Кто не думает о последствиях
Шрифт:
– Н-нет, н-нет! – Спазм мешал Умамат говорить, она только трясла головой, из округливших глаз покатились крупные слезы. Она находилась на грани истерики.
– Дагестанская женщина должна быть скромной! Если она забывает стыд, то мы ее накажем – пусть ходит на костылях! Ты меня поняла?
Она отчаянно кивала, прижав руки к груди.
Из кабинета выскочил радостный Бейбут, держа в руках позолоченный «Паркер».
– Мне досталась ручка лучше, чем у Аваза!
Следом вышел улыбающийся Аваз с двумя пакетами в руках.
– Мы уходим, – сказал секретарше Руслан. – Скажи всем,
В отделанном белым пластиком коридоре раздавались удары: Муса разбивал молотком системный блок компьютера, куда записывались результаты видеонаблюдения.
– Чего ты дурью маешься? – на ходу бросил Руслан. – Положи гранату, и все!
Он глянул на часы. С момента, когда они вошли в контору, прошло пять минут. Для некоторых за это время многое неотвратимо изменилось. Очень многое…
Они вышли в торговые ряды. За спиной грохнул взрыв, дверь распахнулась, из нее повалил черный дым. Бурлящая толпа шарахнулась в стороны – то ли испугавшись взрыва, то ли освобождая проход четверым вооруженным людям. Руслан шел впереди, его спортивный костюм, правая кисть и нижняя часть лица были забрызганы кровью. Неожиданно он остановился у продавца самсы. [16]
– Дай мне три штуки, отец, – своим обычным тихим голосом попросил он. – А то сегодня еще ничего не ел…
16
16 - Самса – треугольный пирожок из слоеного теста с бараниной.
Пожилой ногаец дрожащими руками уложил пирожки в бумажный пакет. Зажав пистолет под мышкой, Руслан стал шарить по карманам.
– Сколько с меня?
Ногаец испуганно качал головой.
– Ничего не надо! Ничего! Бесплатно…
– Как это бесплатно? Ты же не богач какой-то, ты своим трудом зарабатываешь. Вот, возьми! Без сдачи…
Оловянный протянул мятую пятисотрублевую купюру.
Продавец с ужасом рассматривал пятна крови на руке, но пауза затягивалась, и, чтобы не прогневить страшного покупателя, он быстро выхватил деньги из скрюченных окровавленных пальцев.
– А, запачкался немного, – перехватив его взгляд, буднично объяснил Руслан. Так тракторист не стесняется загрубелых, перепачканных мазутом ладоней.
Они шли по коридору из расступающихся людей: впереди Оловянный с пистолетом под мышкой, обжигаясь, жадно ел самсу, остальная троица с автоматами наперевес, обступив вожака полукольцом, держалась чуть сзади. Абрикос и Сапер жевали насвай.
При их приближении толпу зевак, собравшуюся вокруг «Бентли» и «Гелендвагена», как ветром сдуло. И не зря: напоследок в каждый автомобиль Аваз бросил по гранате. Взрывами люксовые иномарки раздуло изнутри, стекла вылетели наружу или открылись, как не предусмотренные конструкцией форточки, из которых валил ядовитый дым от горящей кожи и пластмассы.
Руслан снова отметил время: пятнадцать минут назад они приехали к служебному входу рынка, и вот дело сделано. Они неспешно загрузились в «Ниву» и уехали. Никто, конечно, не попытался их задержать.
* * *
Горное село Узергиль
Однажды вечером Дадаш не пришел домой. Мариам до утра читала Коран, и лишь когда забрезжил рассвет, уснула тяжелым сном. Проснулась она уже после полудня, когда солнце клонилось к горным вершинам. Женщины тоже не пришли. Она почувствовала себя покинутой. Где искать Дадаша?! Кругом чужое село, горы… Вокруг незнакомые люди, а где находится дом Фатимы Казбековны, она не знает и найти не сможет… Можно, конечно, спросить, но тут же не принято самой ходить по улицам и разговаривать с чужими людьми! Она была близка к панике.
Хотелось есть. В маленьком холодильнике она нашла три яйца и кусок сыра, в шкафчике над столом обнаружился лаваш и немного сахара. На маленькой электрической плитке она пожарила яичницу, заварила остатки чая, после позднего завтрака вымыла посуду, и постепенно охватившее ее беспокойство прошло бесследно. Она ведь мусульманка, и вокруг все мусульмане, которые помогают друг другу! Да и Дадаш скоро вернется, а потом они поженятся, будет большая, красивая свадьба… Настроение у Мариам улучшилось. Как будто Тамара или Фатима Казбековна успокоили ее и сняли тревогу. Целый день она читала Коран, в темноте вышла во двор и сидела на табуретке, ожидая, когда скрипнет калитка.
За домиком находился большой участок земли, на котором темнели сложенные штабелями шлакоблоки и бетонные плиты: Дадаш объяснял, что когда он женится, то построит дом, у них так принято. Мариам улыбнулась: дом выстроят просторный, и детям будет место для игр… Далеко вдали раздались несколько выстрелов, потом прозвучала целая очередь. Здесь стреляли почти каждую ночь, в горной тишине звуки разносились на несколько километров… Мариам стало страшно, она поднялась и зашла в комнату.
На следующий день снова никто не пришел, и на третий… Еда закончилась, чай тоже, она пила горячую воду. Стало ясно: случилась большая беда и нужно что-то делать. Хотя бы выйти в магазин и купить что-то из еды… Но денег у Мариам не было: начиная с отъезда из Волговятска за нее платили другие. Оставалось только одно: нарушить обещание, данное Дадашу, и просто пойти по улице, расспрашивая первых встречных о том, где живут Фатима Казбековна, Дадаш или, на худой конец, Роза и Гулизар. Наверняка ей подскажут дорогу…
После утреннего намаза Мариам вышла во двор, приоткрыла калитку и тут же отпрянула: к ней с рычанием бросился огромный лохматый пес. «Кавказская овчарка, – вспомнила она. – Такая волка загрызть может!» Она решила подождать, пока пес уйдет, но он целый день валялся в пыли напротив ее дома, не сводя с калитки злых желтоватых глаз. Да если даже он убежит… Как можно выходить за ворота, если такой зверь бегает по улицам? Он вмиг разорвет незнакомую женщину!
Что же делать?! Мариам снова охватила тревога. Где же Фатима Казбековна, которая так хорошо умеет успокаивать? И где чай, который приносит расслабление тела и духа?! В отчаянии она повалилась на кровать и проплакала целый день. От голода она ослабела и совсем не знала, как выйти из положения. Для семнадцатилетней девушки это было серьезное испытание…