Кто на свете всех прекрасней?
Шрифт:
Левана догадывалась, что швеи в Артемизии были очень, очень заняты после убийства.
Ее платье выглядело уместно – длинное, до самого пола, из серого дамастного бархата. Кружева, обрамлявшие вырез, хорошо сочетались с короткими черными волосами, созданными с помощью чар. Наряд Леваны не был таким эффектным, как платье сестры, зато она сохранит немного достоинства.
На помосте в передней части зала транслировалась голограмма – покойные король и королева в ранней молодости. Мать была в свадебном платье и выглядела едва ли старше, чем Левана сейчас. Ее отец, широкоплечий и с квадратным подбородком, восседал на троне. Конечно, это были смоделированные
Левана стояла рядом с Чэннери на помосте, принимая соболезнования артемизийских семей, сменяющих друг друга. В животе все туже стягивался узел, завязавшийся, когда она поняла, что Чэннери собирается уклониться от своих обязанностей старшей сестры и заставить ее выступить с речью. Хотя Левана упражнялась в чарах годами, каждый раз она испытывала необъяснимый страх перед толпой. Боялась, что потеряет контроль и все увидят ее истинное лицо.
Сплетен и без того хватало. Жители Артемизии шептались, что юная принцесса вовсе не была прекрасной, что она нелепо пострадала из-за трагического случая в детстве. Как хорошо, что есть чары и никому не придется видеть ее в истинном обличье. Всем повезло, что она искусно владеет чарами, ведь они не потерпели бы такого уродства в своем прекрасном мире.
Левана склонила голову, поблагодарив гостей за ложь о том, какими благородными были ее родители, и тут ее внимание привлек мужчина, ожидавший своей очереди выразить соболезнования.
Сердце перевернулось у нее в груди. Движения стали машинальными – кивнуть, протянуть руку для поцелуя, пробормотать «благодарю». Мир вокруг затянуло серой пеленой.
Сэр Эврет Хейл стал королевским стражником и оказался в свите ее отца, когда Леване было всего восемь. Она влюбилась в него еще тогда, хотя знала, что он старше почти на десять лет. У него была кожа цвета эбенового дерева и взгляд, на службе полный ума и хитрости – и радости, когда он отдыхал. Однажды Левана заметила в его глазах серые и изумрудные искры и была очарована. Она надеялась, что однажды сможет подойти так близко, чтобы снова их увидеть. Его волосы представляли собой копну спутанных кудрей, достаточно длинных, чтобы казаться непокорными, достаточно коротких, чтобы выглядеть утонченно. Левана не думала, что однажды увидит его не в гвардейской форме, которая идеально подчеркивала мускулы рук и плеч, но сегодня Эврет надел простые серые брюки и длинную рубашку, слишком легкомысленную для королевских похорон.
В этой одежде он выглядел как принц.
Целых семь лет Левана считала Эврета самым привлекательным мужчиной при королевском дворе. Во всей Артемизии. На всей Луне. Она знала это, даже когда была слишком юной, чтобы понять, почему ее сердце начинает биться чаще, когда он рядом.
Теперь он подходил все ближе. Их разделяло всего четыре человека. Три. Два.
Вытянутая для поцелуев рука дрогнула. Левана слегка выпрямилась и поправила чары, чтобы глаза казались ярче, а камень на коже блестел как настоящая слеза. Она сделала себя чуть выше – под рост Эврета, но так, чтобы при этом выглядеть хрупкой и нуждающейся в защите.
Впервые за много месяцев у нее есть повод оказаться так близко – и вот он, направляется к ней, с глазами, полными сочувствия. В них действительно вспыхивали серые и изумрудные искры – это не игра ее воображения. Впервые Эврет был не стражником, а просто скорбящим жителем Луны. Он взял руку Леваны и поднес к губам, но поцеловал лишь воздух над ее кожей. Кровь бешено стучала в ушах Леваны.
– Ваше Высочество, – произнес Эврет. Слышать его голос было почти таким же редким подарком, как и видеть искры в его глазах. – Глубоко сожалею о вашей утрате. Мы все скорбим, но я знаю, что вам особенно тяжело.
Левана попыталась сохранить эти слова в глубине памяти, чтобы вернуться к ним позже, когда он не будет держать ее за руку и смотреть прямо в душу. Я знаю, что вам особенно тяжело.
Эврет говорил искренне, но Левана сомневалась, что он любил короля и королеву. Возможно, он сожалел о том, что не был на службе, когда их убили, и не смог помешать убийце. Левана чувствовала, что он очень гордится тем, что состоит в королевской гвардии.
И все же она была рада, что Эврета там не оказалось. Что убили других стражников.
– Благодарю, – выдохнула она. – Ваша доброта делает этот день более сносным, сэр Хейл.
В тот день Левана произнесла эти слова, обращаясь к множеству других гостей. Жалея, что не догадалась сказать что-то более важное, она добавила:
– Полагаю, вы знаете, что были любимцем моего отца.
Левана не знала, правда ли это, но смягчившийся взгляд Эврета сделали эти слова правдивыми, как ей того и хотелось.
– Я продолжу преданно служить вашей семье.
Эврет отпустил ее руку. Левана чувствовала, как покалывает кожу в том месте, где он прикасался к ней.
Но вместо того, чтобы выразить теперь свои соболезнования Чэннери, Эврет повернулся и жестом подозвал девушку, стоявшую чуть в стороне.
– Полагаю, вы не знакомы с моей супругой. Ваше Королевское Высочество, принцесса Левана Блэкберн, – это Солстис Хейл. Сол, это Ее самое очаровательное Высочество, принцесса Левана.
Левана почувствовала, как внутри у нее все сжалось, внутренности будто пронзило ножом, но она заставила себя улыбнуться и протянуть руку. Солстис сделала реверанс, поцеловала ее пальцы и что-то сказала, но Левана не слушала. Она знала, что Эврет женился несколько лет назад, но не придавала этому значения. В конце концов, ее родители были женаты, но не испытывали друг к другу особой любви. Да и что такое жена в мире, где любовниц столько же, сколько служанок, а моногамия – такое же редкое явление, как затмение Земли?
Но теперь, увидев жену Эврета, Левана заметила три вещи, которые заставили ее переосмыслить все, что она о ней думала.
Во-первых, Солстис была невероятно красива, но ее красота отличалась от той, которую создают чары. У нее было живое лицо, изящно изогнутые брови, медовая кожа. Она распустила волосы по случаю похорон, и густые темные локоны доходили почти до пояса.
Во-вторых, Эврет смотрел на нее с мягкостью, которую Левана никогда не видела в глазах мужчины, и этот взгляд разжег в ней мучительную тоску.
В-третьих, супруга Эврета была беременна.
Об этом Левана не знала.
– Рада знакомству, – машинально произнесла Левана, но ответ не услышала.
– Сол работает швеей в районе АР-4, – с гордостью сказал Эврет. – Она сшила несколько платьев для ваших гостей.
– Ах да, я… Припоминаю, моя сестра говорила о новой и довольно популярной швее в городе…
Левана увидела, как лицо Солстис просияло, и это лишь усилило ее ненависть.
Она не запомнила ничего из этого короткого разговора, но увидела, как Эврет положил руку на спину жены. Жест выглядел оберегающим, и лишь тогда Левана заметила хрупкость Солстис, в первые секунды скрытую ее красотой. Она была слабой, ее утомили похороны и беременность. Эврет с обеспокоенным видом что-то прошептал жене, Левана не разобрала слов. Затем пара подошла к Чэннери.