Крымское танго

Сергеев Ефим

А Бардин, глядя на недоверчиво качающую головой актрису, сказал:

— На этот счет можете не волноваться. Я Вам сейчас расскажу одну историю, услышав которую Вы перестанете быть так пессимистично настроены.

Друзья переглянулись, Сергей пожал плечами, мол, хочешь — рассказывай, я не против.

— Когда черновой вариант проекта был готов, я отправился в мэрию его согласовывать. Естественно, тут же получил кучу намеков, что надо ждать… в смысле "надо ж дать". И сколько. Плюс целый список поставщиков, у которых надо будет заказывать буквально всё — от подъёмных кранов до гвоздей. Я не первый день и не первый год занимаюсь строительством, поэтому к такому варианту был готов. А вот Сергей, когда узнал цифры процентов и размер

этого самого списка, заставил меня договориться ещё об одной встрече и пошел на неё вместе со мной. Когда мы пришли, он демонстративно оглядел кабинет и сказал: "Уважаемые клиенты! В целях повышения качества обслуживания ваш разговор может быть записан". Наш визави посмеялся, покачал головой, но ничего не сказал. После того, как уже нам обоим были озвучены те же цифры и те же списки, Серега повертел в руках свой телефон, лежавший всё время на столе, и так печально-печально сказал: "Вы знаете, у нас сейчас работают, наверное, лучшие в мире программисты. И они умеют делать такие хитрые штучки для телефона, которые позволяют сохранять рабочими все(!) его функции, независимо от того, какая аппаратура подавления находится поблизости. В том числе, разумеется, и функцию диктофона…". "Кувшинное рыло" молчало, но явно сильно напряглось. А Сергей попер просто как танк, я его раньше никогда таким не видел. "Или Вы сильно урезаете своего осетра, или мы публикуем у себя некую заметочку, которую в обязательном порядке прочитают все(!) десять миллионов наших пользователей. Их список можно легко найти на нашем сайте. И там не только рабочие и колхозники, там и прокуроры попадаются, и даже несколько президентов и премьер-министров имеется. А если этого окажется недостаточно, мы отправим кое-что в самые разные средства массовой информации. Их в нашей базе данных уже несколько тысяч… Но!.. Но самое главное, что в этом здании собираются трудиться вот они", — и положил перед этим "перцем" клочок бумаги.

Алексей перевел дух, посмотрел на Ефимова, перевел взгляд на Чулпан, затем снова повернулся к Сергею.

— Кстати, ты мне так и не сказал, чьи имена были на том клочке бумаги.

— Вот пристал! — отмахнулся Михалыч. — Что тебе ещё надо? "Конверты" развозить больше не надо? Не надо. Список почти в два раза сократили? Сократили. Трудись! А от меня отстань.

Хаматова выслушала всю историю буквально затаив дыхание, и когда Бардин закончил, посмотрела на Ефимова и, улыбаясь уже без всякой грусти, сказала:

— Теперь я менее скептически отношусь к тому, что сказала Ваша жена в момент нашего знакомства.

— Ну да, — проворчал Сергей, — в этой стране Оз надо быть "великим и ужасным", чтобы тебе позволили сделать хоть какое-нибудь доброе дело… Так что Вы не переживайте, когда всё будет построено и, если Вы будете готовы сюда переезжать, соответствующую разъяснительную работу мы проведем.

* * *

Буквально на следующий день после этого разговора на Ефимова насел Миндель с настоятельными просьбами о срочном и важном разговоре. Пришлось жертвовать очередной тренировкой.

— Сергей, ну как же так, мы с Вами так плодотворно работаем, а я узнаю о таком крупном проекте так поздно, да ещё и окольными путями, — Алексей попытался с первых же секунд разговора поставить Ефимова в положение извиняющегося.

— Стоп, стоп, стоп! — осадил Минделя Сергей, — с чего Вы взяли, что я должен рассказывать о своих проектах кому-либо, кроме тех, кому на данном этапе сочту необходимым?

— Ну вот! — Алексей решил всерьёз обидеться, — как ученицами обеспечивать — так ГалаДанс, а как в серьёзном проекте поучаствовать, так мимо нас!

— Подождите-подождите, почему мимо то?

— А как ещё прикажете понимать тот факт, что всем в этом новом центре будет заправлять Дорохов?

