Кто, если не ты? -2
Шрифт:
– Пусти, мне больно! – запротестовала Лена, уперлась в стол руками, слегка приподнялась в кресле, преодолевая давление Карпова. Он засмеялся недобрым смехом:
– Ну-ну! Посопротивляйся мне!
– ухватил её за плечи, развернул к себе лицом, вытащил из кресла, пнул его ногой в сторону. Оно, с лязгом и скрежетом, откатилось от стола. Стас рывком усадил Лену на стол, коленом раздвинул ей ноги. Лена вцепилась ему в отвороты пиджака, смело и решительно смотрела прямо в глаза. Он стащил с неё брючки и трусики. Молния на штанах была уже расстегнута. Резко вошел и остался там на несколько секунд, с удовлетворением ощущая сладкую дрожь,
– Оу! – удивленно выдал Карпов. Ему понравилось, что она делала. Опять резко толкнулся в неё, она не сдавалась - опять ответила. Эта секс-дуэль разожгла в подполковнике огненную животную страсть. Он уже забыл, что они в отделе, набрасывался на Лену со своей неуёмной силой. Лена противостояла ему, всё так же, в упор, глядя на него. Стол ходил ходуном, папки с документами упали, рассыпались по полу.
Вдруг дверь приоткрылась, послышался голос Зиминой:
– Стас! Ой, извините!
Лена, испугавшись, прижалась к Стасу, обняла его крепко за плечи. Он вошел глубоко-глубоко, вызвав у неё горячую волну наслаждения. Мужчина повернулся к двери, недовольно сказал:
– Зимина, у меня обед! Закрой дверь!
Ирина была в ступоре, увидев Карпова с приспущенными штанами, в упоении имеющего на столе полуголую Лену:
– Закрываться надо! – растерянно пролепетала она, осторожно прикрыла дверь с другой стороны. Постояла немного в нерешительности:
– Вдруг ещё кто-нибудь зайдет, а они там… занимаются …
Карпов, сволочь! На рабочем месте! Но, увиденное настолько поразило её, что в голове до сих пор прокручивалась эта картинка: Стас и его подружка на столе. Оба в экстазе. И, пофиг им, что кто-то зайдет! Они с Глухарёвым тоже занимались на столе. Но это было при закрытых дверях - как-то не так страстно, что ли? У Ирины возникла идея: может, попробовать? Решительно подходя к кабинету Глухарева, Зимина почувствовала наступающую истому, низ живота заныл, требуя немедленного удовлетворения. Ирина вошла без стука, присела на стул. Сергей говорил по телефону, что-то записывал в блокнотик. Он поговорил, положил трубку, спросил: -Чего тебе, Ир? – глаза цвета виски с интересом смотрели на неё.
– Зачем к тебе приходила Лена?
– Заявление написала. В больнице у них старички лежали. Домой выписались, а через какое-то время все умерли. Похоже, кто-то старичков убивает, а квартиры потом через агентство толкают. Дело крупное.
– Ужас какой! Не боишься за такое браться?
– А чего мне бояться? Я уже своё отбоялся! – пошутил Глухарёв.
Ирина поерзала на стуле, потом встала, подошла к нему вплотную, запустила руки ему под рубашку, стала гладить, ласкать его грудь, живот.
– Ир, ты чего? – удивился Сергей.
– Я хочу прямо сейчас, прямо здесь! – она кивнула на стол.
Сергей сгреб папки с делами на соседний стул. Радостно подхватил Ирину, посадил на стол. Нежно погладил её огненно-рыжие волосы, провел рукой по щеке, приподнял лицо за подбородок. Мягко накрыл её губы своими:
– Ирка! Ты у меня такая сладкая! – услышала женщина в свой адрес. Не в силах совладать с собой, она быстро расстегнула форменную рубашку Сергея, потянулась к молнии на брюках. Её всю трясло, пальцы не слушались. Глухарев помог ей. Он уже сам задыхался от её
– Ух, ты! – восхищался Глухарёв, - Блин, Ирка! Ты мне такая очень нравишься!
Волна страсти нахлынула, он не мог удержаться, стремительно входил и выходил. Но, почувствовав, что развязка близка, слегка сбавил темп. Ира стонала от наслаждения. Сергей был просто в экстазе: так она ещё ни разу ему не давала! Это было как в сказке.
– Дверь! Мы же не закрыли дверь! – вдруг опомнился он.
– Да ну её! Хорошо-то как! – прошептала ему Ира.
Они продолжили с новой силой, кончив одновременно. Никто их не потревожил. Быстренько привели себя в порядок, прибрали на столе. Глухарев, уставший, но безмерно счастливый, спросил:
– Ир! Это сейчас чего было-то, а?
Смущенная Зимина улыбнулась:
– Безудержный секс!
– Я бы это повторил и не один раз! Ты после работы свободна?
– Вроде бы, да. Сашка у бабушки ночует.
– Так я это… У тебя сегодня, ага?
– Ну ладно! Уговорил, можно сказать.
– Ирка! – он подошел, обхватил её крепко, приподнял, закружил по кабинету, поцеловал очень нежно. Зимина была почти счастлива:
– Как девчонка! – подумала про себя Ирина.На Карпова она уже больше не сердилась…
========== Часть 25 ==========
Стас спросил у Лены:
– Испугалась? – она все ещё была у него в руках. Лена смущенно ответила:
– Да, немного. Тебе выговор не влепят за такой «обед»?
– У меня рабочий день ненормированный, обедаю во сколько удобно! Кто мне запретит? Имею право!
– Пользуешься служебным положением? – съязвила Лена
– Да, ведь, грех так не попользоваться! – нагло ухмылялся Карпов. Он снял Лену со стола. Уселся в свое кресло. Лена быстренько оделась, привела себя в порядок, присела рядом, напротив него:
– Стас! Я у Глухарёва была, заявление написала.
– Какое ещё заявление?
Лена рассказала ему всё:
– Там, наверняка, агентство это замешано!
– Какое агентство?
– «Пилигрим». Они квартиры толкали. Черные риэлторы!
– ???
– Стас вдруг напрягся, желваки на лице задвигались.
Началось! Вот она и заговорила! Ах ты, Леночка! Сладкая моя девочка! Неужели она все-таки с ним? А я-то, дурак, надеялся! – он оставил при себе свои мысли, а вслух спросил:
– Ты уверена?
– Да! Только я не знаю, откуда брались так называемые родственники у этих старичков. Скорее всего, подставные люди с липовыми документами.
– Ты понимаешь, куда ввязалась?! – вдруг сурово спросил Стас, - Тебе твоя жизнь не дорога? Ведь, если они этих стариков не пожалели, спокойно могут и тебя грохнуть!
– Они же меня не знают! Чего мне бояться?
– С чего ты взяла, что не знают? А если знают, тогда именно тебе и надо бояться!
– Ты же меня защитишь?
– Я не могу быть с тобой 24 часа в сутки, даже, если очень этого хочу! – он взял её руку в свою. Его рука была такой теплой и мягкой. Лена, не удержалась, перехватила его руку, прижала к своей щеке, поцеловала нежно его раскрытую ладонь. Он замер. Сердце забилось сильнее, но он подавил в себе, нахлынувшие было, теплые чувства.