Крысятник
Шрифт:
Страх понемногу отступал. Может, зря о Варяге рассказывают всякие ужасы? Он человек справедливый и просто так никого не обидит. Главное, постоянно подтверждать свой профессионализм. Постепенно беря себя в руки, Тарантул продолжал:
— Вчера вечером мы отправили к Паше своих людей, и он рассказал, что у девочки было три постояных клиента. Один из них, по описанию, очень походит на Назарова.
— Нужна его фотография, — сердито заметил Варяг.
Тарантул широко улыбнулся. Он уже совсем успокоился. Тем более что настало время выложить свой главный козырь.
— Мы разыскали ближайшую
Варяг взял фотографию. На его тонких красивых губах мелькнула усмешка. Сергей Назаров действительно изменился, что лишний раз подтверждает профессионализм Карла Генриховича. Столкнись они нос к носу где-нибудь в подъезде, не признал бы! Похорошел даже. Выправил форму носа, подбородок тоже стал какой-то другой, изящнее, что ли. Уши прижаты к черепу. Второго человека Варяг узнал сразу. Молодой, симпатичный, голубоглазый. Судя по выражению лиц, оба несказанно рады обществу друг друга, хотя более парадоксального соседства встретить трудно. Это все равно, что если луна и солнце неожиданно сойдутся. Хотя в природе подобное случается, и называется такое явление затмением. В этот раз произошло нечто похожее. Варяг взял ручку и на оборотной стороне фотографии сделал короткую надпись.
— Вот что, передай эту фотографию Чертанову. Он сообразит, что к чему.
Чертанов перекрутил пленку назад. В одном месте ему показалось, что он увидел Назарова. Он нажал стоп — кадр и разочарованно вздохнул. Нет, опять ошибка. На руках мужчины присутствовали все пальцы. Нажав воспроизведение, Чертанов в который раз принялся всматриваться в лица людей. Обычная уличная суета. А ведь Назаров находится где-то рядом и, возможно, из неразличимого далека усмехается прямо в мерцающий глазок видеокамеры.
Серый не проявлял себя уже три недели. Вполне достаточный срок, чтобы и барыги, и кассиры поверили в собственную безопасность. Расслабились и наблюдатели Чертанова. Впрочем, молодости свойственна беспечность. Чертанов с раздражением наблюдал за тем, как рэкетиры светят пачками денег перед своими многочисленными подругами, стараясь удивить их своей лихостью. Пацаны, одним словом! Если обнаружится, что из пачки исчезла хотя бы одна купюра, то обезображенный труп наглеца не узнает даже родная мать.
Логично было бы предположить, что Серый исчез навсегда. Так порой случается. Не поделил очередного куша с подельниками, вот они и расковыряли ему печенку где-нибудь в укромном месте. А потом организовали скорые похороны в одном из отдаленных уголков Подмосковья.
Неожиданно прозвенел телефонный звонок.
— Слушаю, — поднял трубку Чертанов.
— На Измайловском валу труп. Застрелили в подъезде.
— Кассир? — осведомился Чертанов.
— Как ты угадал?
— Интуиция.
— Но это не то, что ты предполагаешь. Он убит из другого пистолета. Похоже,
— Не думаю, — выдохнул в трубку Чертанов. — Ему пора уже объявиться, вот он и пришел. Номер дома?
— Третий.
— Хорошо, выезжаю, — решительно ответил майор и положил трубку.
Показав удостоверение, Чертанов преодолел препятствие в виде молодого серьезного лейтенанта, верстовым столбом стоявшего около подъезда, и уверенно поднялся на пятый этаж, где и произошло убийство. Народ уже понаехал: опера кружили вокруг трупа грифами, прокуратура чуть в сторонке по-хозяйски отдавала распоряжения, а медики покуривали на соседней площадке и ждали разрешения, чтобы отправить тело по назначению. Их праздный вид словно говорил: а зачем лишняя суета? Мертвого не воскресишь!
Как это всегда бывает, народу у трупа собралось немало. Это очень напоминало оживленную тусовку, на которой можно встретить самых неожиданных знакомых, с кем не виделся несколько месяцев кряду.
Надо же, как случается. При жизни, бывает, человек и не нужен никому, а после смерти востребован самыми различными службами: милиция вокруг него вьется, санитары его опекают, а уж могильщики-то как ему рады! Вот почил себе человек и даже не подозревает о том, что своим уходом сумел прокормить целую дюжину живых.
— Как дела? — деловито осведомился Чертанов, кратким кивком поздоровавшись с операми. — Чего-нибудь накопали?
— Пока ничего конкретного, гильзы, — показал Шибанов пластиковый пакет, в котором лежали две стреляные гильзы. — Две пули в голову. В затылок. Стреляли, когда он открывал дверь. В это время человек особенно не защищен. Руки заняты ключами, смотрит прямо перед собой. Да еще и расслабляется, все-таки домой пришел.
— Понятно, — безрадостно протянул Чертанов, рассматривая залитое кровью тело, безвольно раскинувшееся на полу. Немного поодаль валялась неброская серая сумка, «молния» ее была раскрыта, из глубины выглядывал уголок смятой газеты.
— В ней были деньги, — кивнул Шибанов на сумку. — Соседи сказали, что это его.
— Сумка большая, наверное, деньги немалые были, а тот, кто его уделал, знал об этом. Момент выбирал. Караулил. Волновался… Узнали, где он стоял?
— Трудно сказать, — честно признался Шибанов, — никто из соседей посторонних эдесь не видел.
— Все очень просто, где больше всего окурков «Мальборо», там он и стоял. Он ведь у нас очень капризный, предпочитает только качественные сигареты.
— Послушай, Бес, с чего ты взял, что это Назаров?
Чертанов усмехнулся.
— Он вернулся. Я кожей чувствую это.
Провожаемый недоверчивым взглядом Шибанова, Чертанов поднялся этажом выше. Посмотрел в окно. На подоконнике сидели два голубя и ворковали. Похоже, голубь и голубка. Вот кому сейчас хорошо. Даже если и возникнут какие-то проблемы, взмахнут крыльями и отлетят к другому окну. А тут бьешься рыбой об лед, и хоть бы кто оценил твои усилия.
Голуби примолкли и, наклонив головы, стали подозрительно посматривать на подошедшего человека, всем своим видом давая понять, что он здесь лишний. А потом, не выдержав навязчивого соседства, птицы улетели на крышу соседнего дома.