Кто эта женщина?
Шрифт:
– Поэтому ты приехала к морю?
Она рассмеялась:
– Чтобы обратиться морской пеной? Не, не хотелось бы!
– Тогда ладно. Пойдем? Покажу тебе наши владения.
Указав на слоган, Кира усмехнулась:
– Это сейчас мне подходит…
– А, я забыл! – Антон сжал ее локоть. – Ты пока только посетитель, так что должна соблюдать правила.
Кира спохватилась:
– Ах да. – И полезла за кошельком.
Схватив ее за руку, Антон поморщился:
– Да я не о том! Как ты могла подумать… Ты должна угадать слово дня на букву «к».
– Слово на «к»? Кошмар.
– Кошмар? – переспросил он. – Это твое состояние?
«Ну да, – уныло ответила она про себя. – Вдруг я сейчас войду в зал, а этот Илюша уже там? И что мне делать?»
– Не кактус? Король, карлик, кисель, капель, кирпич, китаец…
– Хватит, хватит. Просто первым пришло на ум!
– Ничего не бывает просто так. – Антон назидательно покачал перед ее носом длинным пальцем. – Ты должна была выбрать именно наш город. И упасть с велосипеда точно в этом месте. А я должен был оказаться на работе, хотя мы с ребятами собирались выйти под парусом.
– Он уже морочит вам голову? – донесся из зала насмешливый голос Ларисы. – Сын, оставь девушку в покое! Кира, проходите сюда. Мы тут кофейничаем…
Еще не осмыслив этого «мы», Кира шагнула мимо хвостатой царицы и остолбенела на пороге небольшого веселого зала, уставленного диванчиками, на которых развалились кошки-подушки. Со стен смеялись детские лица, такие счастливые, что невозможно было не улыбнуться в ответ. А на подоконнике сидела живая копия той зеленоглазой кошки, что встретила Киру в фойе, и с достоинством вылизывала переднюю лапу. Завидев Киру, она устремила на нее недоверчивый взгляд: показалось, будто кошка сканирует гостью, вытягивая нужную информацию. Хотя что в простой девушке могло заинтересовать царицу?
Но замерла Кира не от этого: за круглым столиком рядом с Ларисой сидел Илья. Точно такой, как на снимке. Кажется, и черная футболка было все та же… Наверняка он заметил, как она вошла, но безразличие на его лице не сменилось приветливостью. Хотя бы показной…
У Киры подкосились колени, рука сама нашла локоть Антона. Он тут же приобнял ее:
– Что? Больно?
Услышала она не сразу, но взглянула на него с благодарностью:
– Спасибо тебе. Я ведь еще не сказала.
– Да было бы за что! – отозвался он беспечно. – К вашим услугам!
Лариса махнула рукой:
– Кира! Идите к нам. Рада вас видеть.
«К нам, – повторила Кира ошеломленно. – Так это она?! Та женщина… Ее телефон? Или нет? Что тут делает Илья? Он явно чувствует себя, как дома…»
В углу зала перед телевизором, не шевелясь, сидела полная женщина с седой косой, закрученной на макушке. Голубой шелковый халат был усеян зеленоватыми лилиями. Издали она казалась декоративной цветочной горкой…
Когда Кира вошла, она даже не повернула головы. Но Антон шепнул:
– Это моя бабушка. Она немного не в себе… Ничего, не обращай внимания. Она же не знает, кто ты…
– А кто я? – машинально спросила Кира.
Он только ухмыльнулся, подвел ее к столику и отодвинул стул. С салфетки, лежавшей на столе, на Киру весело взглянул котенок. Эти животные были повсюду, и Киру внезапно охватила легкая паника, точно она попала в кошачий плен. Ни аллергией, ни астмой она не страдала, но сейчас почувствовала, как свело горло, и невозможно стало вдохнуть полной грудью. Да еще и усадили ее прямо напротив Ильи, и пришлось опуститься на стул чуть боком, чтобы смотреть не на него, а на Ларису. Сегодня она выглядела оживленнее и свежее – совсем тургеневская девушка в белом легком платье.
– Знакомьтесь, это Илья – наш замечательный фотограф. – Широким взмахом Лариса обвела рукой детские фотографии на стенах. – Это его шедевры.
– Дети – сами по себе шедевры, – отозвался он с таким выражением, будто говорил о тараканах.
– Не скромничай! Ты умеешь поймать кадр.
Вот теперь улыбнулся, отметила Кира. Его сдержанная улыбка показалась ей слепком той, что она видела на фотографии. Только выглядел он старше… Или просто казался усталым? Невыспавшимся? Взгляд не светился.
«Это из-за их недавней ссоры? Совесть мучает?» – ей хотелось разглядеть его как следует, но было неловко. Поэтому Кира только скосила на Илью глаза и уставилась на фотографии.
И сразу стало как-то легче… Глаза малышей блестели такой радостью, будто они жили в идеальном мире, где не было ни войн, ни болезней. И за их Крым не разгоралась драка между серьезными взрослыми дядьками, которые меньше всего думали об этих малышах. Ей вдруг пришло в голову жутковатое: может быть, и нет никакой трагедии, когда ты умираешь ребенком? Еще не перестрадавшим, не разочаровавшимся, любящим жизнь… Уходишь абсолютно счастливым. Разве это плохо?
– Теперь попробуй сфотографируй ребенка! – посетовал Илья, обращаясь только к Ларисе. – Нужно заручиться письменным разрешением родителей, а то в суд побегут. Хотя я же только лица снимаю…
– Боже!..
– Не шучу. Я таскаю с собой целую пачку бланков!
Они обменивались репликами, будто, кроме их двоих, никого не было в зале. Затаив дыхание, Кира следила за каждым движением Ларисиных губ, пытаясь поймать гримасу горечи. Кому легко дается общение с бывшим… Возлюбленным? Любовником? Для Киры это были разные понятия. Но сейчас важнее было понять, о чем думала и что чувствовала Лариса…
Ладонь Антона скользнула по ее плечу:
– Все хорошо?
– Конечно, – произнесла Кира машинально. – Хорошо тут у вас!
«Я не успокоюсь, пока не выясню все. – От ощущения собственной обреченности сдавило сердце и пришлось поглубже вдохнуть. – Не знаю – зачем, но мне нужно знать правду».
Не подозревая, скольких людей сгубило навязчивое желание высветить то, что должно быть покрыто мраком, Кира достала телефон (тот самый!) и, держа его так, чтобы увидел даже слепой, громко провозгласила: