Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
В X–XII вв. Херсон оставался оплотом империи на северном берегу Понта (табл. 56–59), византийским плацдармом для военной и дипломатической деятельности, а также коммерческих операций. Судя по письмам Николая Мистика, епископ Херсона руководил деятельностью византийских миссионеров среди варваров, в том числе и в Хазарии (Иванов С.А., 2001, с. 29). Город окружала созданная в предшествующий период монументальная крепостная ограда. В X в. Константин Багрянородный писал о Херсоне как о византийском городе (Константин Багрянородный, 1989, с. 37, 275). Печати из Херсона свидетельствуют о том, что в X–XI вв. городом управляла фемная администрация. Фемой до третьей четверти XI в. руководил стратиг (Соколов И.В., 1983, с. 115; 1991, с. 169–171; Алексеенко Н.А., 1998), а потом — катепан (Зайбт В., Зайбт Н., 1995, с. 94). По словам Николая Мистика, стратиг собирал и сообщал в столицу сведения о действиях и намерениях соседей. Херсон играл ведущую роль в контактах империи с печенегами. Соседнее с Херсоном печенежское племя выполняло поручения византийского императора в Руси, Хазарии и Зихии. Посольства и караваны отправлялись из Херсона под охраной печенегов, которые оставляли в городе своих заложников и получали за эти услуги подарки от императора (Константин Багрянородный, 1989, с. 41, 43). В случае осложнения отношений империи с печенегами, последние совершали набеги на Херсон и Климаты (Константин Багрянородный, 1989, с. 37).
Жители Херсона неоднократно безуспешно восставали против византийской администрации. В 891 г. горожане убили стратига Симеона (Сазанов А.В., Ченцова В.Г., 1996, с. 446), а в 1066 г. мятеж херсонитов подавил катепан фемы (Богданова Н.М., 1991, с. 117). По рассказу Скилицы, в 1116 г. византийцы в союзе с русскими во главе со Сфенгом, братом князя Владимира, пленили Георгия Цулу (Georgius Cedrenus, 1839, p. 464). Судя по печатям, он принадлежал к местному аристократическому роду и был стратигом фемы Херсона (Соколова И.В., 1983, с. 103–106). Быть может, в тексте Скилицы шла речь о подавлении его мятежа против Константинополя (Скржинская Е.Ч., 1953, с. 266, 267; Артамонов М.И., 1962, с. 436).
По мнению А.Л. Якобсона, в X в. в Херсоне происходил экономический подъем, сопровождавшийся ростом общей численности населения города. Поэтому на территории, ограниченной крепостными стенами, город мог развиваться только за счет уплотнения застройки (Якобсон А.Л., 1964, с. 61). В X в. в расположенных вдоль узких улиц (ширина 3–4 м) прямоугольных кварталах, еще сохранивших раннесредневековую планировку, находилось от четырех до шести жилых усадеб, отгороженных одна от другой каменным забором (табл. 56). В новых кварталах за счет застройки поперечных улиц два раннесредневековых квартала объединены в один. В них возведено больше усадеб, но меньших размеров. По улицам проложены водостоки и водопроводы (Белов Г.Д., 1959, с. 26). В ходе раскопок на городище зафиксирована производившаяся в конце IX-X вв. перестройка кварталов и домов, например, в Портовом районе в квартале I (Романчук А.И., 1975, с. 4, 5), в Северном районе в кварталах X «б» (Рыжов С.Г., Седикова Л.В., 1999, с. 325, 326), XV–XVI (Якобсон А.Л., 1959, с. 290, 292), XVIII (Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф., Якобсон А.Л., 1953, с. 184, 205–227), XXV (Белов Г.Д., 1953, с. 26, 28, 29). Новые дома построили на участке античного театра (Романчук А.И., 1990, с. 169). Жилые, хозяйственные и производственные помещения группировались вокруг вымощенного плитами двора. Вход в дом с улицы чаще всего вел непосредственно в жилое помещение. В одной из усадеб уцелела лестница. Очевидно, в двухэтажных усадьбах верхний этаж был жилым, а на первом этаже находились лавки, мастерские и кладовки, в которые спускались по внутренней лестнице. Как правило, под деревянными полами выкапывали подвал. Иногда под подвал приспосабливали более раннюю цистерну. Двухпанцирные стены домов сложены на грязи из бутового камня со строгим соблюдением порядовки. С фасада камни выровнены подтеской. В домах с подвалами их возведенные на материковой скале стены являлись фундаментами наземных помещений. В одноэтажных домах без подвалов сложенные на грязи из бутовых камней и блоков фундаменты заглублены в землю на 1 м. В качестве фундаментов использованы и стены ранних построек. В некоторых дворах сооружены колодцы со стенками, выложенными из камней. Продолжали пользоваться и колодцами эллинистического периода (Белов Г.