Крысиный Вор
Шрифт:
Тоже понял.
Барахло, на котором лежал Кем, тлело и дымилось, он с надрывом закашлялся, но все равно не смел поднять голову и поглядеть назад. Не хотелось ему видеть, что стало с Хантре. То ли от едкого вонючего дыма, то ли от нестерпимой горечи сдавило горло, на глаза навернулись слезы.
Тут его схватили за лодыжки, рывком перетащили на голый пол и давай бить – по спине, по ногам, по затылку. Ладно хоть не пинали, только чем-то хлестали. Он активировал щиты и боевые амулеты, не глядя нанес веерный удар. Судя по яростным возгласам, кого-то зацепил.
– Спокойно! – произнес
Вот теперь он почувствовал боль: и спина, и задница, но хуже всего правое плечо – как будто раскаленную железяку прижимают.
С помощью Хантре он поднялся на ноги. То есть как – с помощью Хантре?.. Ну да, тот поддерживал его обеими руками и вообще был целехонек.
Значит, светящаяся штука оказалась не тем, о чем он подумал. Или все-таки тем самым, но рыжий вовремя понял и не дотронулся? Кем повернул голову – плечо так и дернуло болью – и увидел, что на столике ничего нет.
Свалял дурака, это можно пережить. Главное, что все в порядке.
– Уф, я-то думал, это «Пламенный конус»! – пробормотал он с облегчением.
– Это он и был, – подтвердил Суно Орвехт, надзиравший за тем, как его подчиненные вяжут неприятеля. – Тебе не повезло, освобожденная саламандра прыгнула прямо к тебе на плечо.
– Саламандра? Где?.. – Он завертел головой, забыв о боли.
– Убежала, перед этим устроив небольшой пожар, который мы уже потушили. Сиганула в жаровню. Я помог ей заклинанием переместиться оттуда в родную стихию. Кстати, о перемещениях, погоди-ка…
Маг сделал чуть заметный жест кистью, и у него в руке оказалась склянка с бартогской винтовой крышкой – достал из волшебной кладовки.
– Коллега Хантре, смажьте ему ожоги. А потом я бы предложил вам обоим поехать ко мне домой. Как вам известно, Зинта – лекарка под дланью Тавше, она окажет Фингеру наилучшую возможную помощь.
– Забери сверток из моего левого внутреннего кармана, переложи к себе, – шепнул вор, когда Орвехт отошел. – Я кое-что прихватил, Эдмару отдадим. Как все было, расскажи хоть! Ты освободил заключенную в «Пламенный конус» саламандру каким-то заклинанием?
– Не знаю. Я просто взял артефакт, который был внутри. Надо было очень быстро. Опасный артефакт, он мог убить тех, которые шли сюда на помощь. Чтобы обезвредить, его надо взять в руки.
По-овдейски рыжий говорил сносно, хотя и с неправильностями.
– И ты просто сунул туда руку и взял?! Ох… – Кем зашипел от боли, когда Хантре начал размазывать зелье по обожженной спине. – Это же невозможно!
– Все получилось возможно. Когда я это сделал, конус превратился в маленькую зеленую ящерицу, которая убежала.
– Ну да, это ж была пойманная и заклятая магами саламандра! И тебя нисколько не обожгло? Этот гад на то и рассчитывал, что никто ничего сделать не сможет!
Блеклого худощавого мага, который чем-то напоминал пшора, как раз поволокли к выходу люди Орвехта, а он все таращился на Хантре – потрясенно, словно никак не мог поверить, что его запросто переиграли.
– Ты тоже хотел остановить его заклинание?
– Я даже не понял, что он задумал, он же по-ларвезийски что-то там проорал. Я тебя хотел остановить. «Пламенный конус» спалит любого, кто туда сунется, это же все знают! Как тебе удалось не обжечься?
– Не любого, – заметил подошедший к ним Орвехт. – Изредка встречаются маги, которым стихийные сущности, в том числе саламандры, не могут причинить вреда. Насколько я понимаю, коллега Кайдо – как раз из их числа.
– Ничего себе! – восхитился Кемурт. – И тебя, значит, никакой огонь не обожжет?
– Почему же, обожжет – точно так же, как меня или тебя. Зато живой огонь саламандры ему не опасен. Он ее на плече мог бы носить, как домашнее животное.
– Тогда жаль, что так быстро убежала, – усмехнулся Хантре. – Я даже не рассмотрел.
Матхаву и тюрбан он снял, к мокрому от пота лбу прилипли рыжие пряди.
– Может, вам еще представится шанс посмотреть на саламандру. Я связался с Зинтой, она ждет нас.
К ним протиснулся один из магов Ложи, кряжистый и небритый, в обгорелой по краям мантии. Заговорил по-ларвезийски, искоса поглядывая на Кемурта. Орвехт выслушал с невозмутимым лицом, что-то ответил.
– А что такое? – осторожно поинтересовался вор, когда тот вновь присоединился к остальным, рывшимся в хламе.
– Коллега Добрехт сказал, что у тебя задатки неплохого бойца, но тебе следовало бы вначале здраво оценивать ситуацию, а потом уже пускать в ход боевые амулеты.
Кемурт промолчал. Судя по сердитому тону и резкой жестикуляции, на самом деле коллега Добрехт выразился гораздо крепче.
Пришлось дожидаться «спальной кареты» с длинным мягким диванчиком вдоль боковой стенки. Фингер Кемаско из-за ожога не мог сидеть, так что обычный экипаж не годился.
Пока ехали, Суно под звуки городского шума и хлюпающего под колесами раскисшего снега думал о том, что Ланки Хитроумный, верно, ухмыляется, глядя на них из своих воровских чертогов. А чего ж ему не ухмыляться, если Суно Орвехта как мальчишку обдурили? Можно, конечно, утешиться поговоркой, что всякий плясун хоть однажды споткнется, да не очень-то она утешает.
Досадовал он вовсе не из-за того, что ушлый парнишка Фингер и впрямь что-то спер в логове злоумышленников, а потом под шумок передал Кайдо. Сие вполне отвечало неписаным правилам магического сообщества: раз наемники Тейзурга участвовали в операции, тот вправе претендовать на некоторую часть конфиската. Делиться Ложа не станет, разве что отдаст для виду какую-нибудь дешевку, но что его люди стащили, то его законная доля.
Оплошал Суно в другом. И не сейчас, а раньше. Когда вернулся в прошлом году из командировки в Суринань, оставив там Зомара Гелберехта, погруженного в зачарованный сон внутри «Пламенного конуса». Он тогда поинтересовался, не слышал ли коллега Эдмар о каком-нибудь маге, который сможет пройти невредимым сквозь живое пламя саламандры. Уже потом, проштудировав множество старинных книг – листать их приходилось то в купе поезда, то в тряской карете, то по ночам, жертвуя сном, – он выяснил, что такой способностью обладает лишь Страж Мира да его заменщики. Коллега Тейзург, никаких сомнений, об этом знал, но утаил, жабья каналья.