Крыса из нержавеющей стали (сборник)
Шрифт:
– Выборы, хотя бы внешне, должны выглядеть честными. Если новый мир начнется с явного мошенничества, то честным, справедливым ему уже не быть. Конечно, мы пользуемся жульническими уловками, иначе будем биты, но избирателям об этом знать ни к чему. Пусть остаются в беспечном неведении, считают, что демократия работает сама по себе… А она и будет работать, после выборов!
– Значит, мы изменим распределение голосов в избирательных участках… Вы, наверно, и общий счет голосов знаете?
– Что вы, маркиз, конечно, нет. Компьютерные чиновники появятся
– Но почему? Можно же подделать все голоса в нашу пользу и избежать излишних волнений.
– Нет, пусть народ сам выберет своего президента.
– Какая разница, кто выберет, главное результат.
– Нет, все голоса мы подделывать не будем, это аморально. То, что мы совершаем, незаконно, но вполне соответствует нормам любой, пусть даже самой строгой морали. По поводу необходимости соблюдения моральных норм я вас просвещу как-нибудь в другой раз, а сейчас плесните, пожалуйста, еще по капельке рона – и за работу.
Мы работали не покладая рук, пока Анжелина и маркиза не вытащили нас из-за стола и не сопроводили в поджидающий вертолет.
– Зачем тебе эти побрякушки, дорогой? – спросила Анжелина, указывая на золотые ордена и орденские планки на моей груди.
– Избиратели хотят, чтобы их президент выглядел как президент. Так стоит ли их разочаровывать?
Результаты выборов огласят в оперном театре Приморосо. Традиционно каждые четыре года там собирались сторонники Сапилоте, горячо приветствовали его очередное переизбрание. В этом году в выборах участвовало два кандидата, и результат, как я надеялся, будет иным.
Не исключено, что Сапилоте попытается нас устранить по дороге, поэтому до Приморосо мы долетели в сопровождении тяжеловооруженных вертолетов. На аэродроме нас поджидали автомобили, и до оперного театра мы добрались благополучно. В здании опасаться было уже некого, так как Сапилоте тоже дорожил своей жизнью и по взаимному молчаливому соглашению вооруженные люди внутрь не допускались.
Мы поднялись на сцену. Сапилоте прибыл раньше. Я приветливо помахал ему рукой, он в ответ высморкался и демонстративно харкнул на пол.
– Похоже, генерал-президент сегодня не в лучшем расположении духа, – заметила Анжелина. – Надеюсь, у него на то веские причины.
Празднество было организовано с шиком, шампанское лилось рекой, толпа, поглядывая на огромное табло над нашими головами, неистовствовала. На табло высвечивалось распределение голосов. Сейчас на нем, как перед футбольным матчем, был счет 0:0.
Звякнул колокольчик, люди притихли. На трибуну поднялся председатель комитета по выборам.
– Все избирательные участки закрыты, начался подсчет голосов, – сказал он в микрофон. Зал разразился бурей оваций. – Только что поступили первые результаты из города Кукарача. Кукарача, вы нас слышите?
Экран под табло со счетом засветился, на нем появилось огромное лицо.
– Кукарача на связи. – Чиновник на экране опустил глаза на бумаги в руках. – За Сапилоте проголосовало шестнадцать избирателей, за Харапо… девятьсот восемьдесят. Желаем сэру Харапо крепкого здоровья!
Человек на экране обеспокоенно огляделся и исчез.
Ко мне придвинулся маркиз и прошептал на ухо:
– Отлично сделано. Никогда бы не догадался, что говорил не живой человек, а смодулированное компьютером изображение.
– Дела, маркиз, обстоят даже лучше, чем вы думаете. Говорил настоящий человек. И распределение голосов тоже настоящее. Будем надеяться, что и дальше все пойдет так.
Но получилось иначе. Приспешники Сапилоте не дремали, и после следующего сообщения счет оказался не в мою пользу. Так и пошло, из избирательных участков поступали результаты, и после каждого то я вырывался вперед, то – Сапилоте. Так мы с ним и шли голова к голове. Счет на табло постепенно увеличивался, напряжение в зале тоже.
– Весьма острые ощущения, – поделился со мной маркиз. – Выборы возбуждают не меньше, чем бои быков. У меня даже в горле пересохло. Я случайно прихватил с собой фляжку с роном девяностолетней выдержки. Чертовски хочется глотнуть. Не подскажете, долго ли еще до конца?
– Осталось четыре округа.
– Какие из них наши?
– Не знаю, – признался я. – Давно сбился со счета.
На первом участке победил Сапилоте. На следующем – я, но общий счет все равно остался не в мою пользу. Поступило сообщение из третьего участка. После него я отставал на семьдесят пять голосов.
– Лучше бы мы подделали все сообщения! – воскликнул маркиз.
– А еще лучше – пристрелили бы старого Канюка, – недовольно заявила Анжелина.
– Мы – демократы, – сказал я. – Разве забыли? Один гражданин – один голос, и результат неизвестен до самого конца…
– Внимание, леди и джентльмены. Поступил еще один результат. Последний!
На экране над нашими головами появилось очередное лицо, и мы вывернули шеи, силясь разглядеть его получше.
– Несказанно рад, что финальный результат принадлежит именно нашему Салисомбре – городу-саду на южном берегу океана… – Чиновник запнулся, слушатели недовольно забормотали, я заскрипел зубами. – В нашем городе по результатам голосования следующие итоги… Минуточку, сейчас сверюсь с записями…
– После выборов первым делом казню этого шута горохового! – донеслась до нас реплика Сапилоте.
Маркиз кивнул, первый и последний раз соглашаясь с диктатором.
– А, вот и бумаги. Рад сообщить, что жители великолепного города Салисомбре отдали 819 голосов за нашего дорогого генерал-президента Сапилоте…
– Итак, старый негодяй опережает нас на 894 голоса, – прошептала Анжелина. – Придется все-таки его отравить.
– …А за другого кандидата… Забыл, как его зовут… А, вот мне подсказывают – Харапо… За него отдано… постойте… О господи! – Глаза чиновника округлились, на лбу выступил пот. – Я вынужден сказать, что за него отдано… 896 голосов!