Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
О роли печенегов и половцев в истории средневекового Крыма обычно судят по сообщениям византийских, итальянских и восточных авторов (Брун Ф.К., 1874, с. 39; Кулаковский Ю.А., 1914, с. 83, 84, 90–93; Васильев А.А., 1927, с. 244, 255–258; Якубовский А.Ю., 1928, с. 53–66; Секеринский С.А., 1955, с. 16, 17; Якобсон А.Л., 1964, с. 58, 78, 79). Историографический обзор литературы, посвященной изучению кочевников, населявших восточноевропейские степи в X-XIII вв. н. э., приведен в соответствующем томе «Археологии СССР» (Плетнева С.А., 1981а, с. 213, 214).
Первые кочевнические погребения X–XIV вв. были обнаружены на полуострове в 1890-х годах в результате раскопок Ю.А. Кулаковского и Н.И. Веселовского в окрестностях г. Симферополя и в низовьях рек Альма и Кача (Кашпар А., 1896, с. 142–145; Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, с. 181–199). В 1924 и 1930 гг. Н.Л. Эрнст зачистил несколько подобных погребений близ Джанкоя и Симферополя (Эрнст Н.Л., 1924; 1930). В 1934 г. П.Н. Шульц исследовал у д. Чокрак в Евпаторийском районе половецкое святилище (Шульц
С.А. Плетнева (1958; 1973) и Г.А. Федоров-Давыдов (1966) разделили кочевнические могилы X-XIII вв. на три хронологические группы. По мнению С.А. Плетневой, погребения первой группы (X — начало XI в.) оставлены печенегами, второй группы (XI в.) — торками, а третьей группы (XII–XIII вв.) — половцами (Плетнева С.А., 1981а, с. 218). Г.А. Федоров-Давыдов связывает погребения I периода (конец IX–XI вв.) с печенегами и торками, а II и III периодов — с половцами (Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 134–150). Инвентарь и планы многих раскопанных на полуострове кочевнических могил опубликованы в статье Е.Н. Черепановой и А.А. Щепинского, которые датировали эти погребения IX–XI и XII–XIV вв. Авторы считают, что погребения более ранней хронологической группы принадлежали печенегам и половцам (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, с. 201).
Почти все известные в Крыму кочевнические могилы X-XIII вв. были либо впущены в насыпь курганов, либо выкопаны на территории городских некрополей в Херсоне и Судаке. На полуострове раскопан только один курган половецкого времени с оградой из вертикальных плит, поставленных кольцом под насыпью (Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 120, 122, табл. 10). По конструкции могилы и деталям погребального обряда захоронения делятся на типы (табл. 49, 1, 2, 7, 8, 13, 14, 23, 31, 32; 50, 18) (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, с. 199; Щепинский А.А., Черепанова Е.Н., 1969, с. 5, рис. 2; Эрнст Н.Л., 1924, с. 4; 1930, с. 193–194).
Датировку описанных погребений можно определить по обнаруженному в них инвентарю. В археологической литературе хорошо разработана и обоснована типология и хронология многих категорий украшений, стремян и оружия X–XIV вв. (Медведев А.Ф., 1966; Федоров-Давыдов Г.А., 1966; Кирпичников А.А., 1966; 1971; 1973; Плетнева С.А., 1973; 1981а).
В упомянутых выше могилах почти всех типов встречены детали конской сбруи — стремена, удила, накладки на ремни и круглые подпружные пряжки. К сожалению, из многих захоронений извлечены только сильно коррозированные обломки железных удил и стремян. В могиле третьего типа (Сарайлы-Кият под Симферополем, курган 1), в погребении четвертого типа (Казанка, курган 3), в захоронении восьмого типа (Симферопольский район, 1890 г.), в могиле 11-го типа (пос. Чокурча), а также в курганах, раскопанных под Симферополем в 1895, 1949 гг. и в междуречье рек Альмы и Качи в 1894 г. (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, рис. 3, 12; 4, 9; 6, 1; 9, 2, 3; 15, 3) обнаружены стремена с арочным корпусом, с расплющенной полукруглой или заостренной верхней частью дужки и широкой подножкой (табл. 50, 6,7; 51, 5). Подобные стремена находились в употреблении в конце XI–XII вв. (Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 16; Плетнева С.А., 1973, с. 15–17, рис. 5, 8, 9). К концу XII–XIII вв. обычно относят стремена с корпусом из расплющенной дужки с треугольной верхней частью и узкой овальной в плане подножкой (Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 12, 13, 15, 16, рис. 1; Кирпичников А.А., 1973, табл. XV, 3; Плетнева С.А., 1981а, рис. 82, 64), происходящие из кургана 9 у села Ближнее Боевое Феодосийского горсовета (табл. 50, 10) и одного из феодосийских курганов (табл. 50, 11).
