Ксенолог с пересадочной станции
Шрифт:
— Тай. Тайриша. Норини-Тай-Ши! — я внезапно осознала, что уже в течение некоторого времени Сааша-Ши теребит меня, пытаясь дозваться. — Нужно срочно взломать эту дверь.
— Как?!
— Ну, есть же у тебя отмычка! Попробуй воспользоваться ею ещё раз!
— Здесь нет дверей вашей конструкции, и нет большой воды, а двери на границе воздуха и тверди, сам сказал, что не получаются! — я чуть не плакала.
— Да при чём тут это! — с жаром зашептал он, нервно косясь в сторону Йёрика. — Здесь есть ДВЕРЬ, изначально задуманная и построенная как проход из одного условного пространства в другое. Да, выполнена она грубее и материальнее чем наши, но принцип-то тот же
Я покатала на ладони тонкий карандашик, сверху донизу покрытый морозными узорами, потом сощурила веки, оставив себе лишь узкую щёлочку (мир стал выглядеть нечётким и размытым) и ПРИДУМАЛА ту лёгкую неправильность, которая сопровождала все солеранские двери. О том, что уловка всё же сработала, я поняла, только когда вожделенная дверь распахнулась от лёгкого драконьего тычка, а сам он немедля проскользнул внутрь.
— Куда!? — воскликнул Йёрик, но сошедшиеся за драконьим хвостом створки не пропустили его. Дальнейшее развитие событий мы оба наблюдали, уже не отвлекаясь ни на какие посторонние действия. Адекзандер Белкофф продолжал рассуждать о вариантах реакции солеран, о том, как этого можно избежать, и о геополитических рисках, когда в помещение ввалился Сааша-Ши. За те несколько метров, что он преодолел до нужной двери, дракон успел заметно преобразиться: шея приобрела горделивый изгиб, голова склонилась под строго выверенным углом, а в движениях появилась тяжеловесная грация. В общем, перед заговорщиками предстал достойный представитель древней и могущественной расы, а не тот приятель-раздолбай, каким я его знала раньше.
— Вы рассказываете очень занимательные вещи, уважаемый, — с церемонной вежливостью обратился он к оратору. — Только я не совсем понимаю, какое отношение имеет мой народ к вашим мелким разборкам?
Немая сцена длилась почти минуту, пока профессиональный переговорщик не решил прервать молчание первым же попросившимся на язык вопросом:
— Тогда, простите, что вы здесь делаете?
— За приятелем зашёл, — он кивнул на Мика, в течение всего разговора неподвижно сидевшего в кресле. — Он мне кое-что должен. Но вы продолжайте, продолжайте. Мне очень интересна ваша точка зрения.
У кого первого сдали нервы, покажет только замедленное воспроизведение на записи, но с первым же раздавшимся выстрелом картина пришла в движение. Из двух незамеченных мною дверей и чего-то больше всего напоминающего шкаф выпрыгнули «наши» и кто-то кому-то даже успел съездить по организму, но всё так же внезапно как началось, прекратилось. И люди и дракон в один момент замерли в тех позах, в которых находились (у кого она была неустойчивой — рухнул на пол), а откуда-то с потолка послышался смутно знакомый голос:
— Полагаю, мы уже видели достаточно.
23
Меня не оставляло ощущение, что я попала в какой-то закрытый клуб, где все всех знают. И только мы с Сааша-Ши сидим тут, как что-то и ни пришей к чему-то и мало чего понимаем. А их всех даже представлять друг другу не пришлось, сразу по именам и званиям и чуть ли не с личными претензиями. И Геран Гржевский, голосом которого было объявлено окончание представления, расслабленно откинулся на спинку стула в противоположном конце комнаты и не спешит наводить порядок. Я привалилась к прохладной чешуе дракона, сидящего на широком диване по левую сторону от меня, справа тут же приземлился Мика. Пробежалась по нему оценивающим взглядом: до сих пор времени перекинуться хоть парой слов, у нас не было, но после того, как с лаборатории было снято поле стазиса, он поднялся, и как ни в чём не бывало, вместе со всеми проследовал в это помещение, куда нас весьма настойчиво пригласили. Что-то вроде комнаты отдыха для персонала Центра.
— Ты как? — решила я озвучить свой вопрос и осторожно погладила его по руке.
— А со мной ничего не происходило, — улыбнулся он. — Я просто некоторое, довольно продолжительное время валялся, изображая отрыв от реальности. Гипноизлучатель не был включен. Кстати, почему? — с последним вопросом он обратился к доктору Миланковичу.
— Ну, видите ли, молодой человек, — доктор пододвинул своё кресло поближе к нашей компании, — вы так долго и яростно выражали своё недоверие ко мне и моим действиям, так сильно не хотели подвергаться процедуре восстановления памяти, что я решил на данный момент ничего не предпринимать. Такое негативное состояние психики могло плачевно сказаться на результате.
— А с чего ты вообще начал спорить? — не поняла я. — Ведь вроде бы для этого вы сюда и направлялись.
— Для этого. Но сначала папа Джентано попросил доктора дать официальное заключение по поводу той поделки, что была записана на моём браслете-напульснике. Конкретно — кто её сварганил. А доктор почему-то начал не слишком умело уходить от ответа.
— Свою школу я не мог не признать, — доктор пожал плечами. — Да и почерк одного из самых талантливых своих учеников — тоже, но просто так, взять и поверить, что он ввязался во что-то незаконное… А потом, вдруг бы я ошибся и оклеветал невиновного человека? Надо было всё хорошенько перепроверить и не в спешке, и не под давлением.
— Теперь уже достоверно известно, что не ошиблись, — из противоположного угла, повысив голос чтобы его было слышно, проговорил Геран Гржевский. С этой его фразы разговор, из кучи разрозненных пикировок, начал становиться общим. — За то время, что вы препирались, он успел связаться со своими заказчиками и вызвать подмогу. У нас все его телодвижения зафиксированы.
— Стоп, подождите, — влезла я, понимая, что из моего понимания ситуации выпадает значительный кусок. — А откуда вообще вы здесь появились?
— А как ты думаешь, девочка? — капитан Гржевский растянул губы в улыбке, и в ней мне почудилось что-то хищное. — Конечно же, за вами осторожно наблюдали с самого момента посадки катера в космопорту.
— И за это ты нам ещё ответишь, — Куан Кин одним махом опрокинул в рот содержимое крошечного стаканчика и недовольно скривился. — Втягивать нашего сына в свои сомнительные махинации в качестве наживки.
— Да ещё и не посоветовавшись предварительно с нами.
Мика на это заявление обоих своих родителей только иронично хмыкнул. Тихонько, чтобы не привлекать внимание.
— А это был практически единственный наш шанс сделать всё быстро, до подписания договора о строительстве новой станции. Разумеется, начни мы постепенно разматывать оставленные злоумышленниками следы, собственно, именно этим мы поначалу и занимались, обязательно всех вычислили, но за это время они наверняка могли ещё немало наворотить.
— И поэтому вы организовали этой парочке вызов для, якобы, дачи свидетельских показаний. И, повторяю, вы же могли посвятить нас в суть дела?!
— Зачем, если учесть, что последние лет пять Микаэль дома не появлялся? Ну и, как только появилась возможность дать вам знак, я это сделал.