Кто готовил развал СССР
Шрифт:
Трудно поверить, что практически вся властная и партийно-хозяйственная элита Армении действовала в обход Демирчяна. КГБ выступил инициатором процесса, но довести его до гигантских масштабов можно было только с помощью местных властей. Тут уместно вспомнить, как Демирчян попытался воспрепятствовать аресту армянских националистов, подозреваемых в совершении терактов в Москве в 1977 г.
Территориальный спор постепенно стал переходить в межнациональный конфликт.
Еще в ноябре 1987 г. в Мегрийском и Кафанском районах Армении произошли столкновения между проживавшими там азербайджанцами и армянами, и в течение ноября 1987 — февраля 1988 г. азербайджанцы стали переезжать из этих районов, всего Армению в тот период покинули более 2 000 азербайджанцев. Немного. Но это было только начало.
В 20-х числах февраля 1988 г. произошли первые вооруженные столкновения между армянами и азербайджанцами в Нагорном Карабахе — пока только с применением охотничьего оружия, но уже с трупами. 22 февраля возле деревни Аскеран в ходе столкновения с армянами были убиты двое азербайджанцев.
27-29 февраля произошел армянский погром. О готовящемся погроме было известно заранее.
Первого секретаря Бакинского горкома КП Азербайджана Ф. Мусаева и 1-го секретаря Сумгаитского горкома Д. Муслим-заде из-за напряженной обстановки отозвали из отпуска за неделю до начала погрома — 20 февраля. Том де Ваал, лично встречавшийся с Мусаевым, пишет про него в книге «Черный сад»: «Он вернулся в Баку и увидел, насколько напряжена обстановка в городе: «Кто-то явно провоцировал людей, пропаганда работала вовсю». В тот же вечер под нажимом Мусаева горком партии принял решение об ограничении въезда в Баку. Были сформированы группы дружинников, которые патрулировали улицы, внимательно следя за ситуацией в армянском квартале».
Азербайджанский политик и политолог 3. Ализаде в своих мемуарах приводит слова Ф. Мусаева: «С середины февраля в Баку начали прибывать сотни беженцев из Армении. Они размещались в поселках Апшеронского полуострова, заселенных выходцами из Армении. Утром туда подавались автобусы, они направлялись в город. Однако беженцы шли жаловаться не в ЦК, Совмин и другие инстанции, а в рабочие и студенческие общежития. Их рассказы о притеснениях и оскорблениях, чинимых им армянами в Армении, крайне возбуждали толпу. Автобусы организовывал 3. Мамедов, 1-й секретарь Апшеронского райкома АКП, сам выходец из Армении, из кадров Г. Алиева. Я понял, что дело идет к погрому, приказал перекрыть все дороги к городу из этих поселков».
Из этого можно понять, что к организации подготовки погрома имел какое-то отношение 3. Мамедов «из кадров Гейдара Алиева». Мог ли сам Алиев иметь к этому отношение?
Находясь в Москве и работая в СМ СССР, Алиев не прекращал связей с Азербайджаном. Сообщается, что «все ветераны, знавшие Гейдара Алиевича по работе в правительстве, отмечали его поразительную работоспособность. (…) Правда, немалую часть времени он тратил на поддержание своей власти на родине. Ветераны вспоминали, что, заходя к нему, нередко заставали Алиева говорящим по телефону по-азербайджански» [19.28].
3. Ализаде в книге «Конец второй республики» пишет про Алиева: «На свое место 1-го секретаря ЦК КПА он поставил своего земляка — некоррумпированного, но слабовольного К. Багирова, фактически продолжая управлять республикой как своей вотчиной. Формирование правящей партийно-хозяйственной бюрократии, как и прежде, продолжало идти под тщательным контролем Г. Алиева, абсолютно полновластного «хозяина» партии-государства на этом уголке СССР». Если рассматривать уход Алиева в тень одновременно с разогреванием ситуации с Нагорным Карабахом как не случайный, а именно связанный с этим, то можно предположить, что ему просто было нужно освободиться от многочисленных официальных обязанностей в качестве 1-го зампреда Совмина СССР, чтобы сосредоточиться на делах в Азербайджане». Т.е., возможно, симулировал.
