Крысиный бег lll
Шрифт:
Я быстро взглянул по сторонам, готовый к новому нападению, подождал несколько секунд и перевёл взгляд на поле боя. Похоже, их было только двое.
Взял за ноги первого, и быстро оттащил его во внутренний дворик своего дома, подальше от чужих любопытных глаз. Быстро вернулся, и за первым последовал второй. Теперь можно не спешить.
Порыскал у них в карманах. Ничего кроме ножа и жгутов для связки не нашёл, и тут же воспользовался находками. Обеими. Связал двум несчастным, попавшим под мою горячую руку, придуркам руки и ноги,
Нашёл пенёк, подтащил его к своему новому другу, и сел рядом, ожидая, когда этот товарищ придёт в сознание. У меня есть к нему всего пара вопросов.
Очнулся он минут через пять, и то, только потому, что мне надоело ждать, и я привёл его в чувство похлопыванием по щекам. Хлопать пришлось долго.
— Проснулась, красавица? — Заботливо поинтересовался у моего несостоявшегося убийцы.
Он посмотрел на меня, кинул взгляд на связанного и не подающего признаков жизни напарника, оценил затяжку на своих руках и ногах, и промычал что-то невнятное.
— Кто тебя послал? — Задал я новый вопрос. — Только давай без вранья, я это не люблю.
Снова мычание.
— Не хочешь говорить? Поиграем в партизанок? Смотри, последний шанс. — Я попробовал остроту лезвия ножа пальцем и с вопросом посмотрел на пленника.
Тот отчаянно замычал, завертел глазами и замотал головой.
— Ну ладно. Если ты собрался молчать, то хочу тебя огорчить. Я умею разговорить таких как ты. Приступим…
Следующие десять минут я спокойно и методично делал то, что так хотелось сделать с Николь. Я делал ему больно! Немного по-другому, конечно, но всё же.
Сначала я подравнял его ушки, потом причёску, задев совсем немного кожи на голове, прошёлся по ноготочкам и остановил лезвие ножа в миллиметре от его глазного яблока. Театрально хлопнул себя по лбу и удивлённо пробормотал:
— Вот я дурак! Как же ты будешь говорить, если у тебя кляп во рту? А я то думал, чего ты такой упорный? Всё молчишь и молчишь…
Я поддел ножом повязку на его лице и помог избавиться от затычки во рту.
— Сука! Я тебя урою, тварёныш!
— Ты даже ругаешься мило! Тварёныш. — Всплеснул я руками. — Вот ты дурак, человек! Как ты меня уроешь, если у тебя нет пальчиков?
Последовал тихий хруст, и два его пальца упали на траву. Я перехватил его рот рукой, не давая заорать, и отпустил только тогда, когда он немного успокоился.
— Что скажешь теперь? Может ты меня ещё и трахнешь? Или мою жену, детей и мамку? — Я покосился в район его ширинки и тот с обречённым страхом замотал головой. — Понял, да?
— Понял. — Кивнул он без былого блеска в глазах.
— Ну и хорошо. Люблю понятливых, с ними меньше проблем. — Я грустно вздохнул и посетовал: — Если честно, я думал, ты сломаешься на зубах. Или хотя бы, когда мы дойдём с тобой до твоих яичек…
Он поморщился:
— Бля! Ну я же сказал, что всё понял! Давай
— Разумно. Всегда удивлялся, нахера люди терпят пытки, причиняют себе непоправимые увечья, а потом, когда уже фарш не провернуть обратно, сознаются во всем. — Я похлопал его по плечу. — Вот ты молодец, сразу видно — профессионал! Ты сразу принял верное решение и понял, что тебя ждёт.
— Принял бы раньше, если б ты дал сказать.
— А! — Отмахнулся я от него. — Поверь, так было проще нам обоим.
— Пальцы мне хоть перевяжи, а то я кровью истеку раньше времени. — Проворчал он и добавил: — Пожалуйста…
Глава 6. Наказание не должно быть приятным
Демьянова Дарья Даниловна. Почему я ни капли не удивлён? Как примитивно, банально и предсказуемо! Мы подъехали к её дому на авто моего нового знакомого ближе к полуночи. Я — сидя на заднем сидении, он — ведя машину.
Автомобиль остановился у высоких вычурных ворот, водительское стекло опустилось и мой временный водитель пробормотал в оживший домофон:
— Я к Даниловне с докладом.
— Она занята. Просила не беспокоить. — Ответил домофон хриплым мужским голосом.
— Доложи, что это я. Она меня ждёт.
— Бля, Федя! А просто позвонить не можешь ей? — Проворчал домофон и недовольно посопел.
— Степан, это ты там сегодня на смене?
— Я, Федя, я. И что?
— Да ничего. Просто думаю, кто там такой тупой. А это ты оказывается.
— За словами следи!
— Слежу. — Мой водитель старался во всю, изображал недовольство, ворчал, включил все свои знания человеческой психологии, словно от этого зависела его жизнь. А может, так оно и было, я пока не решил. — Твоё дело маленькое — доложить хозяйке, а не умничать, вот и докладывай!
— Я что, похож на самоубийцу, чтобы беспокоить её в такое время? — Домофон замолчал. Молчал не долго, индикатор камеры мигнул и погас, а створки ворот медленно поползли в стороны.
Наша машина тронулась с места и медленно поползла по ухоженной аллее с аккуратно выстриженными вдоль дороги высокими квадратными кустами и фруктовыми деревьями.
Какая-то минута и в поле моего зрения выплыл большой каменный особняк с претензией на дворец. Я успел насчитать сорок окон в двухэтажном здании, прежде чем мы медленно завернули за угол и подъехали к чёрному ходу.
— Где она? Можешь быстро и коротко объяснить? — Наклонился я к уху моего горе-водителя.
— Скорее всего, в центральной гостиной или в своей спальне на втором этаже. Уже поздно, Хозяйка наверное спит, так что в спальне. Но если охрана доложила ей о моём приезде, то будет ждать в гостиной…
— Я же просил коротко. — Прошипел я ему в ухо.
— Что одно, что другое найти легко, там выстлана красная дорожка. К остальным комнатам дорожки стелют только во время приёма гостей.
Как просто.