Односоставные удила из крымских курганов (табл. 49, 16) характерны для кочевнических погребений конца XI–XII вв. (Плетнева С.А., 1973, с. 15), а двусоставные удила с большими подвижными кольцами (табл. 50, 8) были широко распространены в IX–XIV вв. (Федоров-Давыдов Г.А. 1966, с. 18, 20, рис. 2).
Наголовные ремни коня богатого кочевника украшались декорированными металлическими бляхами, рентами и наконечниками. В информации о работах Н.И. Веселовского в Сарайлы-Кияте сообщается о находке в кургане 1 в могиле третьего типа и в кургане 7 двух уздечных наборов (ОАК за 1892 г., с. 6–7; Кашпар А., 1896, с. 144). Набор из кургана 1, состоящий из сделанных из серебра двух бубенцовых решм (табл. 51, 9, 16), четырех крестовидных накладок на места соединения ремней (табл. 51, 18, 19, 21, 22), семи наконечников ремней (табл. 51, 6–8, 11–14) и двух прямоугольных блях (табл. 51, 4, 5) и отлитых из бронзы двух соединительных колец (табл. 51, 17, 20), двух бубенчиков (табл. 51, 1, 2) и пряжки (табл. 51, 15), опубликован А.А. Кирпичниковым (1973, с. 29, табл. XI). Серебряные решмы, накладки и наконечники украшены рельефными растительными пальметами и жгутовой плетенкой, лжезернью, чернью и позолотой. Аналогичным орнаментом, исполненным в той же технике, декорированы уздечные наборы, найденные на Херсонщине в захоронениях кочевников в Гаевке (с византийскими монетами 976-1025 гг.), в Ново-Каменке и Первоконстантиновке (Кирпичников А.А., 1973, с. 26–30, рис. 12, табл. VIII, IX; Кубышев А.И., Орлов Р.С., 1982, с. 242–243, рис. 2–5). Основные элементы декора этих наборов были популярны в Византии в X–XI вв. Исследователи считают, что упомянутые уздечные наборы изготовлены в Юго-Восточном Причерноморье в мастерских, обслуживающих в X–XI вв. Крым, Северное Причерноморье и Южную Русь (Кирпичников А.А., 1973, с. 29–30; Кубышев А.И., Орлов Р.С., 1982, с. 243–244).
Украшениями поясного ремня, видимо, являются две отлитые из бронзы бляхи X–XI вв., лежавшие у левой бедренной кости в могиле первого типа, зачищенной в кургане на реке Чатырлык в Первомайском районе. Единственная бронзовая поясная пряжка (табл. 49, 39) XII в. найдена Н.И. Веселовским в 1890 г. под Симферополем. Типичные для кочевнических захоронений XII в. (Плетнева С.А., 1981, рис. 82, 83; 83, 17) круглые железные пряжки (табл. 49, 33) использовались на поясе и для застегивания портупейных ремней. В Ближнем Боевом в кургане 1, в погребении 2 (7-й тип) такая пряжка находилась в области таза, а в погребении 1 (8-й тип) и в пос. Мамай в захоронении десятого типа названные пряжки лежали справа от скелета человека рядом с саблей (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, с. 191, 192; Щепинский А.А., Черепанова Е.Н., 1969, с. 5).