— Что-о-о?! — Сергей аж закашлялся. — И откуда Вы это взяли? Или Пал Палыч сам об этом сказал?

— Ну-у, не сам, конечно. Говорю же —

окольными путями узнал.

— Так не надо окольными. Прямые же есть. — и Ефимов рассказал Минделю о своих переговорах с Дороховым.

— Хм-м, то-то я смотрю некоторые тренеры-судьи начали как-то косо в сторону Пал Палыча поглядывать, — задумчиво проговорил Алексей после окончания рассказа.

— Ничего-ничего, несколько человек публично выпороть… и либо перестанут кривиться, либо займутся другими делами. А остальные только спасибо скажут.

— Да скажут ли? — невесело улыбнулся Миндель.

— Если поймут, что честный бизнес и честное судейство приносят бОльшую прибыль, — скажут.

— А если не поймут? Точнее — не захотят понять? И потом — что такое честное судейство? Субъективность ведь из танцев не уберешь. Да и рекламировать, расхваливать свои пары — в этом тоже нет ничего… э-э… криминального.

— А выхода нет другого, кроме как придерживаться определенных правил. Ну, будут все ездить, например, на красный свет. И что — всем легче станет? Придурки всегда, к сожалению найдутся. Вот задача в том и состоит, чтобы абсолютное большинство считало таких "джигитов" именно придурками и не стремилось следовать их примеру. А раз такие "косые", как Вы говорите, взгляды появились, значит Пал Палыч эту задачу уже и начал решать. За что ему спасибо и низкий поклон… И да, ни субъективность из танцев не уберешь, ни "рекламу" не запретишь. А надо ли? Вопрос ведь только в том, как сделать так, чтобы эта самая субъективность не превратилась в полное(!), подчеркиваю, полное(!) отсутствие объективности. Всё это нечетко, размыто, но… я уверен, здравый смысл никуда не денется. Ни у судей, ни у тренеров, ни у самих танцоров.

— Эх, Вашими бы устами… — вздохнул Алексей.

— А почему бы не помочь "воспитанию" здравого смысла? Например, после каждого крупного турнира просить некоторых судей прокомментировать свои оценки. На форуме Дансспорта, например. А не захочет Дементьев этим заморачиваться, сделаем отдельную страничку в "Мы", ещё и платить будем за комментарии. А то на форуме почти ничего, кроме воплей обиженных мамашек, чье чадо заняло 37-е место из пятидесяти, вместо 30-го, на которое они рассчитывали, и не осталось.

— Вот! Вам бы несколько учеников из деток, Вы бы на своей шкуре почувствовали, каково это — от оголтелых родителей отбиваться, — расхохотался Миндель. А отсмеявшись, уже совершенно серьезно спросил, как бы возвращаясь к началу разговора, — и всё-таки, почему Дорохов?

— Потому что надо во что бы то ни стало предотвратить раскол и возможную неприязнь между IDSF и WDC.

— На мой взгляд — не самая удачная кандидатура, — с нескрываемым сомнением сказал Алексей.

— Я уверен, что если Пал Палыч начал предпринимать какие-то меры для реализации наших договорённостей, то и с этой задачей он справится. А я помогу. Да и вы с Плетневым, надеюсь, в стороне не останетесь.

* * *

Остаток февраля, март и начало апреля не запомнились ничем, кроме рутины. Правда, рутины весьма насыщенной. Помимо постоянного разгребания технических, модераторских и рекламно-переговорных завалов в "Мы" и интернет-магазине, который уже реально становился не просто супермаркетом, но вполне мог претендовать и на звание "мега", помимо обычных тренировок, помимо традиционной ругани со строителями на начавшейся стройке, пришлось неоднократно встречаться и с Дороховым, с которым обсуждали вопросы в основном технические, и с Минделем. С ним приходилось обговаривать организационные вопросы и, так сказать, стратегические. Просто на одной из их посиделок присутствовал Плетнев и в какой-то момент вспомнили об их самом первом разговоре. Тогда-то и начал реально зарождаться проект "Кубок Президентов". Пока дальше отвлеченных рассуждений дело не шло, но и торопиться было совершенно некуда. Все прекрасно понимали, что ещё и на это сейчас ни сил, ни времени нет абсолютно.