Ксеноцид
Шрифт:
— Когда же это произойдет? — хотелось знать Ковано.
— Как только королева улья закончит строить корабль, — ответила Джейн. — У нас есть сорок восемь дней до того, как Сто Миров отключат свои анзибли. Теперь мы уже знаем, что я выживу, но буду калекой. Не сразу ко мне вернутся утраченные воспоминания… может даже и никогда. Но тогда мне не удастся удержать образец корабля.
— Такой простенький корабль королева сможет построить намного раньше, — оценил Эндер. — У нас нет шансов на эвакуацию всех людей до того, как прилетит флот, не говоря уже об отключении анзиблей. Зато нам хватит времени,
— Gra?as deus, — шепнул епископ.
Квара же рассмеялась.
Все глянули на нее с изумлением.
— Извините, — сказала она. — Я только подумала… Несколько дней назад я услыхала молитву. Молитву, направленную к Ос Венерадос, дедушке Густо и бабушке Сиде. Если бы решения наших проблем не существовало, они должны были бы попросить у Господа Бога, чтобы тот открыл путь.
— Очень неплохая молитва, — признал епископ. — Возможно, Господь и выслушал бы их просьбу.
— Я знаю. Именно это и пришло мне в голову. Может статься, что все эти Внутри — Снаружи никогда и не существовали. Вполне возможно, что они появились именно благодаря этой молитве?
— Так что с того? — не понял епископ.
— Вы не считаете, что это забавно?
Вполне понятно, что так никто не считал.
Глава 16
ПУТЕШЕСТВИЕ
Итак, у людей уже имеется космолет, готовый хоть сейчас… А тот, который ты строила для нас, все еще не закончен.
Тот, который они попросили, это всего лишь ящик с дверками. Никакого привода, никаких систем жизнеобеспечения, никакого пространства для грузов. И ваш, и наш космолеты намного более сложные. Мы не останавливаем работы. Вскоре оба будут готовы.
Вообще-то я не жалуюсь. Мне бы даже хотелось, чтобы корабль Эндера был готов первым. Ведь это он дает всем нам надежду.
Нам также. Мы согласны с Эндером в том, что пока не удастся создать реколаду, десколаду с Лузитании убирать нельзя. Но когда мы вышлем новых королев в иные миры, то убьем десколаду в космолете. Мы не отравим нашу новую отчизну. И будем жить, не опасаясь уничтожения со стороны искусственных варельсе.
Нам не важно, что ты сделаешь на своем корабле.
Если всем нам хоть чуточку повезет, все это будет излишним. Их космолет обнаружит дорогу в Снаружи, возвратится с реколадой, освободит вас — и нас при случае. А потом уже новый корабль перенесет нас в столько миров, сколько нам заблагорассудится.
Но вот сработает ли он? Тот ящик, который ты для них построила?
Мы знаем, что место, в которое они хотят долететь, существует на самом деле. Оттуда мы призываем свои сознания. А помост, нами созданный… тот самый, который Эндер называет Джейн… это образец, нами еще невиданный. Если это вообще возможно, то некто подобный и может свершить такое. Мы бы этого не смогли.
А ты сама улетишь? Если новый корабль будет действовать?
Мы создадим дочерей-королев, которые заберут мои воспоминания в иные миры. Но сами мы останемся здесь. Это то место, в котором я вышла из кокона; оно навсегда останется моим домом.
Ты запустила корни, как и я.
Для этого служат дочери. Чтобы отправиться туда, куда мы никогда не доберемся… чтобы понести нашу память в те места, которых мы никогда не увидим.
Но ведь увидим. Правда? Ты же говорила, что филотические связи останутся.
Мы имели в виду путешествие сквозь время. Мы живем очень долго: мы, ульи и деревья. Но наши дочери и их дочери нас переживут. Этого уже ничто не изменит.
Цинь-цзяо слушала очень внимательно, когда ее поставили перед выбором. — Почему меня должно интересовать то, что вы решили? — спросила она, когда все услыхала. — Боги посмеются над вами.
Отец покачал головой.
— Не посмеются, о дочь моя, Блистающая Светом. Боги не интересуются Дао сильнее, чем какой-либо иной планетой. Люди на Лузитании близки к созданию вируса, который освободит всех нас. Прочь с ритуалами, долой жизнь в рабстве генетического убожества наших мозгов. Вот почему я спрашиваю тебя снова: если это возможно, должны ли мы этим воспользоваться? Это приведет к беспокойствам. Вань-му и я уже спланировали, как следует поступать, как объяснять, что мы сделаем, чтобы люди поняли. И имеется шанс, что богослышащие избегнут резни, что они мирно откажутся от собственных привилегий.
— Привилегии здесь не при чем, — решительно возразила отцу Цинь-цзяо. — Ведь ты сам меня обучил этому. Это всего лишь форма выражения уважения к богам.
— К сожалению, дочь моя… Если бы я был уверен, что большинство богослышащих с такой покорностью глядит на свою позицию в обществе… Слишком многие считают, будто имеют право на жадность и на эксплуатацию других людей, поскольку боги обращаются к ним, а не к другим. — Значит, боги их покарают. Я же вашего вируса не боюсь.
— Боишься, Цинь-цзяо. Я вижу это.
— Как могу сказать я собственному отцу, будто он не видит того, что видит? Могу лишь признать, что это я слепа.
— Да, моя Цинь-цзяо. Именно. Слепа по собственному выбору. Слепа к голосу собственного сердца. Я же вижу, как ты дрожишь. Ты всегда подозревала, что именно я могу быть прав. С той минуты, когда Джейн показала нам истинную суть голоса богов, ты уже не столь уверена, а что же такое правда.
— В таком случае, я не уверена в восходе солнца. Не уверена в собственном дыхании.
— А никто из нас не уверен в собственном дыхании, солнце же находится в одном месте, днем и ночью. Оно не восходит и не заходит. Это мы сами поднимаемся и опадаем.
— Отче, я не боюсь ничего того, что может принести твой вирус.
— Следовательно, решение принято. Если лузитанцы смогут доставить нам этот вирус, мы им воспользуемся.
Хань Фей-цы поднялся, чтобы покинуть комнату.
Но, не успел он дойти до двери, как ее голос остановил его.
— Так значит, именно под такой маской падет на нас кара богов?