Крысолюд
Шрифт:
Синхронно и немного неуклюже двигаясь, нас преследовали и надвигались всё новые ряды вражеских бойцов. Они с кропотливой медлительностью перешагивали через препятствия в виде убитых. Ослабшие челюсти свисали с лишённых плоти черепов, а местами ржавая или позеленевшая броня глухо постукивала по костям.
Вывалившись из последних ворот комплекса вновь на улицу перед самой башней, мы увидели практически завалы костей странных гигантских костяных змей и несколько трупов личных слуг графини, а так же группу мертвых наёмников, часть которых лежала с разорванными и прокусанными шеями.
–
– шёпотом орал Орво, вертя головой во все стороны. Похоже, что драка здесь произошла совсем недавно и новая нежить ещё просто не успела подойти.
Он первым метнулся к воротом, лязгая доспехами и первым встретил удар из темноты.
Когтистая рука ударила его прямо в лицо, вцепившись между нащёчниками, вырывая кусок. Кровь брызнула из рваных ран на щеке Орво, заливая ему доспех и одежду. На свет появился ковыляющий слуга, с подрубленной ногой и когтистой рукой, разрубленной грудиной (которая ему никак не мешала) и перемазанным в крови зубастым рылом.
Понятно теперь, почему они все время молчали - столько острых зубов не может быть у человека.
Однако он был один, ранен, а нас было более дюжины, включая не отстающего ичамца.
Первые бойцы сдержали его натиск щитами, тогда как остальные окружили и просто в кучу мяса изрубили гада. Куском овчины промокнул кровь на страшной ране Орво, перевязали и бросились дальше.
В здании нам открылись новые коридоры. Казалось, что башня внутри в разы больше, чем снаружи. И здесь явно чувствовалось, что это место, где обитали когда-то богатые и могущественные люди. Резьба на стенах показывала события, когда могущественным существам с головами животных приносили в жертву скот и детей, а они охраняли своих почитателей от различных жутких созданий. Возможно это был когда-то храм?
Расслабившись от того, что прошедшая здесь графиня с людьми перебила всю восставшую охрану, мы пропустили момент, когда из стенной ниши вылезла сухая перемотанная мумия (вроде как когда-то бывшая женщиной), с зашитым ртом и глазами, вооруженная длинным и узким кинжалом. Даже в движении она не издавала ни шороха, будто бы была нереальна.
Длинный и узкий порез, оставленный ею, привел меня в ярость - столько пройти и вот так подставиться! Увернувшись от следующего удара, одним сильным ударом срубил ей обе стопы. Как бы она не хотела - но рухнула вниз, где сечкой разрубил мерзавку.
А после этого как попёрло.
На нас вышел отряд, состоящий как из поднятых восставших мёртвых наёмников, так и скелетов, как и прежних копейщиков и мечников, так и новых, вооруженных большими, лишь отдалённо напоминающие двуручники Империи клинками.
Копьё врага нацелилось мне в грудную пластину доспеха (как хорошо, что когда-то всё же купил доспех! А ведь не хотел - и лишь после того как самому капитану сообщили, мне пришлось отправиться к кузнецам), я ударил по шлему копьеносца, и ниже, подрубив тому колено сбоку. Копейщик рухнул, а я прямо по его костям пробежал, бросаясь к следующему врагу.
Наш бывший мертвый товарищ оказался непростой целью. Ржавое лезвие неизвестно где подобранного оружия вспороло коку плечо. Я блокировал второй удар щитом, но он уже не выдерживал такого обращения и по нему пролегла трещина. Смог дотянуться ударом до восставшего, но лезвие оставило вмятину на шлеме, не убив несчастного наёмника. Я еле успел подставить под ответный удар треснувший и расползающийся щит, чтобы уже мне не выпустили кишки, причем сохранил пальцы в целости только благодаря чуду и крепости перчаток. Мгновением позже ему срубил голову кок своим топором.
Уставшие воины хрипели, изрыгали проклятия, богохульствовали, стонали и рычали от получаемых ран, но продолжали сражаться.
—Мирмидия!
—О, Зигмр! Я иду к тбе! — хрипел умирающий модриец.
– Прими же меня!
—Да трахни вас Морр, когда вы уже все закончитесь?!
Трещали кости, подгнившие тела разлетались на куски.
Уцелевший “двуручник” прыгает на меня, сжимая в руках здоровенное лезвие. Уход вниз и поворот. Сечкой со всего размаху бью его по голени. Отбиваю в сторону клинок, ударом разбрасываю кости скелета-мечника по коридору. Нагибаюсь и полоса стали отскакивает от стены. Удар по шее и воин рассыпается на мелкие части.
Не успеваю от следующего удара и наконечник копья попадает прямо живот, чуть выше пупка, оставляя вмятину, но не пробивая, и он со скрежетом засел в броне. Копьё в его костлявых руках мешает до него дотянуться, но тут выручают, как всегда, товарищи и крушат гада.
Я обернулся. В проходе стояли ещё несколько целых скелетов, но добраться до них не мог - спины товарищей, бившихся с ними, перекрывали путь. Хотел уже предложить перекинуть меня им за спины, но потом представил, как бы они попробовали это сделать и отказался от мысли.
Впрочем, они справились и так.
Всё. Изломанные кости и мертвые в коридоре даже не шевелятся. И среди них Кок и Сутулый.
Даже не стал проверять пару раненых: судя по тяжести ранения, они были не жильцы. К сожалению, приходилось решать, что делать, так как унести мы их не могли, а оставлять будущую нежить… Приоритеты стояли именно так и они это понимали. И счастье, что у них хватило мужества нас попросить о быстрой смерти, как и Лузо, павший в одном из коридоров.
Было душно, я промок от пота, и порезанная рука доставляла адскую боль, отчего-то медленно заживая, опять хотелось есть и скинуть железо с тела. Доспех это круто, но драка в нем - это больше когда моя сила ломит силу противника, бой в строю. без него больше шансов на то, что от тебя что-нибудь отчекрыжат или проткнут, но и больше пространства для манёвра, для неожиданных ударов.
Пока была возможность, подчистил вещевой мешок от продуктовых запасов, спешно глотая и теряя крошки. Своевременная кормёжка - это сила! И в прямом смысле тоже. За время в наёмниках, проведённое в постоянных упражнениях и драках, со своевременным калорийным питанием, я заметил, что и внешне изменился - ранее худощавый, даже похожий на скелет, обтянутый тонким мехом, тело нарастило мыщцы. Мех стал не клочковатым, как ранее, он стал ровным, блестящим и даже немного лоснящимся.
А сейчас я дышал костяной пылью и чувствовал, понимал, что если выживу, то вряд ли останусь таким как прежде. Что-то во мне менялось, подстраиваясь под смерть вокруг. И не могу сказать, хотел я этого или нет.