Крымский излом
Шрифт:
Гюнтеру фон Клюге стало как-то неуютно. Значит ли это, что новая операция русских начнется с попытки убить или пленить его, командующего группой армий "Центр". Или удар в первую очередь будет нанесен по штабу армии, находящейся на направлении их главного удара. Надо будет в первую очередь предупредить Хейнрици, не забыв, конечно, про Шмидта и Рейнгарда. Хотя вряд ли большевики будут наступать, не ликвидировав Ржевский котел, как они только что ликвидировали Сталинский. Надо будет усилить наблюдение за их железнодорожными перевозками, ибо, если сюда повезут части уже разгромившие армию Клейста, то и по Моделю тоже можно будет заказывать панихиду.
Генерал фельдмаршал не обольщался.
Наступления под Москвой и на Юге дали большевикам массу бойцов, закаленных в боях, и почувствовавших вкус победы. И если в свое время вермахт "тренировался" на поляках и французах, массами сдававшихся в плен, то русские "тренировались" на самом вермахте, до сей поры лучшей армией мира. И кое в чем они сумели превзойти своих учителей.
Сейчас они победили, поймали кураж, и с любопытством приглядываются, выбирая - кто станет их следующей жертвой. Фон Клюге начинал воевать еще в ту, Великую войну. Уже тогда русские были самым неудобным из всех противников Германии. В конце концов, они сами победили себя, предпочтя войне империалистической, войну гражданскую. Но сейчас такой исход исключен - Сталин это не мягкотелый Николай II. Да и сражаются сейчас русские не "за свободу славян", и не за интересы Англии и Франции, а за свое собственное выживание, как народа. Их сопротивление растет с каждым днем, сжимая невидимую пружину, и: "Боже - спаси Германию"". Эта стальная пружина, распрямившись, отбросит вермахт туда, откуда он пришел - на запад, вглубь Европы.
Генерал-фельдмаршал выглянул в окно. Растянувшаяся колонна, миновав мост через заснеженную реку, снова углубилась в лесной массив.
7 февраля 1942 года. 15:05, лесной массив на шоссе между Рославлем и Юхновым. Гвардии капитан ОСНАЗ РГК Бесоев Николай Арсеньевич.
Везде, где немцы появлялись со своей "цивилизаторской" миссией, они цивилизованно вырубали лес на пятьдесят метров по обеим сторонам дороги. Тут тоже было что-то подобное. Лес был вырублен, но местами ширина просеки не превышала пятнадцать метров от обочины. Здоровенная, более чем тридцатиметровая ель, упав после взрыва накладного заряда, должна с гарантией перекрыть проезжую часть. Танк через такую преграду прорвется, хотя и с трудом, а вот легковушка наверняка застрянет. Особенно, "Хорьх"...
Вспоминаю инструкцию для британских и американских парашютистов времен высадки в Нормандии: "Если вы видите "Хорьх" - немедленно стреляйте, в 99-ти случаях из ста, вам попалась важная птица". В трех десятках метров от этой ели стоит еще одна, почти такая же высокая. И у ее комля притаился такой же накладной заряд. Так сказать, импровизированная мышеловка для Гейдриха. Парни уже с самого утра расставлены по местам, там, где должны остановиться голова и хвост колонны, выставлены гранатометчики, которых прикрывают люди капитана Серегина... Вот слышен далекий звук мотора... Все, засада замирает...
К капитану Серегину мы прилетели уже за полночь. Большая поляна со всех сторон была окружена высокими елями. Там, под разлапистыми ветвями и натянутыми масксетями мы до поры до времени и укрыли наши вертушки. Капитан Серегин оказался невысоким коренастым офицером в заношенном белом маскхалате. Его люди казались копией своего командира, такие же суровые и немногословные. Этот район они "окучивали"
По зимнему лесу передвигаться можно было только на широких и коротких охотничьих лыжах. Примерно в этих же местах в начале XXI веке была наша база. Мы, конечно же, осваивали лыжи, как узкие, спортивные, так и широкие, охотничьи, подбитые шкурой северного оленя. Биатлон для людей нашей профессии - естественный вид спорта. Но я не припомню, чтобы тогда, спрыгнув с лыж, можно было провалиться в снег по пояс или по грудь. Максимум, по колено или чуть выше. Сдается мне, что природа за эти семьдесят лет изрядно потеряла в размахе и великолепии. Или же эта зима особо выдающаяся, в смысле снежного покрова, и весной надо ждать бешеного половодья.
Из чего можно сделать два вывода. Во-первых, немцы практически не имеют никаких шансов догнать нас на своих двоих. Во-вторых, любой из нас, кто потеряет или поломает лыжи, тут же сразу и безнадежно отстанет. Для перевозки важных пленных мы имеем с собой четверо специальных саней-волокуш. В каждые сани могут впрячься два-три бойца. К счастью, нам не надо умыкать Геринга - на эту тушу потребовалась бы волокуша, которую тянет, как минимум танк. Почему четверо саней, когда Гейдрих один? Гениальная фраза генерал-майора Бережного: "Один пишем, три в уме... Во-первых, товарищ капитан, там не только Гейдрих может быть достоин похищения - мало с какой важной шишкой он едет в одной машине. Обычный полковник из штаба группы армий "Центр", тоже тянет, как минимум на "Красную звезду". Во-вторых, даже если кроме Гейдриха никого не удастся поймать, то у тебя, или у Серегина могут быть раненые. Это война, а не учения, и даже в состоянии крайней необходимости бросать своих нехорошо. В-третьих, если можно брать - бери, по двум первым причинам лишним не будет.
Ну, а уж если меня заставили взять эти санки, то по дороге к засаде мы по полной загрузили их оружием, боеприпасами и взрывчаткой.
– Тихо, - сказал я и прислушался - колонна приближается. Уже ясно был слышен лязг гусениц головного танка. Радист протянул мне гарнитуру с микрофоном, и я сказал в него, - "Первый звонок".
Где-то далеко в небе эту фразу услышал капитан Покрышкин, и его Су-25, прекратив кружить в зоне ожидания, лег на курс, который должен был привести его к рубежу атаки над дорогой. Подкрыльевые пилоны Су-25 были оснащены блоками 80-мм НАРов. У пилота был только один категорический запрет - он не должен был обстреливать легковые машины. Как мы узнали от высотного разведчика, предполагаемое место нахождения нашей цели -середина колонны. Будет обидно, если Гейдриха разорвет на куски реактивный снаряд прямо на наших глазах.
Головной немецкий танк прошел мимо нашей засады, и я дал следующую команду, - "Второй звонок". Вскоре в ответ прозвучало, - "Цель вижу", и я вернул гарнитуру радисту. Теперь "Третий звонок" прозвучит для немцев в исполнении лучшего советского аса всех времен и народов.
Покрышкин атаковал, догоняя конвой курсом с запада на восток, и приглушив двигатели. Поэтому, пока не разорвался первый НАР, немцы оставались в счастливом неведении о его намерениях. Потом по немецкой колонне прокатилась волна взрывов, и все окутал плотный белый дым. Каждый пятый снаряд в блоке был дымовым. Выждав еще секунд пять, я вдавил кнопку подрывной машинки, и две огромные ели, подняв облако снега, легли на дорогу.