Крымский Джокер
Шрифт:
Борис виновато пожал плечами и закончил:
— А потом, собственно, про него и неизвестно ничего…
Но увидев презрительное выражение лица своей начальницы, поспешил добавить:
— Есть ещё факс из Киева. От нашего охранника в консульстве. Здесь фотография с его американской визы. И копия анкеты.
Лидия Петровна опять одела очки и взяла листок с фотографией. Она была плохого качества. Но на чёрно-белом изображении вполне разборчиво прорисовывались широко посаженные глаза молодого мужчины и упрямый подбородок, очерченный небольшой аккуратной бородкой.
Она
— Да уж… Фрукт… Но сразу видно, что не дурак. И своего так просто не отдаст. Ты вот что, Боря. Эту физию срочно по факсу в Севастополь Глебу! И менту своему скинь — пусть ознакомится. Все посты ДАИ, он, конечно, напрячь не сможет — кишка тонка. Но на те, что при въездах в крупные города — пусть кинет ориентировку. В связи с угоном там, или ещё придумает что-нибудь…
Борис, кивнув направился к выходу. Возле самой двери он обернулся и сказал:
— И ещё. Мне один наш человечек звонил сейчас с Севастопольского поста ДАИ. Интересующая нас машина в город не проходила. Ни вчера, ни сегодня.
И он осторожно прикрыл за собой дверь.
Лидия Петровна опять вгляделась в фотографию и призадумалась.
«Не проходила… Хм-м-м… А должна была бы. Значит, мальчуган наш, почуяв неладное, скинул машину в какой-нибудь отстойник. Или просто на стоянке где-нибудь бросил. И добирался на перекладных. На такси, например… С его-то бабками двадцать тысяч — не деньги».
Она пошелестела фольгой. Шоколад закончился. В голове Лиды всплыла песенка пиратов из мультфильма: «И нам не надо ни мармелада, ни шоколада. А только маленьких… ну, очень маленьких… детей…»
«Однако, и детей у него нет. И с женой в разводе. Какой молодец! И зацепить его, получается, не на чем. И бабки, про которые он распинался той шлюшке из автосалона, он в Севастополе, возможно, получать уже не собирается. Или собирается, но в другом месте.
Если за день нигде не прорисуется — значит проскользнул через сети наши, везунок. Нет уж — так дело не пойдёт…»
Лидия Петровна встала, открыла сейф и достала из него ещё одну плитку шоколада. Небрежно надорвав упаковку, она закинула в рот сладкий квадратик и продолжила размышлять: «По-любому его в Киеве надо пасти. Возле консульства. Куда он теперь от своих миллионов денется? В Америку ещё попасть надо. Америка-то — она далеко… Пожалуй, придётся самой в Киев лететь. А то опять всё просрут, не дай бог! Так до конца дней и пердеть в этом совке недоделанном буду…»
Лидия Петровна вытерла салфеткой сладкие губы и нажала клавишу на интеркоме:
— Борис! Закажи-ка два билета на самолёт до Киева. На завтрашний вечерний рейс. Себе и мне. Давненько что-то я в столице нашей самостийной не была. И дедушку Гриба порадуем. А то он последнее время какие-то отчёты мутные по нашей теме шлёт всю дорогу… И ребята его сопли стали жевать — меченного фрайера в аэропорту упустили. Вот на месте и разберёмся, что к чему.
— Уже делаю, — откликнулся Борис и застучал по клавишам компьютера. Бронируя билеты в Интернете, он думал: «Если эта старая профурсетка с насеста снялась — значит бабло суровое на кону. Как бы мне в этом ералаше свой маленький пасьянсик умудриться разложить? Надоело перед этой грымзой навытяжку стоять. Уж сколько лет…» В кармане зазвонил мобильный.
— Борис Юрьевич, доброе утро. Это Квашнин.
— Ну что там у тебя? Факс получил? Просьба моя ясна, насчёт постов и прочего?
— Поэтому и тревожу. Сообщаю: человек на высланном мне фото был в машине нашего, так сказать, потерпевшего вчера вечером. Я уже вам докладывал…
Борис, подпрыгнув на стуле, изменился в лице:
— На красном «Пассате»?! Который из Симферополя ехал?! Ты ничего не путаешь, Петрович?
— На все сто, конечно, ответить не могу. Качество плохое у снимка, да и вчера было темно.
Но скорее это он, чем не он.
Борис едва сдерживая эмоции, проговорил:
— Вот это интересная информация. Спасибо.
— Всего хорошего. Фото я, как вы просили, на вокзал в линейный отдел сам отвезу. До связи.
Борис выключил трубу и стал задумчиво смотреть на заставку сохранения экрана.
По монитору неторопливо пыли разноцветные трёхмерные рыбки. Не двигаясь, он просидел так минут пять, потом решительно встал и направился в кабинет Афанасьевой.
… В пустой придорожной татарской закусочной Володя с Карытиным уже двадцать минут ждали второго блюда. Оба, вальяжно развалившись на пластмассовых стульях, ковыряли в зубах зубочистками. На первое была чудесная наваристая шурпа с большим куском баранины, и если бы не зверский аппетит, разыгравшийся в дороге у обоих, второе блюдо было бы не совсем и кстати.
— Отлично кормят. И недорого, — первым нарушил сытное молчание Витёк.
— Угу. Только жирновато немного для меня. Грёбанная желтуха жестоко подрезала мою печень, — пояснил Володя. — Теперь и бухаю с оглядкой.
— У тебя тоже была желтуха? И когда?
— Да лет в двадцать пять не пофартило. И где я её цепанул — ума не приложу!
Витька неторопливо достал сигареты.
— Ну что, чувак — подымим, пока они там для нашего плова собачку режут? — протянув пачку другу, он с удовольствием закурил. После первой затяжки, Карытин посмотрел на разомлевшего от еды напарника:
— А знаешь, я тебе вот что скажу. Желтуха для некоторых людей — она, на мой взгляд, как дар божий. Вот взять меня. Я ведь с этими бизнесами бесконечными бухал — мама дорогая! Презентации, дни рождения сотрудников и прочая хреноприпедрень… Знаешь ведь, как это бывает?
Толстый понимающе кивнул.
— Так вот. К годам так двадцати восьми у меня уже проблемы с синькой начались серьёзные. Ну, там, блёв по утрам, провалы в памяти и всё такое… Но это ещё ничего.
Вот когда начинаешь важные бумаги терять, или ключи от дома и машины — тут уже не до веселья. И вот однажды я из одной деловой поездки домой в одних трусах приехал…
Витёк цыкнул зубом, и засмеялся. Костров с интересом посмотрел на развеселившегося приятеля, и попросил:
— Расскажи. Мне как старому борцу с зелёным змием будет интересно.