Д., 1953, с. 26; Якобсон А.Л., 1959, с. 282–298). В Северо-Восточном районе в одной из усадеб находилась домашняя баня конца IX–XIII вв. (Золотарев М.И., 1984, с. 261). В Херсоне, так же, как и любом византийском городе, имелись городские бани (табл. 58, 12). В квартале IX раскопана прямоугольная в плане баня со следами мраморной облицовки, входом в восточной стене и кирпичной печью, построенная в позднеримский период и действовавшая в X в. Из центральной части здания два входа вели в ванное отделение с четырьмя большими ваннами. Под полом одной из них зачищены два водоотводящих канала (Рыжов С.Г., 1984, с. 326).
С жилыми домами соседствовали функционировавшие во второй половине IX–X вв. сооруженные прежде базилики (табл. 57). По материалам новых археологических раскопок к IX–X вв. отнесено строительство западного загородного крестообразного храма 1, а к X в — храма на участке античного театра (Романчук А.И., 1990, с. 168–169). В конце IX–X вв. в церковном зодчестве Византии создавалась новая концепция церковного зодчества. В Малой Азии, Греции и Болгарии начинают возводить крестовокупольные храмы переходного типа, у которых трехнефный план и купол с крестообразно расходящимися от него сводами составляли единую композицию (Полевой В.М., 1984, с. 240). Ранними крестово-купольными А.Л. Якобсон считал раскопанные в 1861 г. в центральной части Херсона храм (№ 29) и в 1906 г. в западной части городища пятиапсидный храм. Из-за невозможности использовать археологический материал А.Л. Якобсон датировал храм 29 по технике кладки (Якобсон А.Л., 1959, с. 215–217, рис. 109, 110). Время сооружения пятиапсидного храма в первой половине X в. Н.И. Брунов определил по приписанной Роману I (919–944) монете, найденной в открытой под полом могиле. Однако в статье отсутствует описание монет (Brunov N., 1932, p. 27–28). До 1970-х годов ко времени правления Романа I относили монеты с монограммой ??, выпускавшиеся в последней четверти XI — первой половине XIII в. (Соколова И.В., 1983, с. 61–63).
Активизации строительной деятельности сопутствовал рост производства строительных материалов, в частности кровельной черепицы (керамид и перекрывавших швы между ними калиптеров), плинфы и кирпичей (табл. 58, 9). Отличительной особенностью керамид конца IX–X вв. является темно-красный прочный крупнозернистый (с примесью морского песка) черепок. Как правило, на них при формовке оттискивали рельефные метки, большей частью в виде букв, а также монограмм, крестов и животных и птиц (табл. 58, 10, 11). Многократная повторяемость одних и тех же клейм на найденных в Херсоне черепицах указывает на их местное производство. А.Л. Якобсон считал кресты клеймами работавших в монастырях Херсона гончаров (Якобсон А.Л., 1959, с. 319), а все другие метки — клеймами городских ремесленников (Якобсон А.Л., 1959, с. 316). В кварталах конца IX–X вв. в основном найдены сделанные местными гончарами причерноморские амфоры первого варианта с мелким зональным рифлением (Якобсон А.Л., 1959, с. 306–307, рис. 160, 1, 2; Седикова Л.В., 1994/1995, с. 435, рис. 3, 5, 9) и туловом со слабо выраженной бороздчастью (Рыжов С.Г., Седикова Л.В., 1999, с. 314–315, рис. 3, 2), второго варианта с бороздчатым туловом и их позднего подварианта (с ручками, прикрепленными к венчику, и грушевидным туловом) (Якобсон А.Л., 1959, с. 307, 309, рис. 161, 1–3; Седикова Л.В., 1994/1995, с. 434, 435, рис. 3, 5, 9), с яйцевидным бороздчатым туловом, кувшины с росписью белым ангобом и ойнохоевидным (Рыжов С.Г., Седикова Л.В., 1999, с. 320, рис. 6, 1, 2) и воронковидным горлом, высокогорлые кувшины с плоскими ручками (Якобсон А.Л., 1979, с. 33, 75, рис. 14, 1–4), кувшины с вертикальными вдавлениями на тулове (Якобсон А.Л., 1979, с. 83, рис. 50, 1–3), одно- и двуручные горошочки и браслеты из синего стекла.
