Крымская пленница
Шрифт:
Вытащив из холщовой сумки, пристегнутой к поясу, спутниковый телефон, он включил питание. Затрещал эфир.
– Густав, это Гефест… – забубнил Савеленко в трубку. – Густав, Густав, ответьте Гефесту…
– Слушаю тебя, Гефест, – прорезался сквозь помехи деловой голос. – Докладывайте обстановку. Задание выполнили?
– Так точно, Густав. Закладка в квадрате 14 произведена. Ориентир на дороге – одиноко торчащая скала в окружении камней. Направление – строго на дорогу, второй ориентир – раздвоенная глыба на косогоре. Груз – в двух метрах левее, трещина в обрыве. Мы заткнули ее травой, сейчас подчистим после себя…
– Я понял вас, Гефест, – отозвался собеседник в далекой украинской столице. – Прошу повторить.
Савеленко повторил – неизбежная процедура.
– Отлично, Гефест, – ровным голосом сообщили на том конце. – Уходите и забудьте, что делали.
Довольно ухмыляясь, Савеленко спрятал телефон.
– Все, хлопцы, по коням, возвращаемся домой. Руки в ноги, и на базу. Начальство довольно. Слава Украине, как говорится.
Обратно шли порожняком – бежали, пригнувшись, прыгая по кочкам. Фыркал двигатель «УАЗа», выезжающего из-за скалы. Шестьдесят верст – не крюк, еще и поспать удастся. Важное дело сделали, не остались в стороне от борьбы с «вселенским злом». А то, что после подрыва ЛЭП сами останутся без света, – так это только разукрасит мученический ореол…
В то же время в двадцати километрах к западу от Судака бурлило море. Волнение началось с наступлением темноты, а к часу ночи только усилилось. Это был живописный, хотя и не очень засиженный отдыхающими участок восточного берега Крыма. Вздымались скалы, где-то они вдавались в море, где-то отступали, образуя красивые бухты, заваленные гигантскими окатышами. Чернели провалы гротов и пещер. Высокие волны бились о камни, хищно шипели. Море рокотало – глухо, с угрозой, как будто под его вздымающейся массой затаился исполинский зверь, еще не решивший, стоит ли выходить. Слева от величавой скалы (если смотреть от моря), похожей на врытую в землю лопату, скалы отступали, образуя вместительный галечный пляж. Он тянулся в длину метров на сто и явно не был диким. Здесь стояли лежаки, свернутые на ночь зонтики с врытыми в песок шестами. Под зонтом на перекладине болталась футболка, забытая кем-то из отдыхающих. Валялись пустые пивные банки, брошенные детьми игрушки. К пляжу через скалы выходили несколько тропок, за ними топорщились кусты, деревья, а дальше проступали очертания вытянутой крыши – пансионат «Береговое», довольно крупный и единственный на этом участке санаторно-курортный объект. К западу от пляжа скалы снова принимали хаотичный вид, но в воду уже не лезли – вдоль кромки моря то расширялась, то сужалась береговая полоса. Не весь берег был пригоден для отдыха – громоздились груды камней, массивы красноватой глины. В стороне от санаторного пляжа находились два пляжа поменьше – один в живописной бухте, окруженной частоколом скал, другой левее – под монолитной скалой, нависающей, как козырек. К западу зона отдыха завершалась, начиналась дикая природа. Проход у воды оставался, но очень узкий, во время шторма его захлестывали волны. За ним тянулся каменисто-земляной вал – отдельно лежащие глыбы, приземистые скалы, в которых чернели трещины и пещеры. Дальше каменное царство становилось совершенно непроходимым – скалы забирались в воду, формировали островки, попытка высадки на которые явно входила в разряд экстрима…
К часу ночи разгулялся ветер, он трепал кусты, кроны криворуких деревьев, вцепившихся корнями в расщелины, гнал волну. Июнь – начало курортного сезона, но погода еще неустойчивая, возможны перепады температур, порывы ветра – особенно в ночное время. На берегу не было ни одной живой души. Но вот покатился камень на гряде, у которой обрывался санаторный пляж, и за скалой возник силуэт. Мужчина огляделся и, убедившись, что никого нет, махнул рукой. Объявились еще двое. Все с тяжелыми рюкзаками, в резиновых сапогах и брезентовых накидках. Они по одному спрыгнули к кромке воды. И двинулись вдоль моря в западном направлении. Волны захлестывали ноги, летели брызги, приходилось держаться ближе к скалам, чтобы не намочить груз. Парни достаточно уморились, пока протащили свою ношу через скалы. Они остановились на берегу относительно тихой бухты и сняли рюкзаки, чтобы передохнуть.
– Долго еще, Виталя? – пробормотал молодой парень. Лицо его в лунном свете отливало веснушками.
– Скоро, Антоха, скоро, – буркнул старший – загорелый мужчина лет тридцати с массивной челюстью. – Успеешь еще вернуться к своей Оксанке, дождется она тебя, не бойся… – и глумливо засмеялся, видя, как надулся товарищ.
Третий – приземистый, плотный, с физиономией, похожей на блин, – тоже засмеялся. Видимо, тема некой Оксанки пользовалась популярностью и могла отвлечь от тягот судьбы.
