Крымская война
Шрифт:
Но если приходилось махнуть рукой на финнов, — то оставалась Швеция, и здесь шансы союзников были несравненно более благоприятными. Мы будем впоследствии говорить о настроениях в Швеции, обозначившихся до осени 1854 г., а теперь обратимся к бомарзундской операции союзников, для которой Парсеваль и привез в Балтийское море генерала Барагэ д'Илье с его отрядом.
3
Группа Аландских островов находится в 21 версте от финского берега, в 35 от шведского, в 175 — от Стокгольма. Море крепко замерзает. В 1809 г. острова были заняты русскими войсками. С 1829 г. началась постройка бомарзундских укреплений, на главном острове Аланд. Но к 1854 г. только 1/5 часть укреплений была готова. Укрепления были не связаны между собой. Главный форт был просто двухэтажной каменной казармой под железной крышей. Позади форта находились двухэтажный сводчатый капонир и два отдельных двухэтажных офицерских флигеля без сводов. В главном флигеле были помещения для 2500 человек. Амбразур было 115. В 400 саженях от форта находилась
667
Морской сборник, 1866, № 2, стр. 643.
В мае 1854 г. английский флот начал крейсировать близ Бомарзунда, высаживая гребными судами небольшие отряды по берегам, забирая людей, которых и расспрашивали об укреплениях.
Уже начиная с июня, а особенно с июля, маленький гарнизон Бомарзунда констатировал близкое присутствие неприятеля. В течение нескольких недель англичане почти ежедневно высаживали своих разведчиков на берегу материка и на островах, и они расспрашивали местных жителей об укреплениях. Непир узнал таким путем об устроенной капитаном Теше скрытой береговой батарее. 21 июня (3 июля) англичане, производя очередную рекогносцировку, открыли огонь по двум островам, а затем, выстроившись фронтом перед замаскированной, но уже известной им батареей Теше, три парохода начали громить батарею. Три часа длилась канонада. Англичанам сильно мешали при этом стрелки 2-й роты гренадерского саперного батальона: рассыпавшись по лесу позади батареи, русские стрелки били очень метко в амбразуры трех неприятельских пароходов, поражая артиллерийскую прислугу [668] . Держаться далее батарея не могла, и полковник Фурцгельм приказал ей отступить в форт.
668
Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ГПБ), Рукописное отделение, F. IV, 885. Рукописная записка капитана Кноринга о бомбардировании Аландских укреплений.
Тогда неприятель начал бомбардировать форт, который деятельно отстреливался до второго часа ночи, когда пароходы ушли. Русские заметили, что неприятель, выпустив до 2000 снарядов, причинил форту больше повреждений, чем скрытой батарее. Поэтому сейчас же после ухода неприятельских судов гарнизон принялся сооружать новую прибрежную батарею, которую и вооружили восемью орудиями.
Прошло несколько недель затишья. Мы уже знаем, что Непир ждал французов.
10(22) июля в так называемом Лумпоренском озере (сообщающемся с морем) показались шесть паровых фрегатов и кораблей. Это была новая рекогносцировка, на этот раз уже без канонады. Неприятель совсем не отвечал даже на русские выстрелы с форта прибрежной батареи и с так называемой башни «С». Тут гарнизон сделал роковое открытие: русские снаряды не долетали до неприятеля.
Прошло еще три недели. Неприятель бездействовал, хотя суда его накапливались и накапливались в Лумпоренском озере.
Наконец произошло событие, предрешившее близкую гибель Бомарзунда. 26 июля, в 10 часов вечера, вдруг послышалась далекая, но сильная пальба. Среди ночи с 26 на 27 июля пальба возобновилась: это Чарльз Непир салютовал подходившей к нему долгожданной французской эскадре адмирала Парсеваля, привезшего десантный отряд генерала Барагэ д'Илье.
Первый отряд французской эскадры и находившихся за ней французских сухопутных войск появился перед Бомарзундом уже 1 августа, и с 1 по 3 августа французы производили разведки ввиду предстоящей высадки. Прибыл и один английский пароход с очень небольшим количеством моряков, предназначенных к высадке. Барагэ д'Илье не хотел начинать высадку, пока не прибудет полностью вся французская эскадра с материальной частью экспедиционного корпуса, — а она была еще в пути, задержавшись несколько в Киле. Курьезное впечатление производят письма Чарльза Непира, писанные им в эти августовские дни первому лорду адмиралтейства. Непир, окончательно решив не давать для операции своих судов, прямо выходил из себя, досадуя на медлительность французов: «Лето проходит и каждый час дорог, а французский генерал не хочет высаживаться и занимать позиции, пока материальная часть не прибудет… Если русские могут продержаться, пока не настанет дурная погода, то мы очутимся в затруднительном положении». По-английски сказано сильнее: «we shall be in mess». «Все, что может быть сделано, я делаю, но это откладывание убивает меня». То есть он ровно ничего не делал, — и его корреспондент сэр Джемс Грэхем, как и весь английский кабинет, это отлично знал. Но Непиру незачем было и стесняться между своими. Он знал, что и в Лондоне смотрят точно так же, как и он: зачем брать Бомарзунд английскими руками, когда можно сделать это французскими?