В Баку антиармянские настроения провоцировал Н. Панахов. По распоряжению 1-го секретаря Бакинского горкома партии Ф. Мусаева и при помощи Бакинского клуба ученых была проведена контрпропаганда, их представители обходили город и успокаивали население. Скорее всего, действия Панахова и вышеупомянутого Мамедова носили отвлекающий характер и специально создавали впечатление, что погром готовится в Баку, а в реальности он готовился в Сумгаите. Когда беспорядки реально планируются, никакая контрпропаганда не помогает. Армянский погром в Баку в 1988 г. не произошел, а в Сумгаите он состоялся, и продолжался три дня, с 27 по 29 февраля, и только на третий день азербайджанские погромщики были остановлены ВВ МВД и ВДВ.
В результате Сумгаите ко го погрома были убиты 32 чел., более 400 чел. получили телесные повреждения различной степени тяжести.
Из обвинительного заключения по уголовному делу № 18/55461-88 следует, что помимо вполне обычных для погромов убийств, изнасилований, избиений, уничтожения имущества, погромщики делали вещи, которые нормальному человеку вряд ли пришли бы в голову, например: «Наджафов Н.А. принес обрезок металлической трубы и передал его Гусейнову В. В., который, сознавая, что своими действиями причиняет особые мучения и страдания потерпевшей с целью умышленного убийства, из хулиганских побуждений, ввел конец трубы во влагалище».
В погроме, направленном против армян, вместе с азербайджанцами принимал участие трижды судимый Э.Р. Григорян, армянин по отцу и русский по матери. Он руководил одной из групп погромщиков, раздавал какие-то таблетки, от которых участники погрома чувствовали прилив сил; по показаниям соучастников, он постоянно сверялся со списком, где были указаны адреса армян. Составление списков заранее намеченных жертв, заранее приготовленные таблетки, чтобы снять усталость у погромщиков — какая здесь может быть «стихийность»?Т[Среди выявленных и привлеченных к уголовной ответственности погромщиков и помимо Григоряна было много ранее судимых. Прочитайте «Дневник стукача» А. Экштейна [28] и сможете составить приблизительное представление о количестве агентуры среди уголовных элементов в бывшем СССР, и как такая агентура затем начинала работать уже не на МВД, а на КГБ. «Стукач по сути и по смыслу провокатор». Именно такие провокаторы собирали для участия в погроме всякую местную дворовую шпану.
А. Исмаилов, прокурор, поддерживавший государственное обвинение в Верховном Суде Азербайджанской ССР против участников погрома, в своей книге «Сумгаит — начало распада СССР» (выпущена на 4-х языках азербайджанском, русском, английском и турецком) отмечает, что согласно показаниям некоторых свидетелей и подсудимых, Григорян постоянно встречался с какими-то двумя мужчинами в черных плащах, согласно показаниям подсудимого В. Гусейнова, эти двое, «один высокий, другой среднего роста, не сумгаитцы». Т.е., это были не жители Сумгаита, а какие-то приезжие.
И это далеко не все! Двое приезжих, с которыми встречался Григорян накануне и в дни погрома, шли за возглавляемой им группой на некотором расстоянии, контролировали действия погромщиков. Как пишет А. Исмаилов: «Галиб Мамедов и Вагиф Гусейнов во время следствия показали, что видели этих людей в черных плащах. Галиб Мамедов говорил примерно следующее: «Мы шли толпой, я находился позади Григоряна. В стороне я увидел двух стоящих людей в черных плащах. Они не были сумгаитцами, были похожи на приезжих. Потом я увидел, что, хотя эти люди ничего не говорили Григоряну, тот повернулся в их сторону и, как будто успокаивая, взмахнул руками и сказал: «Все в порядке, дубы идут за мной».