В конце IX–X вв. в городе развивались многие отрасли экономики: металлообработка, ткачество, рыболовство и другие. Второй половиной IX в. датируются зачищенные в Портовом районе три сыродутных горна для выплавки железа диаметром 0,3x0,4 м. В одном из горнов чередующимися слоями лежали железные шлаки и древесные угли. Территория близ горнов покрыта толстым слоем горелой земли с большим количеством железных шлаков. С городища происходят тигельки и льячки для разлива металла, каменные матрицы для отливки медальонов, крестов, украшений (Якобсон А.Л., 1959, с. 322–333) и бронзовые цельнолитые пряжки с лировидной рамкой первого варианта. По сведениям письменных источников, херсониты добывали соль в Сивашских озерах (Константин Багрянородный, 1989, с. 175), а рыбу ловили не только в прибрежных водах но и в устье Днепра (Богданова Н.М., 1991, с. 52).
Письменные и археологические источники свидетельствуют об интенсивной торговле Херсона с Византией, Подунавьем, Юго-Западным Крымом, печенегами, Хазарией и другими регионами. Жизнедеятельность горожан столь сильно зависела от торговли, что император Константин Багрянородный советовал своему сыну в случае восстания херсонитов блокировать их торговлю. Император предлагал конфисковывать их корабли с грузами в Константинополе, на побережье фем Армениаки, Пафлагонии, Вукелларии и не позволять переправлять в Херсон из Понтийских портов вино, хлеб и другие товары (Константин Багрянородный, 1989, с. 275). Из Константинополя поступали поливные белоглиняные блюда со штампованным изображением, чаши и кувшины с полихромной росписью, поливные розовоглиняные тарелки и чаши (Якобсон А.Л., 1979, с. 83–93; Рыжов С.Г., Седикова Л.В., 1999, с. 325, 326) (табл. 59). С конца X в. в город завозились сделанные в гончарных мастерских в окрестностях Константинополя амфоры типа Sarachane 54 (Hayes J.W., 1992, p. 73–75, fig. 24, 1–9; Рыжов С.Г., Седикова Л.В., 1999, с. 325, рис. 10, 1). Продукцией византийских мастеров являются найденные в Херсоне шарнирные пряжки со щитком, отлитым с трапециевидным отверстием и изображением грифонов на одной стороне и птиц на другой (Vinski Z., 1974, p. 58–73, tab. I, II) и литые книжные застежки. В Юго-Западном Крыму на Мангупе, Эски-Кермене, Бакле и поселениях обнаружены как изготовленные в Херсоне черепицы (Якобсон А.Л., 1979, с. 104, 107), амфоры, стеклянные браслеты, так и византийские поливная керамика, стеклянные сосуды и украшения. Херсонские амфоры с грушевидным туловом встречены и в хазарском слое Саркела (Якобсон А.Л., 1959, с. 309). Вероятно, именно через Херсон в Саркел и другие города и поселения Хазарин поступали византийские амфоры и поливная керамика. О торговых связях Херсона можно судить и по находкам херсоно-византийских монет X в. на Эски-Кермене, в Партените, Сугдее, Саркеле и в Киеве (Богданова Н.М., 1991, табл. 2). В свою очередь, в Херсон привозили черепицу из располагавшихся в граничащем с хорой Херсона регионе производственных центров: в бухте Батильман и в Ласпинской котловине (Паршина Е.А., 1974, с. 81; Сидоренко В.А., 1985, с. 99), а из других районов салтовские детали поясных наборов (Айбабин А.И., 1977, рис. 1, 15, 16; 2, 1–8) и керамику. Херсон являлся и крупным центром транзитной торговли. Печенеги покупали в городе шелковые ткани, бархат, перец, красные парфянские кожи и другие товары. В свою очередь херсониты покупали у печенегов воск и шкуры, которые затем продавали в Византию (Константин Багрянородный, 1989, с. 41, 275).
