Кто, если не мы
Шрифт:
— Непонятная, будем разбираться. Проходи, садись, — предложил Первушин.
Охотников на ходу раскрыл папку, достал из нее фотографию человека в форме полковника, а потом один за другим четыре документа и принялся раскладывать перед Первушиным. Тот с любопытством наблюдал за этим действиями и, не выдержав, распорядился:
— Андрей Михайлович, присядь и объясни, что это за пасьянс?
Охотников занял место за приставным столиком и пояснил:
— Перед Вами, Александр Васильевич, один из ведущих научных работников 53-го НИИ
— И что?
— Прошло два дня, как он отсутствует на службе. Дома и на даче тоже нет. Последний раз его видели в понедельник.
— Ну, мало ли что, всякое случается. Может, где загулял, — предположил Петрушин.
— На него не похоже. Чаплыгин — человек серьезный, и возраст уже не тот.
— Сколько ему?
— Скоро исполниться шестьдесят четыре.
— Да, в таком возрасте внимание женщины больше пугает, чем радует? — согласился Первушин и распорядился: — Подключай к его поиску милицию, это их компетенция.
— Руководство института уже связалось с УВД.
— Тогда окажи необходимую оперативную помощь.
— Я так думаю, одного этого будет недостаточно.
— Почему?
— Чаплыгин — ведущий разработчик программы «Ареал». А она проходит по перечню особо охраняемых секретов.
— Д-а? Так это меняет существо дела! Каким именно направлением он занимался?
— Проектирование под программу «Стелс».
— Андрей Михайлович, я пока в полной мере темой не владею, поэтому давай подробнее, — предложил Первушин.
— Программа обнаружения летательных аппаратов, изготовленных по программе «Стелс», — пояснил Охотников.
— На какой стадии находятся работы?
— Летно-конструкторских испытаний.
— И каковы результаты?
— Обнадеживающие.
— Кто, кроме нас, занимается исследованиями в данной области?
— США, Франция, Китай. По оперативным данным, помимо них, такие работы ведутся в Германии, Северной Корее и Индии.
— Со стороны их спецслужб есть интерес к «Ареалу»?
— Да, объект первоочередных разведывательных устремлений.
— Выходит с Чаплыгиным не все так просто? — заключил Первушин и затем спросил: — А как он характеризуется?
— Я в справке все отразил, — ответил Охотников и подал документ.
— Почитаю, а пока в двух словах.
— Если коротко — положительный со всех сторон.
— И это в наше время? — скептически заметил Первушин и напомнил: — Поляков тоже казался положительным со всех сторон. Негодяй! Двадцать лет работал на ЦРУ, а в ГРУ дослужился до генерала. Мерзавец, так бы и ушел на дембель с почестями, если бы не Эймс!
— Вы хотите сказать, что имеет место шпионская версия? Чаплыгин собрал материал и махнул на Запад? Это маловероятно, — усомнился Охотников.
— Ну, почему же?
— А какой смысл ему бежать? У нас вопросов к нему не было. Но если он, действительно, шпион, то мог бы дальше спокойно сливать информацию и жить в свое
— Хорошо, оставим эту версию в стороне, — не стал спорить Первушин и задался вопросом: — В таком случае, какие есть другие?
— Бытовая.
— Покончил жизнь самоубийством?
— Не думаю. Чаплыгин был жизнелюбивым человеком, что исключает самоубийство, — отверг эту версию Охотников.
— Андрей Михайлович, не будь так категоричен. В той обстановке, что имеет место в 53-м НИИ, и жизнелюбец полезет в петлю.
— Александр Васильевич, но его лабораторию реорганизация не затронула. Да, есть задержки в финансировании работ, но они не критические.
— Андрей, а тебе в голову не приходило, что его могли убрать завистники. Тема, которой занимался Чаплыгин, как ты говоришь, очень перспективная, а значит, денежная.
Охотников задумался: такая версия ему в голову не приходила. В лаборатории Чаплыгина работал небольшой и дружный коллектив. Все сотрудники имели допуск по форме № 1 — работа с совершенно секретными и особой важности документами. Она предполагала всестороннюю проверку не только их самих, а и близких родственников. Охотников на память не мог знать всех материалов на сотрудников лаборатории, но готов был поручиться, что не один из них не был замечен ни в чем предосудительном, и решительно заявил:
— Александр Васильевич, за работой сотрудников лаборатории ведется постоянный оперативный контроль. И те данные, которыми мы располагаем, делают эту версию маловероятной.
— И все-таки, Андрей Михайлович, не надо сбрасывать ее со счетов.
— Хорошо, буду прорабатывать.
— Ею займись позже, а сейчас найди Чаплыгина живого или мертвого — это первое, и второе — выясни все ли материалы по теме «Ареал» находятся на месте.
— Ясно! Разрешите идти?
— Да, и действуй энергично, Андрей Михайлович! — потребовал Первушин.
— Есть! — ответил Охотников и поспешил на выход.
Он спустился на второй этаж, к себе в кабинет. Там его ждали подчиненные: старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Иван Устинов, старший оперуполномоченный капитан Геннадий Приходько и оперуполномоченный капитан Олег Лазарев. Загадочное исчезновение такого важного секретоносителя, каковым являлся Чаплыгин, дало им повод для самых невероятных предположений.
Охотников положил конец спорам и распорядился: Устинову выехать в 53-й НИИ, там провести проверку наличия всех материалов по теме «Ареал», опросить сотрудников лаборатории и выяснить, кто из них последним общался с Чаплыгиным. Приходько поручил совместно с милицией и командованием продолжить физический поиск Чаплыгина, а сам вместе с Лазаревым отправился на его квартиру. В беседе с женой и сыном он рассчитывал получить важные детали, которые бы пролили свет на его загадочное исчезновение, и изъять, возможно, хранящиеся на дому материалы по теме «Ареал». Основания для этого у Охотникова имелись.