Крылья песни
Шрифт:
— Белоуман, что-то знакомое. Мои интересы там представлены?
— Да, сэр. Под вашим контролем рудники. Вам можно запросить вашего Директора-Резидента, я уверен, что он легко сможет найти дерево, если оно там есть.
— Это мысль. Может быть, это хорошая мысль. Бывал ли я когда-нибудь на Белоумане, Паркер?
— Нет, сэр, насколько мне известно. Конечно, нет, с тех пор, как я у вас.
— Не думаю, что ездил когда-нибудь в Округ Парту. Паркер, приготовьте опись моих владений в Парту. Пора собираться в инспекторское
Они приземлились на Белоуман в День Дождя. Чарльз Роздел, Директор-Резидент, бормотал извинения, пока они шлепали по грязи к планеру.
— Это дело местных властей. Вы единственные путешественники в единственный День Дождя в неделю, и ни Межзвездные Перевозки, ни Бюро Метеорологического контроля не соизволят его изменить. Я им повторю, что это производит на посетителей скверное впечатление. Я знаю туристов, которые тотчас улетали обратно, когда видели эту грязь.
Брэндон ворчал, но это ни к чему не обязывало, и Паркер прижал рукой к себе коробку со скрипкой, надеясь, что она герметична.
Роздел посадил их в планер и привез в гостиницу.
Часом позже Брэндон отодвинул груду книг и личных дел, возвышавшихся перед ним, и подошел к окну.
Белоуман был почти пограничной планетой. Широкие проветриваемые проспекты, окаймленные приземистыми строениями, придавали городу вид диковатой юности. Дождь продолжал хлестать по их каменным плитам.
— Вы когда-нибудь видели дерево? — спросил Брэндон.
Роздел был любителем отвечать вычурно.
— Дерево? Что это такое?
Брэндон скрыл свое разочарование.
— Если вы не знаете, нечего и говорить об этом. Паркер, вы должны начать поиски. — Он повернулся к Розделу. — Мы узнали, что на этой планете был человек, по специальности — скульптор по дереву. Следовательно, подумали мы, дерево было. Хорошо бы, чтобы эти догадки, по меньшей мере…
— Скульптор по дереву? — перебил Роздел. — О! Теперь я припоминаю. Это старик Тор Петерсон называл себя скульптором по дереву. Я об нем и не подумал, но он делает украшения, безделушки и… наверное, из дерева. Он назначает фантастические цены и работает, в основном, на заказ. Думаю, что он отправляет свой товар в Парту. Там у людей, вероятно, есть деньги на такие глупости, но не здесь.
— В таком случае, он еще жив?
— Я не знаю. Я не видел… Э! Примерно… по крайней мере, два года. Ему было уже трудно ходить. Он довольно стар, знаете ли.
— Я верю, — воскликнул Паркер. — У него должно быть…
— Неважно, — сказал Брэндон. — Если он жив, мы его увидим, а если мертв, нам все-таки нужно дерево. Где он достает дерево?
— Я не знаю, — сказал Роздел. — Его семья, наверное, сможет сообщить вам. Я спрошу, жив ли он еще, и покажу, где ферма Петерсона.
— Пожалуйста, сделайте немедленно, — сказал Брэндон. — Паркер, вызови планер.
Белоуман был планетой аграрной и ремесленной. Они бегло ознакомились с миленькими усадьбами и ремонтировавшимися дорогами. Порой встречались леса из гигантских трав. Вскоре они переправились через границу метеорологических зон, сменив День Дождя в городе на яркое солнце. Брэндон нетерпеливо рассматривал ландшафт.
— Должно быть, теперь недалеко. Это река, про которую нам говорил Роздел, так ведь?
Паркер справился по карте.
— Верно. Немного дальше здесь, наверное, населенный пункт.
Они сели в центре большого круга, образованного старыми каменными зданиями, огромными ригами, силосными башнями, автомастерскими и строениями совсем крошечными, укрывавшими клохчущую домашнюю птицу и разную скотину. Ферма, высокое квадратное здание с примыкающими с трех сторон пристройками, возвышалась посреди круга.
В тот момент, когда они собирались направиться к ферме, Брэндон схватил Паркера за руку и остановил.
— Ну и ну!
Возле фермы устремилось к небу одно строение, шероховатое и прямое, как палец, увенчанное зеленой кроной.
— Это?..
— Дерево.
— Я думал, что в Галактике не осталось больше ни одного дерева.
— Ну что ж, одно осталось, — сказал Паркер.
— Может быть, и другие есть. Вот так он тут и находит свое дерево. Паркер, это добрых пять метров в высоту.
Они подошли. Грунт постепенно опускался, а между фермой и пристройками шли ряды ям, окруженных камнями.
— Вот где он их выращивает, — сказал Брэндон. — Двадцать три, двадцать четыре ямы. И только одно дерево. Ну что ж, пошли поговорим с этим человеком.
На пороге их вежливо встретила молодая женщина, препроводившая их в маленькую комнату.
— Входите, — предложила она и сказала: — Папа, к вам.
Они вошли. За исключением верстака и суппортов, комната была пуста. Но в ней находился старец с комично сморщенным лицом, увенчанным белой лохматой шевелюрой. В комнате царил мрак, но верстак был ярко освещен.
— Извините, пожалуйста. Я не могу подняться, чтобы принять вас. — Его голос сильно дрожал. — Мои ноги больше ни на что не годятся, — продолжал он. — Мой голос почти исчез. Мои глаза и руки, уже не те, что раньше. К счастью, аппетит хороший, и аппетита столько, сколько и надежды. — Он засмеялся. — Что вы хотите, господа?
Брэндон приблизился и отдал карточку. Старик сидел в инвалидной коляске, завернутый в длинные покровы с ярким рисунком. На верстаке лежал кусок дерева. Это была почти законченная голова женщины, выделявшаяся захватывающей выразительностью. Брэндон открыл рот.
— Вы прибыли издалека, мистер Брэндон, — сказал Петерсон. — Не только затем, чтобы увидеть меня, несомненно.
— Мы не ожидали вас увидеть, — сказал Брэндон. — Мы… Мой секретарь в старой книге нашел намек на скульптора по дереву, который жил здесь.