Крыса из нержавеющей стали (сборник)
Шрифт:
– Мое слово, старик, но выбора у тебя нет. Отдавай приказы!
Телефон зазвонил чуть меньше чем через два часа. Сапилоте к тому времени почти впал в коматозное состояние; вокруг него суетились доктора, сгоняли температуру жаропонижающими препаратами, но остановить прогрессирующий паралич конечностей они были не в силах. Диктатор уже не ощущал собственных ног и рук и при первом звонке телефона лишь слабо булькнул.
Я поднял трубку.
– Ди Гриз на связи.
– Тебе сильно досталось, милый? – послышался
– Не слишком. Как Боливар?
– Сидит рядом. Ест. Выбирайся побыстрей оттуда.
– Уже в пути, милая.
Я швырнул трубку и, не оглядываясь, вышел. Мои инструкции выполнялись в точности: перед подъездом ожидал автомобиль с шофером – дверца нараспашку, двигатель тарахтел. Едва я сел, автомобиль сорвался с места и понесся к аэродрому. На взлетной площадке стоял мой вертолет, вычищенный и дозаправленный. Я немедленно взлетел и, сделав круг над аэродромом, на полной скорости направился на север. Минут через пять рядом появилась тяжеловооруженная машина, Джеймс в кабине помахал мне рукой, из динамика послышалось:
– Молодчина, па! В небе – никого. А если кто и появится, я вмиг его собью.
– Хорошо. Посылай Сапилоте имя и адрес доктора в Приморосо, и жмем прямиком домой. Денек выдался не из легких.
На пути в Пресидио я заглянул к доктору, заручившись его обещанием не выходить весь день из дома и сделать обратившемуся к нему пациенту инъекцию, вручил ему кошелек с деньгами и наполненный шприц. Доктору у Сапилоте обеспечен весьма теплый прием. У доктора я, казалось, побывал лет сто назад, а на самом деле – утром.
На полпути к замку де ла Роса мы с Джеймсом нагнали весь наш небольшой воздушный флот. Остальные покинули Пуэрто-Азул, как только вернулся Боливар. Быть в досягаемости диктатора, когда он, получив укол, оправится от болезни, никому не хотелось.
Приземлились мы все вместе. Бок болел все сильнее. Повернув ключ в замке зажигания, я вылез из вертолета. Первым ко мне подбежал Боливар: лицо в синяках, под рубашкой повязка. Перехватив мой взгляд, он улыбнулся.
– Довольно легко отделался. Так, ногами малость попинали, пока тащили. Ты выглядишь хуже.
– И чувствовать себя буду значительно хуже, если в ближайшее время не приму обезболивающее. Принеси аптечку.
– Она со мной. Мама мне все рассказала. – Сын делал мне укол, и его лица я не видел. – Спасибо, отец… Даже не знаю, как тебя благодарить…
– И не надо. Если бы я попал в подобную передрягу, уверен, ты бы сделал для меня то же самое. А теперь веди меня к мягкому креслу и крепким напиткам, а я расскажу… Осторожней, ребра! – закричал я, видя, что подбегает Анжелина и хочет обнять меня. – Поддерживайте меня лучше под руки. И пусть док осмотрит мои ребра.
Маркизу, должно быть, уже сообщили о моих подвигах, и, завидев меня, он распростер объятия. Но его знаком остановил Джеймс.
– Давайте устроим вечеринку, – предложил я.
– Шампанского! – закричал де Торрес. При таких темпах его винные подвалы скоро опустеют. – Лучшего! О геройстве этих часов будут сложены легенды!
Мы расселись по креслам и подняли бокалы. Вскоре по моему телу разлилось блаженное тепло; шампанское было действительно из лучших. После того, как мой стакан наполнили трижды, я, оставляя мрачные подробности и преувеличивая, где надо, неспешно повел рассказ о своем визите к диктатору:
– …Положив трубку, я спокойно вышел. Доехав на автомобиле до аэродрома, пересел в вертолет. И вот я здесь, с вами, пью шампанское.
– Потрясающе! – вскричал маркиз. – Нужно обладать невероятной отвагой, чтобы, как вы, пойти в логово смертельно опасного врага.
– Уверен, маркиз, для своего сына вы бы сделали то же самое.
– Конечно, но удачный случай выпал не мне, а вам. И какая поразительная храбрость – нести смертельно опасных микробов на кончиках пальцев…
Конец его фразы потонул во взрыве всеобщего хохота. Анжелина склонилась и похлопала его по плечу.
– Не обижайтесь, маркиз, мы смеемся не над вами, а над дурнем Сапилоте. Самое потешное во всей этой истории, что мой муж не способен убить кого-либо. Он не ввязался бы в операцию, будь хотя бы малейшая вероятность, что умрет человек. Даже такой гнусный, как Сапилоте.
Маркиз недоумевающе моргал.
– Это выше моего понимания.
– Никакого смертельного вируса не было. Ногти покрывали безвредный пиретоген и анестезирующее. От первого у Сапилоте поднялась температура, от второго занемели конечности. Оба препарата действуют не более четырех часов, поэтому такой срок и был назначен.
– Но доктор?.. Инъекция?..
– Инъекция – безобидный биораствор. Теперь вы понимаете, в чем хохма? Смертельная болезнь диктатора была пустым блефом! Мой муж – не только величайший из героев Галактики, но и величайший пройдоха и актер!
В показной скромности я опустил голову. То, что сказала жена, – чистая правда и, по-моему, всем очевидная.
Глава 25
Дальнейшая часть вечера прошла для меня болезненно, так как действие новокаина прекратилось прежде, чем врач залечил мои синяки и ссадины. И ребра. Оказалось, что проклятый Оливера сломал мне целых три ребра. Пока врач вводил мне в ребра восстановитель костной ткани, а затем бинтовал грудную клетку, я сидел и клял Оливеру последними словами. Наконец врач закончил, и маленькая доза новокаина и большая рона погрузили меня в заслуженный сон.
Утром Анжелина не будила меня, и я выспался на славу. Выпив две чашки кофе из заботливо оставленного ею на ночном столике у изголовья кофейника, я встал и спустился вниз.
– Как мы себя чувствуем? – спросила Анжелина.
– Не знаю, как себя чувствуете вы, но у меня ощущение, что вчера по мне проехал дорожный каток.
– Бедненький! – Анжелина пригладила мои взъерошенные волосы и коснулась лба губами. – Мальчики подготовили тебе сюрприз. Уверена, ты позабудешь обо всех неприятностях.