Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока (сборник)
Шрифт:
Аэродром не пустовал. В конце полосы, справа, выстроились несколько машин с громадными винтами сверху. Они отдаленно напоминали экспериментальные автожиры, испытания которых проходили перед самой войной. С другой стороны сиротливо приткнулись Хе-126 и Ю-87 – все, что осталось на аэродроме из немецкой техники. Человек с флажками привычными жестами показал командиру экипажа, куда заруливать на стоянку. Моторы замолкли, и, после шести часов гула двигателей, наступила звенящая тишина. Василевскому показалось, что уши у него словно заложило ватой. Бортмеханик открыл люк и опустил на землю трап.
Генерал-лейтенант спустился на бетон и глубоко втянул в себя свежий январский воздух. Первый вдох на крымской земле пах только морем. Резкий порывистый ветер гнал по земле мелкую поземку из смеси снега и песка. По взлетной полосе к самолету направлялась большая машина, слегка похожая на американский вездеход «Бантам». Вот именно, что слегка похожая, поправил себя Василевский. На американца она была похожа, как тигр на кота.
Человек, вышедший из машины, был чуть старше Василевского, одет в пятнистую куртку защитного цвета без знаков различия и такие же штаны. Кроме того, все в его облике говорило генерал-лейтенанту, что перед ним кадровый командир с большим стажем службы и с еще большим боевым опытом.
Встречающий козырнул:
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. Полковник ГРУ Генштаба Вооруженных сил Российской Федерации Бережной Вячеслав Николаевич. Временно исполняю обязанности командира сводной отдельной механизированной бригады особого назначения. Готов ввести вас в курс дела.
– Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович, – ответил представитель Ставки, – хотя, как я понимаю, вы меня прекрасно знаете.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант – из учебников истории, там про вас много хорошего написано.
Бережной указал в сторону моря, на две черные точки, появившиеся со стороны моря:
– О, товарищ генерал, смотрите, МиГи возвращаются – значит, шторм уже разыгрался и посадка на авианосец запрещена.
– И что это значит? – встревожился Василевский.
– Ничего особенного, – пожал плечами Бережной, – МиГи сядут здесь, двух километров бетонной полосы им вполне хватит. Кстати, советую посмотреть – весьма впечатляющее зрелище. Это значит, что примерно на тридцать шесть часов мы отрезаны от эскадры. Именно столько в нашей истории длился этот шторм. Но не беспокойтесь, об этом мы знали заранее и хорошо подготовились.
Аэродром – не совсем подходящее место, чтобы вести серьезные разговоры, – Бережной показал Василевскому рукой на стоящий на ВПП автомобиль. – Давайте посмотрим посадку МиГов и проедем на мой КП. Там и поговорим.
В это время мимо них со страшным грохотом пронесся по взлетно-посадочной полосе МиГ с раскрытым тормозным парашютом.
Василевский, едва успев придержать генеральскую папаху, которую чуть не сдуло, пробормотал:
– Действительно впечатляет… – И добавил: – Да, кстати, товарищ полковник, а как же мои командиры?
– Я думаю, что им лучше остаться здесь, – Бережной внимательно посмотрел на генерала. – Мне кажется, что вы получите всю возможную информацию о нас и наших возможностях, а уже потом сами решите – кому и в каком объеме ее следует знать.
– Разумно, товарищ полковник, разумно. – Василевский повернулся к своим сопровождающим: – Товарищи командиры, со мной поедет только майор Санаев. Остальных прошу обождать здесь.
Генерал-лейтенант обратился к Бережному:
– Я надеюсь, что вы дадите им возможность отдохнуть и поесть – ведь мы, что называется, прямо с корабля на бал прибыли. Ну, а майор Санаев – он из наркомата товарища Берии. Секреты – это по его части.
– Ну, если так, то пусть едет. Сейчас приедет еще одна машина, которая отвезет ваших офицеров – простите, но у нас, как и у вас с 1943 года, снова в употребление это старорежимное слово, – в столовую… – Бережной вытащил из кармана коробочку размером с половину пачки папирос и сказал в нее: – Капитан Приходько!
– Слушаю, товарищ полковник, – хрипло отозвалась коробочка.
– Сергей Сергеевич, возьми машину и подъезжай к самолету из Москвы. Тут четыре старших командира и экипаж. Отвези их в столовую, накорми и дай отдохнуть с дороги.
– Будет сделано, товарищ полковник, – коробочка хрюкнула и замолкла.
В это время к машине подошел майор Санаев с черным чемоданом в руках. Увидев эту картину, полковник Бережной вздохнул, усмехнулся и сказал непонятную для Василевского фразу:
– И здесь тоже черный чемоданчик…
Часть 2. Час истины
5 января 1942 года, 16:12. Аэродром Саки
Исполняющий обязанности командира сводной механизированной бригады полковник ГРУ Бережной
Так вот ты какой, товарищ Василевский – человек и пароход!
Защелкиваю дверцу машины и коротко бросаю водителю:
– На КП!
«Тигр» плавно трогается с места, быстро разгоняясь, да так, что совершенно не ощущаются все семь с половиной тонн его веса. Нас плавно прижимает к спинкам сидений. Ехать тут недалеко, но наш водитель решил блеснуть и показать, так сказать, мастер-класс. Навстречу выворачивает трофейный автобус «Опель». Вот, оказывается, как капитан Приходько понял мои слова насчет машины повместительней.
В салоне молчание. И генерал-лейтенант Василевский, и майор Санаев пытаются осмотреться, не выдавая своего любопытства. Подруливаем к капониру, затянутому маскировочной сетью, уже присыпанной снежком. Там внутри стоит штабной «Урал». В двух соседних капонирах, от греха подальше, заняли позицию два «Панциря» на танковом шасси. Серо-желтый пустынный камуфляж кое-как заляпан пятнами известки. Пусть у фрицев почти не осталось авиации, но «почти» не значит «совсем».
– Все, товарищ генерал-лейтенант, приехали.