не поперхнулась.
Чары спали. Высвободив руку, Мила слегка пошатнулась.
– Прости, это было невежливо. Меня зовут Ашер.
Его голос звучал мягко и одновременно грубо. Льстиво. Кроме того, от Милы не ускользнуло, какие у него внимательные, вопрошающие глаза, как напряженная усмешка сменила дружелюбную улыбку.
– Рад видеть тебя снова, – произнес рядом знакомый голос.
Мила моргнула один раз, потом другой и попыталась заставить себя дышать спокойнее. Расслабиться. У нее нет никаких причин так странно себя чувствовать.
«За исключением этого необычного момента», – подумала она и невольно заинтересовалась, одна ли она это заметила, ощутила это странное чувство. Руку слегка покалывало, словно электричеством. Миле пришлось собраться с силами, чтобы окружающие ничего не заметили. Просто воображение разыгралось, делов-то. Просто воображение. Может, рука онемела. Или он слишком сильно ее сжал. В сознании Милы проносилось множество объяснений, и она неосознанно отбрасывала их одно за другим. Она с трудом сглотнула.