– А ты чего ржешь, Зубач? – обозлился молодой. – Да и ты бы, Виталя, придержал язык за зубами, а то…
– А то что? – перебил старший и пристально воззрился на него. Взгляд у него был недобрый. – Ты за базаром-то следи, Антоха, – посоветовал он, – не забывай, кто тут рулит.
– Ладно, будет вам, – миролюбиво бросил низкорослый Зубач. – Уставились, понимаешь, друг на дружку, как незалежная на Кацапию… Пошли, что ли?
Они снова взвалили на спину рюкзаки и двинулись дальше. Позади остался галечный пляж под нависающей скалой, дальше полоска намывного пляжа сузилась до предела. Приходилось перебираться через камни, карабкаться по плитам. Борьба с препятствиями не затянулась – через пару минут люди подошли к приметной скале, напоминающей голову какого-то плешивого уродца. У «левого уха» находилась расщелина, куда могли поместиться все три рюкзака. Передавали по цепочке – сильный Зубач тужился, переправляя их в «схрон». О характере груза он, видимо, знал – обращался, как с хрустальными изделиями.
– Все, Виталя, готово… – просипел он, переводя дыхание. – Лежат, родные, как яйца в гнездышке…
– Маскируйте, – проворчал Виталий Шестов, назначенный руководить очередной группой «крымских патриотов». Тайник был выбран местным агентом, работающим в пансионате «Береговое», а живущим в поселке Новый Свет, расположенном в полутора верстах на запад. Поселок отсюда не просматривался, но хорошо виднелись две бочкообразные скалы в глубине береговой полосы. По уверению агента, это было единственное подходящее место в округе. Во-первых, четкий ориентир, во-вторых, местечко малопосещаемое, и можно через скалы напрямую выйти к дороге на пансионат. Дальше – глупо, себе же создавать трудности, а ближе – опасно, там постоянно трутся отдыхающие. Залезет в «схрон» любопытствующий ребенок – и пропадет хорошая вещь ценой в тысячи долларов, не говоря уж о проваленном задании. Виталий исподлобья смотрел по сторонам. Место идеальное. Никто не полезет, да и продержаться тайнику нужно от силы пару дней. А потом начнется… Он не был посвящен в детали операции, но догадывался, что отдыхающим в пансионате не поздоровится. Черт с ними – не жалко. Повсюду враги – куда ни плюнь. Женщины, дети… какая разница? Сидели бы у себя в России, остались бы целы. Знали, куда ехали. Это не их земля! Пусть катят в обрат, проклятые ублюдки, и больше никогда сюда не приезжают! Его бы воля – он бы всех в резервацию отправил. А вынужден существовать рядом с ними, ходить на работу каждый день, словно он тут, типа, рядовой российский гражданин… Виталий третий год состоял в радикальной правоэкстремистской группировке, особо не афишируя свои пристрастия, чем и привлек симпатии работников СБУ, подбирающих кадры для выполнения важных заданий на оккупированных территориях. У него был дом в пригороде Симферополя, где он жил с отцом-инвалидом. Батя тот еще бандера, хотя давно на пенсии, отошел от дел, но полностью в курсе происходящего. Все будет хорошо, главное, поменьше болтать и почаще озираться…
– Все ништяк, Виталя? – буркнул Зубач, спрыгивая с плиты. – ФСБ еще не «пасет?»
– Боишься москаляк, Валера? – скривился Шестов.
– А чего же не бояться? – пожал плечами Зубач. – Конечно, боюсь, я же не мозгами отмороженный. И ты боишься, и вон – Антоха боится… – Он подвинулся, поддержал спрыгнувшего Снегиря. – Только идиот не боится… Да ты не очкуй, мы своих не предаем, до конца пойдем, пока всю эту нечисть из Тавриды не изгоним…
– Шо говорить-то, если «спалят»? – поинтересовался возбужденный Снегирь.
– А шо хочешь, – злобно хохотнул Шестов. – На японскую разведку работаем. Или на дьявола. Да все понятно, они же не тупые. Я не понял, хлопцы, – насторожился он, – вы что, уже за решетку собрались? Лично я туда не собираюсь, у меня граната есть, я лучше подорву себя, лишь бы этим тварям не достаться, да парочку с собой захвачу…
Сообщники с опаской покосились на старшего и как-то ненароком отодвинулись. Море под ногами продолжало бурлить. Шестов извлек из глубин штормовки спутниковый телефон со складной антенной. Абонент подключился быстро – вызов ожидали.
– Густав, Густав, это Алекс… – забубнил Шестов.
– Докладывай, Алекс, – произнес спокойный голос. – Задание выполнили?
– Все отлично, – не без гордости сообщил Шестов. – Груз укрыт на объекте «Гоблин»… М-м… вы понимаете, о чем речь?
– Да, понимаю, – отозвался собеседник. – У нас имеются фотоснимки этого места. Уточните – это прибрежная полоса недалеко от поселка Новый Свет, примерно в трехстах метрах от объекта «Береговое»…
– Так точно, Густав, – по-военному отрапортовал Шестов. – В трех метрах от моря. Груз укрыт надежно, посторонних нет.