Кто не думает о последствиях
Шрифт:
Чтобы освободить колонковую трубу от керна, приходится поднимать всю колонну труб, разбирать ее, а потом опускать обратно. Они провозились почти до вечера. Тем временем ветерок стих, воздух сгустился, навалилась непереносимая духота… Вместе с ветром пропали все шорохи и звуки. На горизонте появилось бурое облако. Оно быстро увеличивалось и превращалось в черно-багровую тучу. Профессор и специалисты сели в джип и захлопнули дверцы, туда же залез и Аббас.
– Песчаная буря, надо спрятаться! – крикнул Махди. – В палатку, быстро! Нет, в машину
Рабочие быстро спустились с вышки и направились к грузовикам, но путь им преградил Реза – худощавый охранник с мушкетерской бородкой и усами.
– Куда? Назад! За оборудование я отвечать буду?
– Да что с ним случится? – спросил Махди. – Вышка закреплена… Можно подумать – мы ее удержим…
– Тогда закройте моторы и все, что может забиться песком! – приказал Реза. – Ну, живо!
Эхсан и Сивуш бросились укутывать тентами моторы, лебедку, редукторы… А Махди и Камран, не обращая внимания на окрики, направились к грузовикам. Но кабины оказались заперты. Хотели залезть в крытый кузов, но сообразили, что открытая сторона развернута навстречу буре. Значит, туда беспрепятственно набьется песок, да и тент, скорее всего, сорвет…
Мимо них пробежал Реза, он отпер кабину, забрался внутрь, захлопнул за собой дверь и заперся. Махди постучал по гулкому железу, но тот показал через стекло автомат.
– Скотина! Давай, за мной! – Камран потащил товарища за собой. Они залезли под машину, спрятались за колесами, прижались спинами друг к другу, укутали лица рубашками. Махди видел, что Эхсан и Сивуш просто упали на землю, пытаясь руками поглубже вкопаться в песок. Ветер налетал резкими порывами, забивая острые песчинки в глаза, уши, нос и рот. Температура резко понизилась. От мельчайших частиц пыли, наполнивших воздух, стало темно…
«Плохо дело!» – подумал Махди. Он знал, что буря может насыпать над ними бархан, похоронив заживо, да так, что только вершина буровой вышки останется торчать наружу. И то не факт…
Но на этот раз им повезло. Тысячи тонн песка не засыпали их стоянку, ветер не опрокинул вышку, даже тент не сорвало и оборудование не вышло из строя. Основной удар бури прошел рядом, только краем зацепив людей, осмелившихся нарушить покой пустыни. Словно некто, огромный и могущественный, погрозил пальцем, предупреждая жалких людишек: знайте свое место! Ветер стих.
– Не пойму, – сказал Камран, сплевывая хрустящий на зубах песок и протирая глаза рукавом рубашки. – Эти охранники должны оберегать оборудование и нас защищать, а они как конвоиры в тюрьме… Масуда не спасли от варана, нас не пустили в машину, только следят, угрожают да бьют тех, кто не может дать отпор… И специалисты какие-то странные… С нами не разговаривают, не поймешь – то ли они профессору помогают, то ли он им… И что они ищут на такой глубине? Какую воду, для каких промышленных нужд? Разве тут где-нибудь есть вода? А если и есть, выкачивать ее как? Электроснабжения постоянного нет, а на моторы топлива не напасешься… Да и какие здесь нужды –
– Не знаю, – пожал плечами Махди. – Ко мне на бирже вот тот, горбоносый, Парвиз, подошел. А я сразу тебя позвал. Аванс-то они дали – по тысяче риалов… Может, для космодрома Семнан что-то ищут, оттого и все странности…
– Махди, где Семнан и где мы?! До него километров триста. А аванс… Что такое тысяча? Посмотрим, как остальное отдадут. Думаю, что Масуд ничего не получит!
– Почему?
– Да потому, что они с ним уже расплатились!
– Что ты имеешь в виду?
– Они сразу не хотели его никуда везти. А потом этот гад Аббас очень быстро вернулся. До шоссе десять километров, по песку надо полчаса ехать. И обратно полчаса. Когда он успел и санитарную машину найти, и перегрузить Масуда, и назад приехать?
– Ты думаешь…
– Убил он его и закопал! А может, так прямо и бросил. Шакалы да орлы обглодают, или тот же варан его найдет… Как бы и с нами так же не поступили!
– Смотри ты, действительно… – Махди помрачнел.
Над ними хлопнула дверь кабины, между колесами появились ноги охранника.
– Ну, чего разлеглись? Вам здесь не за отдых платят! – рявкнул Реза.
Они вылезли из-под машины. Эхсан и Сивуш раскопались – их все-таки присыпало песком, и теперь вытряхивали одежду. Аббас и хозяева вышли из джипа.
– За работу! А то брошу варану, он остался голодным! – рявкнул Аббас. И зловеще захохотал.
Через некоторое время снова ровно загудел мотор бурильного станка, а выключить его разрешили только поздним вечером. Измотанные до предела рабочие засыпали за ужином, правда, профессор сказал, что осталось уже немного. На ночлег устроились, как всегда – профессор с помощником в палатке, а рабочие в кузовах грузовиков.
Около двух часов ночи их разбудил Реза:
– Вставайте, надо разгрузить машину! – кричал он, расталкивая спящих.
– Какую машину?
– Что случилось?
– До утра потерпеть не можете?
В лагерь действительно въехал еще один грузовик с военными номерами и камуфлированным тентом. Он стоял у большой армейской палатки, которая все это время пустовала. Водитель оставался в кабине.
Подчиняясь командам и недовольно бурча, сонные рабочие принялись выгружать деревянные зеленые ящики, весом килограммов по двадцать каждый, и штабелем складывать их в палатке.
Стоящий в кузове Сивуш неловко подал очередной ящик, и Эхсан уронил его. Внимательно наблюдающие за процессом разгрузки Парвиз и Сохраб, как подкошенные, упали наземь, закрывая головы руками. Но тут же пришли в себя и вскочили.
– Ты, сын собаки, у тебя дырявые руки! – закричал Парвиз и принялся яростно избивать Эхсана. Обычно он был сдержан и никогда не позволял себе даже грубых слов. Вспышка гнева угасла так же внезапно, как и вспыхнула. Сплюнув, Парвиз отошел метров на сорок и сел на песок. Рядом сел Сохраб, и они начали озабоченно перешептываться.