Шрифт:
КРЫЛЬЯ МГЛЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Цитадель
ГЛАВА 1
Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре… Мышцы уже разогрелись и начали отвечать желанной болью. Волосы на затылке повлажнели, запах общей затхлости, сыреющего цементного пола и стен, канализации, матрасов и тряпья, видевших столько постояльцев, постепенно вытеснялся из сознания, позволяя хоть на миг представить себя в другом месте. Каком угодно, главное – без решеток.
– Серьезно, Войт, не понимаю, на кой черт ты каждый день делаешь это, – презрительно фыркнула Лора Каминг, моя соседка по крошечной камере, бывшая шлюха, замочившая своего садиста-сутенера, и редкая стерва, считавшая, очевидно,
Игнорируя ее разглагольствования, просто продолжила отжиматься от грязного пола камеры, не сводя глаз с крошечного зарешеченного окошка. Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…
– Нет, ну ты реально дура! – возобновила она свой прочувствованный монолог, поворачиваясь на бок на узкой койке. – На кой черт ушатываешься тут? Тебе же ни хрена уже не поможет! Еще на этапе, наверное, замочат или в первую же ночь в «Итернити». Нечего было сыночку самого Сумрака улыбку от уха до уха на горле рисовать!
Он это заслужил. Заслужил. Все они. Каждый. Двадцать восемь, двадцать девять…
– Войт! На выход! – жирный охранник Ларри шарахнул дубинкой по решетке. – Посетитель!
Я поднялась, утерла пот, уже заученным движением сложила руки за спиной и просунула их в отверстие в двери, позволяя сковать. Сжала зубы, когда этот вечно воняющий чесноком и пивом говнюк сильно дернул наручники, намеренно повреждая едва поджившую с прошлого раза кожу. Он всегда так делал и только впервые, месяц назад, смог застать меня врасплох, заставив вздрогнуть и зашипеть.
– Знаешь, твоя сестрица редкая, конечно, уродина теперь стала, – фыркнул он мне в спину, провожая по коридору, – но если рожу ее порезанную прикрыть, я бы ей вдул. Намекни ей, Войт. Встретится со мной снаружи, постоит в коленно-локтевой немного, а за это я тебе нормальной жрачки подкину.
Гребаная реальность, в которой жертва насилия не заслуживала уважения и сострадания, а являлась объектом для еще большего унижения и насмешек. Только тот, кто жестко бил в ответ и не прощал ни единой обиды, заслуживал уважения. Люди, что с нами стало? Внутри все вскипело, но наружу я не позволила прорваться ни капле гнева. Дыхание не сбилось, кулаки не сжались, ни единого слова этому ублюдку в ответ. Нет, я не попадусь на провокацию, не упущу, скорее всего, последнюю возможность повидаться с сестрой. Еще будет время и возможность – местный карцер мне знаком до каждой мельчайшей трещинки, и там не зудит над душой соседка.
Уперлась безразличным взглядом в покрытый пятнами рыжей плесени зеленый потолок, пока лязгнули решетки, выпустив нас в следующий коридор. Несколько десятков шагов, и еще остановка, и еще. Наконец я оказалась в комнате без окон раза в три больше моей камеры, стены здесь были выкрашены потускневшей серебрянкой. Пространство поделено напополам толстым залапанным стеклом с отмыкаемой встроенной маленькой дверкой из очень частой решетки, через которую не протиснуть и мизинец. Посредине стол, с моей стороны – прикрученный к полу металлический стул, с другой – несколько чуть более удобных пластиковых. Сквозь грязную поверхность со следами десятков чужих ладоней разглядела Ирму, и мое сердце начало частить, как бы я ни приказывала ему прекратить, а в горле запершило до рези в глазах. Нельзя, нельзя расклеиться. Ей нужно будет идти дальше, заново выстраивать свою жизнь, что и так нелегко. Не нужно, чтобы мое искаженное или заплаканное лицо вечно стояло у нее перед глазами. Пусть запомнит меня другой. Сестра подошла к стеклу, положила на него обе ладони, на правой нет безымянного пальца, и я увидела, как без остановки текут слезы по той половине ее лица, что не была скрыта густой завесой темных роскошных волос. Какая же она все-таки красавица, и для меня так и останется. Ничьим безжалостным рукам и зверским поступками не изменить этого.
