Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение. 1941-1944

Романько Олег Валентинович

Проанализировав указанные фонды, можно сделать вывод, что в целом это: документы и материалы органов немецкого военно-политического руководства на тер ритории Крыма, мусульманских татарских комитетов и крымских партизан и подпольщиков. Их тематика достаточно разнообразна и содержит в себе информацию:

1. О военно-политических причинах и условиях создания этих формирований. В том числе информацию о взаимоотношениях лидеров татарских националистов с германским военно-политическим руководством, роли мусульманских комитетов в процессе создания и использования коллаборационистских частей;

2. Об организации этих формирований. В том числе информацию о методах и результатах вербовки в них, качестве завербованных добровольцев, численном составе и дислокации организованных подразделений, их номенклатуре, вооружении и снаряжении;

3. О военно-политической

подготовке личного состава. В том числе информацию о работе немецких инструкторов, пропагандистском обеспечении добровольцев, роли ислама в этом обеспечении;

4. О боевом применении этих формирований. В том числе информацию о методах и принципах этого применения, его целях и задачах, основных направлениях. Среди последних особенно выделяются: борьба с партизанами, карательные экспедиции, охранная служба на военных и гражданских объектах, а также в концлагере на территории совхоза «Красный»;

5. Об итогах боевого применения и эффективности этих формирований. В том числе информацию о боевых качествах и моральном состоянии крымско-татарских добровольцев, факторах, которые влияли на это.

Таким образом, используя эти документы и материалы, можно в целом реконструировать основные моменты истории этой категории коллаборационистских формирований на территории Крыма.

Выше уже говорилось о том, что значительную часть документов о крымско-татарских формированиях (впрочем, как и о других) составляют всевозможные указания, донесения, отчеты и т. п. крымских партизан и подпольщиков. Иногда, за неимением подлинных немецких документов, это единственный источник информации по целому ряду аспектов истории Крыма в период оккупации. Поэтому при их использовании подходить к ним следует очень осторожно, перепроверяя, если это возможно, содержащуюся в них информацию. Однако нельзя согласиться и с теми авторами, которые полностью отрицают правдивость документов из этих источников лишь по той причине, что во многих из них содержится негативная информация о роли крымских татар в период оккупации (например, зверства против мирного нетатарского населения). Как правило, они мотивируют это тем, что подобные материалы начали собираться (и даже фабриковаться), чтобы документально оправдать депортацию. В данном случае можно спорить о подлинности событий, которые описаны в послевоенных воспоминаниях, но, на наш взгляд, сомневаться в документах периода войны можно только с некоторой погрешностью. И документы о крымско-татарских коллаборационистских формированиях здесь не исключение [601] .

601

См., например: ГААРК. Ф. П – 1. Оп. 1. Д. 2160, 2185; Ф. П – 151. Оп. 1. Д. 388, 391, 505; Ф. П – 156. Оп. 1. Д. 26, 31, 37; Ф. Р – 652. Оп. 24. Д. 16, 24.

Проанализировав находящуюся в ГААРК информацию, можно прийти к выводу, что архивные фонды и по сей день являются главнейшим источником информации по проблеме военного коллаборационизма. Что же касается крымского аспекта этой проблемы, то этот источник, пожалуй, один из немногих доступных для отечественного исследователя.

Также из сказанного выше видно, что эти материалы относительно многочисленны, отличаются по количеству и качеству информации и обладают рядом несомненных достоинств:

1. Некоторые из перечисленных документов весьма ценны в силу своей уникальности (например, подлинные документы немецких военно-политических органов и материалы из среды некоторых коллаборационистских формирований);

2. По ряду спорных моментов истории Крыма периода оккупации документация фондов ГААРК представляется более чем достаточной (например, по вопросу о крымско-татарском военном коллаборационизме).

Однако есть и причины, которые снижают ценность этих материалов:

1. Все документы разбросаны по нескольким фондам, из описей которых только с трудом можно догадаться об их наличии в том или ином деле;

2. Спорность информации, содержащейся в них. Главным образом это касается самой большой части – сообщений, отчетов и т. п. документации партизан и подпольщиков. В целом достоверность информации из этого источника можно, по некоторым аспектам, поставить под сомнение, вследствие того что многие «народные мстители» были людьми гражданскими и не были знакомы с организацией и структурой вооруженных сил, и тем более германских. Они не знали, что коллаборационистские формирования

являлись, по сути, самостоятельной категорией вермахта и войск СС – все их члены были для них «власовцами» и т. п. Поэтому информацию, содержащуюся в этих документах, желательно перепроверять по другим источникам. Кстати, то же самое можно сказать и о документах, вышедших из среды самих коллаборационистов;

3. Одним из положительных моментов, отличающих данный комплекс материалов, является то, что наряду с немецкими трофейными документами имеется и их перевод на русский язык. Но зачастую он выполнен неточно и без знания немецкой военно-политической терминологии.