2 августа в гарнизоне узнали, что неприятель начал высаживаться на берег близ Зунд-кирки, в 12 верстах от форта. Тогда, в предвидении немедленной тесной осады форта, русские решили сжечь все строения на острове, где неприятель мог бы найти приют или извлечь какую-либо пользу. 2, 3, 4 августа были сожжены госпиталь, тюрьма, три провиантских магазина, конюшни для артиллерийских лошадей, бани, гауптвахта. В ночь с 7 на 8 августа Бодиско велел уничтожить прибрежную батарею и взорвать орудия. Но это не успели исполнить, — и неприятель захватил орудия.
7 августа в 3 часа утра началась высадка французов и английского отряда. Высадка продолжалась 3 часа. Высадились 11 000 человек в трех отдельных пунктах, и уже спустя несколько часов союзники открыли первую бомбардировку. 8, 9, 10 августа продолжалась выгрузка осадных орудий, зарядных ящиков и провианта. К бомбардировке башен с 9 августа прибавилась бомбардировка главного форта. Осадные орудия были очень крупного калибра, на выгрузку каждого с корабля на берег требовалось до 200 человек. 15-го и утром 16-го огонь осаждавших необычайно усилился. Стрельба русского гарнизона тоже не ослабевала, и русской артиллерии удалось даже тяжело повредить английский корабль «Леопольд» и вывести его из строя. Но этот успех был одиноким исключением: артиллерия Бомарзунда была такого калибра, что ядра очень редко долетали до неприятеля. Для союзников осада Бомарзунда была, в сущности, почти совершенно безопасным занятием.
Кроме 10-тысячного отряда Барагэ д'Илье, 8 августа у Бомарзунда решено было высадить еще 2000 французских моряков; англичане высадили небольшое количество своих матросов и 90 саперов.
Участие этих английских сил было равно нулю. Ни Барагэ д'Илье их не требовал, ни сами они ничего не намерены были делать, и их высадка имела лишь символический и как бы декоративный смысл.
Всю ночь с 7 на 8-е шла перестрелка.
С утра 8-го непосредственная цель неприятеля обозначилась ясно. Французы подошли к крепости и сейчас же соорудили три батареи против самой важной из башен, башни «С», построенной на высоте, которая господствует над всей крепостью.
Командиром башни был инженерный капитан Теше, под его командой было 123 человека, из них 85 Финляндского батальона, 18 артиллеристов и 20 стрелков Гренадерского батальона.
Положение маленького гарнизона было совершенно безвыходным с первого же момента высадки десанта. «Малый калибр наших орудий, — пишет русский офицер, участник дела, — не мог успешно отвечать неприятельским: все ядра падали, далеко не достигнув неприятеля. Удалившись за линию падения наших снарядов, неприятель, ничего не страшась, громил форт бомбами с точностью практической стрельбы на ученье, до того впоследствии верной, что ядра попадали в самые амбразуры и сбивали орудия». Обойдя форт и заняв возвышенности, укрывшись за скалой и большими каменьями, неприятель, «разбивал кирпичные стены внутренности форта и ежеминутно угрожал взрывом пороха, помещенного в ящиках при каждом каземате» [669] . Бомбы проникали решительно во все места казематов и башен, и люди по нескольку суток почти не смыкали глаз. Гарнизон не смутился духом и дорого решился продать жизнь свою, если неприятель решится брать штурмом. Но неприятель угадывал отчаянное положение осаждаемых и на штурм не пошел, он продолжал ослаблять гарнизон убийственным огнем своих орудий…
669
Журнал военно-учебных заведений, 1856, т. CLXXI, стр. 410.
В форте начались пожары, и все усиливавшаяся бомбардировка мешала тушить их.
Три дня продолжалась неравная отчаянная борьба, — и башня сохраняла сообщение с главным фортом, откуда и получала снаряды. В 7 часов вечера капитан Теше пришел к коменданту с грустными вестями. Часть его гарнизона была перебита метким огнем французских стрелков через амбразуры, одно орудие подбито. Все заметили, что он «совсем расстроен от усталости и заботы» [670] . Не только он, но и весь гарнизон был абсолютно уверен, что сдача совершенно неизбежна.
670
ГПБ, Рукописи, отд., F. IV, 885. Рукописная записка капитана Кноринга.
Взятие башни предрешило падение всего форта. Французы еще до взятия башни выстроили две сильные батареи в непосредственной близости от форта: одну на Чертовой горе, а другую на том самом месте, где стояла русская прибрежная батарея и где были захвачены русские орудия. По показаниям, идущим со стороны неприятеля, некоторые выстрелы вырывали прочь самые амбразуры вместе с орудиями. Еще в первые дни бомбардировки форт отстреливался очень энергично, но артиллерийская дуэль была очень уж неравной: русские снаряды сплошь и рядом не долетали до цели. Вот, например, что рассказывает в своем официальном донесении человек, деятельно участвовавший в обороне форта, об эпизоде боя, происшедшего 9 августа: «…в 11 часов утра пароход, «Пенелопа» сел на мель в проливе между островами Престэ и Тавте в 800 саженях от форта.