– Тебе не стоит ко мне ходить, – вместо приветствия сказала я.
– О чем ты говоришь, Летти! – всхлипывая, возмутилась она. – Как бы я могла не прийти!
– Снимите с моей клиентки наручники! – раздался резкий требовательный голос Мары Танс, моего назначенного государством адвоката, и только тогда за спиной сестры я заметила ее грузную фигуру в темно-зеленом брючном костюме. Но я не собиралась отвлекаться от впитывания образа единственного родного человека, чтобы приветствовать ее. Ни черта она для меня на процессе не сделала, даже не пыталась, хотя надо быть честной – вряд ли бы смогла.
– Обещай, что ты никогда не приедешь навещать меня в «Итернити»! – я не просила, а приказывала. И плевать, что из нас двоих именно Ирма была старшей и большую часть жизни она приказывала мне. Все изменилось безвозвратно.
Мои руки освободили и на этот раз аккуратно.
– Летти, у меня для вас есть предложение, которое реально повысит ваши шансы на выживание, – Мара Танс уселась на скрипучий стул и вытащила из своего портфеля какие-то документы, и я нехотя посмотрела в ее сторону. – Ни для кого не секрет, что тюрьма «Итернити», в женское отделение которой вас на днях этапируют, находится под полным негласным контролем Сумрака.
Ага, это только наивные обыватели считали, что глава мощнейшего преступного клана страдал в неволе, отбывая пожизненный срок. В реальности-то все было гораздо интереснее. Ему просто удобнее жилось себе там, в полной безопасности от своих врагов, где якобы отдавал долги обществу и более не участвовал во всем дерьме, что творилось на улицах с его непосредственной подачи. Когда в молодости поимел уже все, что только может возжелаться, дела передал пиндосам-потомкам и верным прихлебателям, оставив за собой решающее слово, чего бы и не провести старость в уютном трехкомнатном узилище, тем более все желаемое тут же будет доставлено с воли. И да, я в курсе, что именно в эту тюрьму меня определили совсем не случайно. Кстати, моя соседка по камере не права. Вряд ли меня ждет быстрая смерть по прибытии. Зачем тогда Сумраку было бы напрягаться и башлять, чтобы заполучить в свое распоряжение убийцу его единственного официально признанного сыночка. Убить меня могли и при задержании, и в изоляторе, и в любой день здесь. Не-е-ет, папаша Сумрак припас для меня нечто особенное, адское и совершенно не быстрое.
– Летти, умоляю, соглашайся! – просила Ирма, хотя я все еще не знала, о чем она говорила. – Это действительно шанс. Хоть какой-то! Что бы там ни было, это лучше, чем то, что уготовано сейчас.
Ожидая пояснений, я посмотрела на Мару Танс, и она начала демонстрировать мне бумаги. Это явно были бланки какого-то магического договора. Я нахмурилась. От магии всегда неприятности. Всегда. Наша с Ирмой мать, не сумев пережить уход отца к юной любовнице, обратилась к ведьме-отщепенке за приворотом. Когда не помогло, пришла за заговором на смерть разлучницы и предателя… Посмотрите, что из этого вышло.
– Корпус Драконьих ликторов в качестве эксперимента набирает добровольцев среди приговоренных к пожизненным срокам или высшей мере для создания воинства низшей ступени, – пояснила адвокатесса, и мои брови невольно поползли вверх.
Драконьи ликторы нуждались в пополнении в виде отребья, которым мы являлись? Да эти заносчивые уб… защитники общества от тьмы и обычных людей-то за ровню не держали, что, в принципе, и верно. Как-никак вели Крылатые свою родословную от самих древнейших драконов.