Тем не менее указанные недостатки не снижают общей научной ценности данного комплекса документов. В принципе главной причиной этих недостатков является то, что тема военного коллаборационизма была в Советском Союзе под запретом, и поэтому создавать благоприятные условия для ее изучения никто не собирался. Теперь же, когда стало ясно, что данная проблема является хоть и трагической, но неотъемлемой страницей истории Второй мировой войны, создавать такие условия, на наш взгляд, необходимо. И делать это следует не только из научных соображений. Как показали события в некоторых республиках бывшего СССР, общественно-политическая актуальность изучения проблемы коллаборационизма также несомненна.

Биографические сведения о некоторых лицах, упоминающихся в тексте монографии

Абдурешидов, Джемиль (?—?) – крымско-татарский политический деятель. Сын торговца из Евпаторийского уезда, турецкоподданный. Занимал пост председателя Симферопольского мусульманского комитета с декабря 1941 по декабрь 1942 г. и с января по май 1944 г. В январе – декабре 1943 г. – второй заместитель председателя Симферопольского мусульманского комитета. Один из инициаторов создания крымско-татарских добровольческих формирований. Стоял на позициях крайнего коллаборационизма. В марте 1944 г. командующий войсками вермахта в Крыму наградил его Знаком отличия для восточных народов 2-й степени (официальная причина – «за заслуги перед татарским народом»). Дальнейшая судьба неизвестна.

Альвенслебен-Шохвитц (Alvensleben-Schochwitz), Людольф Герман фон (17.03.1901—17.03.1970) – один из руководителей полицейского аппарата нацистской Германии и карательной системы на оккупированных советских территориях. СС-группенфюрер и генерал-лейтенант войск СС и полиции (9.11.1943). Из аристократической семьи. В 1923–1930 гг. член националистической организации «Стальной шлем». В 1929 г. вступил в нацистскую партию и штурмовые отряды (СА), после чего занимал различные партийные должности. В ноябре 1933 г. избран депутатом рейхстага. 1.04.1934 вступил в СС (СС-оберштурмбаннфюрер), где занимал различные должности, командуя местными эсэсовскими формированиями. С ноября 1936 г. шеф-адъютант рейхсфюрера СС Г. Гиммлера. С ноября 1941 по октябрь 1943 г. фюрер СС и полиции «Таврия», а с октября по декабрь 1943 г. – главный фюрер СС и полиции «Черное море». После возвращения из СССР занимал различные полицейские должности на территории Германии и Италии. Был арестован западными союзниками, но недолго пробыл в заключении. Уже в 1945 г. ему удалось выехать в Аргентину.

Служил инспектором рыболовства. Заочно приговорен польским судом к смерти по обвинению в уничтожении 4247 человек. В 1964 г. аргентинские власти отказались выдать его по запросу суда ФРГ.

Власов, Андрей Андреевич (1.09.1901—1.08.1946) – генерал-лейтенант (с января 1942 г.), кадровый офицер Красной армии, в которую вступил в 1920 г. До 1941 г. прошел всю иерархию армейских должностей и званий до генерал-майора включительно. С сентября 1938 по декабрь 1939 г. военный советник при лидере Китая Чан Кайши. Войну встретил на должности командира 4-го механизированного корпуса. Командовал армией при обороне Киева и в битве под Москвой. 11.07.1942 попал в плен к немцам, будучи заместителем командующего Волховским фронтом и временно исполняющим обязанности командующего 2-й ударной армией. Изъявил желание сотрудничать с немцами в обмен на поддержку в деле «освобождения России от большевиков». С 27.12.1942 «председатель Русского комитета» и «главнокомандующий РОА». С 14.11.1944 председатель КОНР, а с 28.01.1945 главнокомандующий его Вооруженными силами. В мае 1945 г., находясь в Чехии, был захвачен советскими войсками. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к смертной казни через повешение.