Во многих кочевнических могилах X-XIII вв. содержалось разнотипное оружие. Железные плоские ромбовидные наконечники стрел XI и XII вв. (Медведев А.Ф., 1966, табл. XVIII, 23; XX, 37) встречены в захоронениях 1-го (табл. 49, 27, 28), 6-го (табл. 49, 10) и 7-го (табл. 49, 18) типов. Круглые в сечении железные наконечники стрел найдены в погребении четвертого типа (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, рис. 6, 10) и в могилах седьмого (табл. 49, 19) и 11-го (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, рис. 9, 6) типов с вещами XI–XII вв. Железные наконечники копий XI в. (Медведев А.Ф., 1966, табл. 18, 3; Кирпичников А.А., 1966, табл. XXIII, 4) обнаружены в Рисовом в захоронении первого типа (табл. 49, 9). Железные наконечники дротиков XI в. (Медведев А.Ф., 1966, табл. XX, 27) извлечен из могил 10-го (табл. 49, 35) и пятого (табл. 49, 29) типов. В захоронениях первого (табл. 49, 24) и седьмого (табл. 49, 17) типов встречены костяные наконечники стрел XII в. (Медведев А.Ф., 1966, табл. 22, 29, 32, 33). Упомянем также трехлопастный железный наконечник стрелы XIII–XIV вв. (Кызласов И.Л., 1981, рис. 74, 27; Могильников В.А., 1981, рис. 73: 24) из Херсона. На двух лопастях данного наконечника сделаны лунковидные прорези (табл. 50, 21).
От сложносоставного лука в одной из могил первого типа сохранились две костяные боковые накладки (табл. 49, 26).
С IX в. воины стали носить луки в футлярах-налучьях, предохраняющих их от непогоды. На поясе изготовлявшиеся из кожи или плотной материи налучья подвешивались с помощью костяных петель (Медведев А.Ф., 1966, с. 23, рис. 3; табл. 8). Некоторые налучья украшались костяными накладками. Обломки таких накладок с гравированными кружками с точками (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, рис. 14, 1, 2) находились в захоронении шестого типа вместе с наконечниками стрелы XI в. (табл. 49, 10). Костяные петли для подвешивания налучья обнаружены в могилах девятого (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, рис. 13, 3) и 11-го (табл. 49, 34) типов с инвентарем XII в. Костяные петли из одновременных могил из Мартыновки (табл. 49, 38), Бахчи-Эли (Черепанова Е.Н., Щепинский А.А., 1968, рис. 13, 2) и из Ближнего Боевого (табл. 49, 36, 37) служили для подвешивания на поясе берестяных колчанов (Медведев А.Ф., 1966, с. 20, 21, табл. 9). Как правило, концы этих петель вырезаны в виде зооморфных голов.
Из крымских кочевнических погребений X-XII вв. происходят около двух десятков сабель. Почти прямая короткая (длина 0,65 м) сабля из с. Танковое Красноперекопского района, из захоронения третьего типа (Щепинский А.А., Черепанова Е.Н., 1969, с. 190, 191) типологически близки саблям VIII-X вв. (Генинг В.Ф., 1962, с. 57–58, табл. XIII, 6; Плетнева С.А., 1967, с. 157–158; 1981, с. 215). Слегка изогнутая длинная сабля (длина клинка 1,31 м) из Чокурчинского кургана из погребения 11-го типа (табл. 49, 22) может быть датирована по найденным там же стременам конца XI–XII вв. (табл. 50, 6). Типология аналогичных сабель из Поросья разработана С.А. Плетневой (1973, с. 17, 18, рис. 5). По длине и кривизне саблю из погребения четвертого типа (Казанка, курган 3) следует отнести к отделу 1-В, саблю из погребения пятого типа (Мартыновка) — к отделу 1-Б, сабли из погребений седьмого типа (Сарайлы-Кият, курганы 2 и 6; гора Коклюк, курган 6) и из могилы 11-го типа (Сарайлы-Кият, курган 5) — к отделу 1-Д (табл. 49, 20), саблю из захоронения десятого типа (Мамай) — к отделу 1-Г (табл. 49, 21), сабли из погребений восьмого типа (Ближнее Боевое, курган 1, могила 1) и девятого (Бахчи-Эли) — ко второму типу. С.А. Плетнева датировала сабли отделов В и Г — первой половиной XII в., а сабли отдела Д — концом XII — первой половиной XIII в. (Плетнева С.А., 1973, с. 17, 18). На сабле из Мамайского кургана сохранились пластинчатая оковка и наконечник ножен (табл. 49, 21). К клинку из коклюкской могилы прикипели две проволочные оковки ножен с петлями (табл. 49, 30). Рядом с клинком лежали две костяные соединительные пластины от портупейных ремней (табл. 49, 15).