Крылья мотылька
Шрифт:
Птицы стаей откинули меня от брата и, словно коршуны, набросились на его тело.
От собственного крика у меня заложило уши. Я хватала ртом землю и не могла подняться. Не понимала, что происходит.
В какой-то момент на поляну опустилась гробовая тишина, но я боялась перевернуться на спину.
— Все закончилось, — услышала я бархатный голос Ильи.
— Игра окончена! Поздравляю победителей! Всадники, я верил
Я поднялась сначала на колени, потом встала на ноги и посмотрела вокруг.
Впереди лежало обезображенное до неузнаваемости тело брата. Рядом стояли Марат, Боря, София и Артур.
По правую руку от меня — Аня, по левую — Илья. Я посмотрела на него, больше не узнавая родных черт. Монстр, зверь. В нем не осталось ничего человеческого. Все это время я любила оболочку всадника. Он убил святого, как и обещал. Настоящие мужчины держат слово. Наивная дура! Я думала, что любовь может изменить человека. Нет. Назар был прав. Люди не меняются. Он убил не только моего брата, он убил меня. Все живое во мне. Я впервые почувствовала себя оболочкой. Пустым сосудом с кровью.
— Ребята, — Эрик похлопал в ладоши. — Перекличка. Завоеватель, — обратился он к Илье.
— На месте, — победно улыбнулся пророк.
Запах серы от всадников заполнял мои легкие до тошноты.
— Война!
— Все под контролем, — махнул рукой Марат.
— Голод!
— Всегда был здесь, — отвесил поклон Боря.
— Смерть!
А в ответ молчание. Я вытирала рукой немые слезы.
— Скажи, что я тут.
— Засунься, скотина!
— Вот сука!
— Смерть! — повторил Эрик и приблизился ко мне.
— А нет Смерти, — ухмыльнулась я. — Знаешь, как ни странно, помню наш договор наизусть. Так вот, я отказываюсь принимать участие в апокалипсисе! Игра закончена! Ты больше не имеешь на меня прав! — выплюнула я слова ему в лицо.
— Лана, любимая, прошу, пойдем со мной. Ты обещала тогда в пещере, помнишь?
От свежего бриза, что так ласкал обоняние, не осталось ничего. Только противная сера.
— Я обещала Илье, не тебе.
— Так это я и есть.
Всадник позволил пророку управлять телом. Амбре сменилось. Илья коснулся моей щеки и прошептал:
— Прости. Пойдем со мной. Ты нужна мне.
Он упал передо мной на колени,
Я прикрыла руками лицо, утопая в слезах. В последний раз погладила его по золотистым волосам и произнесла:
— Я так люблю тебя.
Он поднял взгляд леденистых глаз.
— Откажись от всадника. Прогони его, и мы уйдем вместе.
— Он не может.
Снова запах серы и темные глаза.
— Отпусти его, — взмолилась я, опускаясь на колени. Обхватила его лицо ладонями.
— Не могу. Впусти в себя Смерть и все будет хорошо.
— Никогда! Значит, нам не по пути.
Я отшвырнула от себя мою первую любовь. Скукожилась от боли, что рвала меня на части. Вот и все. Это конец. Вспомнился вечер в кафе, когда мы познакомились. Первый поцелуй в подъезде, первый…
Пора похоронить воспоминания.
— Нет, Лана, ты любишь Илью, — заговорил всадник голосом пророка. — И куда ты теперь пойдешь? Твоих родителей уже нет на этом свете. Они сами говорили, что хотят умереть. Тебе некуда идти. Тебя никто не ждет. Все, ради чего ты играла, пропало. Ничего не осталось.
Я хотела верить, что он блефует, но понимала, что родители вряд ли меня дождались.
— Только чокнутая тетка! Как ты скажешь, что ее единственный сын умер?
Слова резали сильнее ножа. Всадник знал, на что надавить, но я отчаялась. Мне было плевать, что будет дальше. Я просто больше не собиралась играть по правилам Эрика. С меня хватит!
— Я ухожу. Кто со мной?
— Грехи, перекличка, — проигнорировал меня Эрик.
— Гнев, — поднял руку Артур.
— Алчность, — улыбнулась София.
— Гордость, — процедила сквозь зубы Аня.
— Что ж, всадники и грехи отправляются за мной. Лана выбрала иной путь, но уверяю вас, что она прибежит, поджав хвост. Не пройдет и недели, — рассмеялся апокалипсис.
— Не все грехи идут за тобой, — вмешалась Аня и вышла из толпы. — По договору мы помощники всадников и подчиняемся им. Я иду за всадником. За Ланой.
Она подошла ко мне и взяла за руку.
— Что ж, девочки, наши пути сейчас расходятся. До новых встреч, дорогие, — Эрик отвесил поклон и оскалился.
Я снова взглянула на Илью и увидела усмешку. Я потеряла пророка навсегда. В нем не осталось ничего человеческого. Все, что любила, поглотил всадник.