Крымский излом 1994. Записки свидетеля.
Шрифт:
После этого состоялся с ней идиотский разговор (об «уважении»).
Еще в юности меня поразило открытие, что в жизни никогда не бывает так, как в книгах. В книгах - интересно, в жизни - «скучно». На самом деле люди никогда не думают, не говорят и не поступают так, как это делают литературные герои. Позже я узнал, что эта «разница» называется «художественным вымыслом». Тогда я задался вопросом: а где заканчивается «художественный» вымысел и начинается банальная ложь. Нас учили в школе «делать свою жизнь» на примерах литературных «героев». Когда мы стали взрослеть, то стали догадываться, что в реальной жизни нет «героев», а есть обычные «нормальные» люди – «плохие» или «хорошие»,
Моя жизнь мне часто подбрасывала ситуации, которые иначе как «абсурдом» назвать было невозможно, то есть они не поддавалась «разумному» объяснению и не могли быть вразумительно описаны (рассказаны). И тогда я понял, что такое «художественный вымысел». Литература придает «смысл» жизни, которая сама по себе бессмысленна. Какой-то поэт однажды сказал: если ты можешь высказать это обычными словами, то не пиши стихов. Жизнь – это не литература, а литература – это не жизнь…
Сейчас у меня была такая же «абсурдная» ситуация. Ирина говорила вроде бы «разумные» слова, исходя из реального «положения вещей»: наши отношения могут быть только такими, иначе их не будет вообще. Но именно этот прагматизм вызывал у меня внутренний протест, хотя убедительных аргументов я не находил. Но одно мне было ясно, что других отношений, действительно, у нас быть не может. Черт возьми!
Кончилось все ее возвращением домой!
С нервами, сердцем и вообще со здоровьем у меня опять что-то не в порядке. Похоже, что Женя меня здорово «выбила из седла». Хотя, с другой стороны, если разобраться, то «облегчила» мне «личную жизнь». Но лучше бы не надо…
Очередная ночь прошла без сна. Утром отправился на кафедру. Приняли с Верстовской вступительный экзамен в аспирантуру у Ларисы. Получили от нее цветы. Потом я обговорил текущие дела со своими «девчонками». Перед этим дозвонился до Ирины и извинился за вчерашнее «дурацкое поведение».
Хотя, собственно, за что надо было извиняться? Я сказал то, в чем был уверен. Но вот по части «формы выражения» у меня нередко бывали «осложнения». И не только в личной жизни. Поэтому иногда приходилось извиняться. Но обычно мои собеседники (женщины) воспринимали мои извинения как отказ от своего мнения. Когда же они понимали, что несколько ошибались, это их очень «разочаровывало»…
Потом я поехал на встречу с бухгалтером ГСК («Скала») и забрал свои полмиллиона из взносов («подарив» еще треть). Теперь можно было прожить несколько дней. Тут же отдал часы в ремонт. После обеда неожиданно пришла Женя (в хорошем настроении) и осталась ужинать. Вместе посмотрели ТВ. Но пришлось ее оставить одну и идти на занятия. По дороге позвонил Ирине и отменил встречу. Но она все-таки пришла позже. Женя посмотрела свою любимую «Санту Барбару» и уехала.
Утром я на «дачу» не поехал. Проспал, еле успел набрать воды. Я помыл квартиру и съездил в гараж. Собрал дверцу машины, но моя «рихтовка» все-таки оставила следы. Повесил объявление об обмене гаража. Опять долго ждал троллейбуса. После обеда дочитал «Театральный роман». Как-то он меня не «зацепил». Перебрал домашнюю аптечку и обнаружил, что исчезли ножи для ампул (!). Неужели Женя – наркоманка?! На душе стало очень мерзко. Но спросить ее мне не удалось, когда она забежала «на минутку» опять за деньгами. Теперь это стало регулярным. Не давать деньги дочери я не мог, понимая, что на работу устроиться ей сейчас было невозможно. Но как долго это могло продолжаться?
Вечером один смотрел по ТВ программу Молчанова «До и после…».
Когда-то эта передача была для меня интересна своей
Поздним вечером все-таки пришла Ирина, под приличным «газом». В общем-то, трезвенницей она не была, но до сих пор (за исключением ялтинского «инцидента») «придерживалась нормы». Где и с кем она напивалась сейчас? И, вообще, что я о ней знал? Свою «личную жизнь» она по-прежнему, тщательно скрывала. Я даже перестал задавать на этот счет вопросы. Все равно ответа не получил бы. «Прежде чем задать вопрос, подумай, готов ли ты услышать ответ» - это был ее рефрен. Поэтому я вынужден был отправить ее домой. Я терпеть не мог пьяных женщин. И она это знала. Неужели она, действительно, вновь начала спиваться? Не хватало еще мне, избавившись от нимфоманки, связаться с алкоголичкой!
В воскресенье съездил на «дачу» почти зря. Савельича не было (у него хранился мой инвентарь), так что Володе пришлось одолжить мне лопату. С большим трудом, но все-таки докопал последнюю грядку! Кажется, первое задание выполнено: весь участок был перекопан, ямы (20 штук) под деревья сделаны. Результат трех лет тяжелого труда! Теперь надо было браться за ограждение и приобретение бака для воды. Но где взять деньги? Утопия! Самосвалы и грузовики со строительными материалами стояли стадами на выезде из города. Но это не для нас-обывателей.
В это время крымские татары активно обустраивались на окраинах, получая весь материал для строительства абсолютно бесплатно за счет крымского бюджета. Рабочую силу они себе обеспечивали, выписывая своих молодых родственников из Средней Азии. Затем новый дом строился этому приехавшему родственнику. Потом они требовали, что бы город им провел водопровод и электричество (за которые они, однако, не платили). Так росли поселки вокруг города на выездных автострадах. В случае возникновения серьезного «конфликта» татары легко заблокировали бы город. При этом большинство из них нигде не работало, налогов не платило, в общественном транспорте (и электричках) ездило демонстративно бесплатно, городские магазины не посещало. Но зато они уже имели свою поликлинику, школы и даже свой «индустриально-педагогический университет». Так что крымские татары обустраивались (за счет наших налогов) основательно и навечно как Победители…
Вернувшись домой, я отдохнул и по кабельному ТВ смотрел хороший американский фильм с Майклом Дугласом «Свет в туннеле».
Понедельник - день дурацкий!
На кафедре – «девчонки» явились после меня и, конечно, ничего не сделали. Дал им «крутой» разнос. Заседание кафедры пришлось отменить, хотя «банкет» (по случаю «новоселья») все-таки состоялся, но был необычно скромен. Начало занятий вновь отложили еще на две недели.
После короткого отдыха дома, сходил опять в магазин. Конечно, «кое-что» купил и вечером выпил. Настроение – мерзкое. «Хочется рвать и метать!». И, кажется, я вновь «вхожу в штопор»…
Четвертый месяц со дня вторжения в мою жизнь Ирины.
Встреча с Ириной, казалось, дала мне шанс. Ничтожный, маловероятный, но все же - шанс. Почему-то я вновь поверил, вопреки очевидному, этому случайному человечку. Ведь очень скоро стало ясно, что она постоянно лгала, потому что сама уже ни кому не верила. А это значит, что она была способна предать, не мучая свою совесть. К людям она относилась исключительно «практически», то есть лишь с точки зрения «пользы» или «удовольствия». Однажды она уйдет, когда сочтет это нужным. У женщины, которая испытала «все», или «почти все», нет ни психологических, ни нравственных тормозов.