Кто нас выпустил в дикое поле...

Ткаченко Михаил

* * *

Царит вокруг волненье и смятенье. Предательство гуляет и разор. Теперь бы крикнуть: Лопнуло терпенье, Но входит в моду тихий разговор. И верят все за данную погоду. Хлам сведений скирдуют в кругозор И непременно к лучшему исходу Все доводы плетущих этот вздор.

* * *

Уже я думал про невесту, Как женихом лихим войду, И мне казалось, что не к месту Припомнил нам отец войну. Что вот среди обыкновений, Прислушайтесь, и сад не спит, Не просто так, а к переменам В ночь ветка яблони скрипит. И склон, терновником поросший, Как отвернулся

от села. Земля, что дарит хлеб хороший, Порой от кровушки пьяна. Да, это поле не простое, Где батя ходит дотёмна, Хранит оно в своем раздолье Всех войн осколки, ордена. И ходят дальними лугами Герои пахот всех времен, Где фейерверк листвы над нами В честь этой жизни вознесен.

ДОРОГИ

Дороги, только кажется, молчат. Они порой так разволнуют душу… На них подковы всех эпох стучат, Приди на перекресток сам, послушай. По ним прошли железо и огонь, Солдаты шли, и сироты, и вдовы, И пела тут и плакала гармонь… Как тягостно, когда навек из дома. И я по той же, Словно снова в бой. Саднят душа и сердце, босы ноги. А жаворонок тот же надо мной, И своды те же, те же наши боги. Но что в тревоге милый край родной, Иль не на счастье вишни золотые, Или не любы губы, что впервые Созрели для любви. Прости. Постой. Замри. Они идут по сей дороге, Те, кто с мечтою о земле и боге Здесь, взгляда не подняв, тогда прошли. Их эти вишни просто не нашли. И так они горят и черно–красны, И так боятся, что опять напрасно Во всю красу земную зацветут, А мимо равнодушные пройдут.

ОСЕННИЕ КОСТРЫ

Но будь на то… По правилам давнишним Скажу я, чтобы вас не обижать: Конечно, не ходить по этим листьям, А как всегда над рощами летать. . Мы также мыслим до поры убого, И наши откровенья не просты. Никто не видит выхода другого, Как только жечь высокие костры.

ЕСТЬ ЛЮБОВЬ

Голубые воды по заливам, Голубые и на глубине. Я и позавидовал, завидно - Вся краса земная не ко мне. Золотой пыльцою у дорожек, Золотою в зарослях пылит, С каждым днем любой цветок дороже, А один особенно горит. Как волнует сердце ожиданьем! Только б, говорю, не пустоцвет - Самое счастливое свиданье Озарит собой на много лет. Поведет лесами и горами По дорожкам. Что там соль и хлеб! Яростные самые — сгорают. Мудрые — живут на сотни лет. Мне с тобой и радости, и муки! Пьяные от солнца соловьи. Есть любовь, но нет о ней науки. Только губы жаркие твои.

НА ПОЛИГОНЕ

Этому полю хвалиться бы хлебом, Не происходят в судьбе чудеса, Видит свершенья одно только небо, Нам не доступны всех звезд голоса. Поле да воля. И лугом низина. Там, где цветение счастью под стать, Там я и рос, как простая лозина, Даже свистком не умевшая стать. Но преподносят просторы любезно На вседознанье святые права: Где от росы зеленеет железо, В майские ливни ржавеет трава. Вспомнили, хоть и вовек не крестились, И удивились, зайдя за редут: Травы целебные здесь сохранились, Жаворонки только здесь и поют.

* * *

Стараешься, лезешь из кожи, В почете же циник и хват. И чувство озноба и дрожи В тебе, словно ты виноват. За то, что в ответе не с небом, Но с. богом плодов он живет, А только в союзе с потребой Моря с островками жует. С лесами и травами вместе. Что птенчики, что светляки, Да реки ему, как спагетти, А что там уже родники. Над мастером время смеется, Неужто

стараешься зря, И думать одно остается, Что это вообще западня. Так сколько же можно итожить И жаловать тот аппетит, Что жить он нормально не может, Тебе же потом не простят.

ПОЛЕВОЙ ВАГОНЧИК

Поспела, клонится пшеница Под голубым шатром небес, Скрипит вагончик за станицей; Скрепленный гвоздиками весь. Не по велению призыва, Что приколочен на боку, Приют на время перерыва Дает косцу и ходоку А было время, скольких миру Без назначения развез. Какому он служил кумиру… А подобрали без колес. Наклейками журнал давнишний В нем высветлял нутро хитро, Весь прошлый он, но разве лишний С портретом Ленина вагон. Ну как сказать, что он преступник, Ведь в годы те без маеты В нас каждом шельмовал отступник От этой сельской красоты.

* * *

Я — хлебороб. Судьбой к тому же… Подумали однажды вы, Что мне дано пахать не глубже Той, плодородной глубины. И как высокий ветер хватит, Считай, дела мои плохи. Я узнаю земли характер, Не отрываясь от сохи. Такое дело не простое. Мы то и можем, сеем, жнем, Ведь глубина на этом поле И есть пахучий чернозем. Чтоб не осотом сотым воля, Жируя, гнала зеленя… Здесь лучше всех о прошлом помнит Лишь хлеб скосившая земля. И так ее рассказы внятны, Кто ношу сам готов нести. Она то взгляду необъятна, А то вмещается в горсти. И от реки моей глубокой До птицы в небушке степном Идет трава весенним соком, А по траве весенний гром… Но птицы осенью устало Здесь плачут все-таки не зря, Ведь не летят куда попало, А вот куда велит земля.

* * *

Я вырос, где поле, где вольному воля, Где каждая лужа канун водопоя, Где верится в вечность, поскольку трава Еще не теряла на землю права. Ее перепева розливы видали, Все камни развалин, степей валуны. Да вы бы меня с полуслова узнали, Над хатой прибита подкова луны. С мечтой о хорошей удачливой доле Здесь жизнь недосмотрела все кущи сама. Долиною, речкою, садом и полем Несет золотые свои семена… Где стану я тем, кем я был когда–то (А что принесете мне на круги своя): Подсолнухом ярким, тополей у хаты. А выдумки наши, как порох, горят.

* * *

Мы расстанемся вновь, Будет очень коротким прощанье. Превосходством кровей, Благородством души не кичись… До спасения — ночь Беспредельного отчего края. И на полном скаку До Азовского края домчись. Смерти нет. Эта ночь Не обманом берет Ахиллеса, А бессмертьем его. Тешит скифскую слабость свою. Юной конницы пыль. Киммерийскую даль занавесив, Рвет на память полынь За сарматскую удаль свою. Это гуннов ведет Понизовьями Дона расправа, Каждый ранней зари, Словно крови врага, зачерпнул. О, свободный народ, Тяжела твоя грозная слава, Но дары от врагов Вновь сегодня легко помянул. Сколько их полегло От индийского пойла и яства, От разбойных походов, Справлявших покорность и дань От хазарских хаканов, Чинивших разоры славянству, Неужели не поздно Призвать к разуменью славян. Мы расстанемся вновь, Может, это извечная участь, Долг невольников чести Миссиям присяги святой. Пусть нам скажут, что нас Ничему и победы не учат… На обратном пути Никому никогда не везло.