В 989 г. (Васильевский В.Г., 1909, с. 57–101) или 988 г. (Богданова Н.М., 1986, с. 45–46) киевский князь Владимир после длительной осады захватил Херсон. Г.Д. Белов и А.Л. Якобсон к данному событию приурочили выявленные в Северном и Западном районах слои, образовавшиеся в результате разрушений некоторых жилых кварталов и базилик (Белов Г.Д., 1953, с. 28, 29; Якобсон А.Л., 1959, с. 65). А.И. Романчук по монетам с монограммой «??», извлеченным из накопившегося поверх полов домов и базилик слоя мусора, датировала их разрушение концом XI–XII вв. Однако этот слой накапливался в течение длительного периода. В пользу мнения Г.Д. Белова и А.Л. Якобсона свидетельствуют найденные на полах данных построек клады, в которых самыми поздними были монеты Василия II (976-1025) (Завадская И.А., 2000, с. 86–87) и керамика последней трети X — первой половины XI в. (Сазанов А.В., Ченцова В.Г., 1996, с. 442).
Владимир после крещения и венчания с сестрой византийского императора Анной вернул Херсон прежней администрации и покинул его. Как показали археологические раскопки, в конце X — начале XI в. в городе начинают реконструкцию оборонительных стен и восстановление перепланировки жилых кварталов. В Юго-Восточном районе после присоединения к городу высохшего участка бухты площадью 1,5 га сильно изменяется конфигурация крепостной ограды. Ее новый участок состоял из комплекса башен XXII–XXI и куртин 37–39 (рис. 3). Поставленные на урезе моря башни XXVI–XXVII фланкировали морские ворота (Антонова И.А., 1996, с. 117). В 1059 г. стратиг Херсона и Сугдеи патриций Лев Алиат соорудил в Херсоне новые ворота претория и отремонтировал другие городские ворота (Латышев В.В., 1896, с. 16–18). Видимо, необходимость в ремонте возникла из-за опасения половецких нападений.
По утверждению А.Л. Якобсона, в XI–XIII вв., несмотря на полное запустение западной части и уменьшение размеров, Херсон оставался довольно большим плотно застроенным городом. В восточной части города сохранилась прежняя планировка прямоугольными кварталами, а западную его половину поверх слоя разрушений застроили маленькими кварталами с кривыми узкими улицами (Якобсон А.Л., 1964, с. 84). В восточной части города сохранились все крупные базилики. Архитектурной доминантой города являлась Главная площадь с комплексом Уваровской базилики, базиликой № 28, базиликой Крузе и другими. На северном берегу не ранее XI в. возвели новый соборный крестово-купольный храм № 34 с шестью внутренними столбами (табл. 57, 4). С XI в. практически в каждом квартале строились храмы во имя святого, которого считали патроном прихода. Над домами возвышались купола крестово-купольных храмов: шестистолбного № 6, четырехстолбных № 4, 9 (табл. 57, 6), 21 (Якобсон А.Л., 1964, с. 88, рис. 28в; 1988, с. 168–172; Сазанов А.В., 2000, рис. 1). Преобладали же однонефные часовни. Храмы сооружали и на месте разрушенных базилик. Например, видимо, в XI в. среди развалин в центральном нефе базилики № 5 сооружают небольшой одноапсидный трехнефный храм (Бертье-Делагард А.Л., 1893, с. 34; Завадская И.А., 2000, с. 87), а в XII–XIII вв. среди руин базилики 1932 г. (Якобсон А.Л., 1959, с. 176, рис. 84) — часовню.