Кто он?
Шрифт:
Яхоэль искренне смеялся, слушая ворчание старика. Новости печалили его, с одной стороны, и радовали – с другой. Люди не переставали чтить и любить Отца за его великие деяния, но забыли, кем они были и могли стать, они с трудом находят общий язык с окружающей природой и больше не управляют стихиями.
Яхоэль поддержал старика надеждой, что, когда людей станет достаточно, обязательно появятся свободные от повседневной работы, которые попытаются осознать своё предназначение и поделятся с окружающими, которые поймут, как просто и надёжно Отец создал всё вокруг, и тогда человек сможет
Старик с сомнением покачал головой и посетовал, что, когда людей станет больше, они придумают что-то ещё, лишь бы не задумываться о своей сути.
Ангел положил ладонь на плечо старца, как это всегда делал Отец, и поделился своей энергией радости и счастья. Глаза у старика заблестели.
– Спасибо, Яхоэль, – сказал Исай, поднимаясь, – пойду учить молодёжь. Пусть они думают, что я им рассказываю сказки, может, хоть так они продолжат мечтать, когда перестанут быть детьми.
Исай и Есфирь, собрав коз, ушли вниз, в посёлок, а Яхоэль сидел и смотрел им вслед.
Спустя ещё тысячу лет люди вдруг подумали, что злость – это то, что поможет им выжить в их тяжёлой повседневной жизни. Люди стали злиться на соседей за то, что они не могут собирать урожай на их полях, на старших поселений – за то, что они неправильно перераспределяют зерно и шкуры, на реку – что не могут поймать достаточно рыбы, и даже на Бога – за то, что не дал им золота и лучшей жизни.
Они просили и молили его в огромных храмах, построенных в честь него:
– Боже, дай нам большой урожай зерна, много солнца, плодородных коней, золота в наших кошельках и прочее.
Огромное количество людей проводили время в храмах вместо полей, конюшен и шахт. Естественно, когда ничего из того, что они просили, не происходило, стали винить во всём Бога. Энергия злости в мире копилась и росла, отравляя всё вокруг, подавляя своим количеством другие энергии: любви, созидания, счастья.
У Яхоэля в ту пору было много работы, он искал людей с незамутнённым злобой сознанием, которые могли видеть его и общаться с ним. Люди в погоне за вечной наживой совсем перестали видеть и ценить суть окружающего их мира. И людей, через которых Яхоэль мог донести до остальных наставление Отца, становилось всё меньше и меньше.
Многие решили, что если им не помогает один бог, то нужно придумать других, и стали им молиться, повышая вероятность положительного решения их запросов не качеством, а количеством. Тогда Яхоэль понял, что единственный путь обратить человечество к осознанию своей жизни – это угроза прекращения этой самой жизни, и он опять полетел к Отцу.
Летом 536 года сразу несколько вулканов на европейском континенте и в Северной Америке извергли в небо огромные фонтаны огня, дыма, пепла. Всю северную часть планеты покрыл слабо проницаемый для света туман. Солнце превратилось в далёкую холодную точку, не приносящую тепла, температура на земле опустилась до двух градусов по Цельсию, положив начало самому холодному десятилетию за последние две тысячи триста лет.
Тем летом в Китае выпал снег, урожай погиб, а люди начали голодать. В Европе из-за нехватки хлеба
Эту эпидемию, одну из крупнейших, потом назовут «Юстиниановой чумой». Она бушевала несколько десятилетий и унесла около ста миллионов жизней. Византия потеряла почти половину населения. Пострадали и другие страны Европы, в основном южной. Вулканические катаклизмы привели к изменению режима морских течений, популяция рыб сильно уменьшилась. Массовые наводнения и проливные дожди разрушили ирригационные сети. Цивилизация скатилась в пучину борьбы за выживание.
Россия.1990-е годы
Лёха бежал легко, контролируя дыхание и шустро перебирая ногами. Он мчался по школьному стадиону. Чёрная кожаная косуха и широкие штаны с тремя белыми полосками по бокам не сковывали движения, а светлые кроссовки Adidas делали шаг упругим и не скользили. Сзади нагоняли, он чувствовал топот и крики:
– Эй, стой! Кому говорю, стой! Догоним, ведь хуже будет.
Но он знал: не догонят. До двора оставалось всего ничего.
Лёха выбежал в распахнутые кованые ворота школы, пробежал мимо здания ЖЭУ и, свернув к себе во двор, заорал:
– Пацаны, шухер!
С разных скамеечек возле подъездов к нему срывались такие же крепко сбитые ребята с короткими стрижками, в спортивных костюмах преимущественно тёмных цветов, джинсе и коже.
Лёха остановился возле детской площадки, на которой возилась малышня, перевёл дыхание и развернулся к вбегающей в их двор троице ребят.
– Чего орёшь, Сапог? – спросил крупный молодой человек с золотым зубом вместо одного из верхних резцов. В толстых пальцах он крутил чётки, камни которых мелодично щёлкали друг об друга.
– Да вот, увязались тут за мной. Говорят, что я им чего-то должен, – сказал Лёха.
– Эй, бакланы, идите сюда! – крикнул кто-то из ребят, собравшихся за спиной Лёхи.
Троица гнавшихся за ним ребят нерешительно подошла к площадке.
– Чё за тема? Чё, есть чё предъявить? – спросил всё тот же здоровяк с золотым зубом.
Чуть вперёд выступил худощавый невысокий парень и затянул слегка гнусавым голосом:
– Здорово, пацаны. Всё по делу, не кипишуйте. Ваш пацанчик щипанул в нашей точке пачку Самца. Сказал, что хочет поштучно. Заплатил пятьсот рублей, а забрал всю пачку.
Лёха вынул жёлтую пачку Camel из кармана и, нагло ухмыляясь, протянул ребятам:
– Угощайтесь, пацаны.
Руки замелькали в воздухе, быстро разбирая американские сигареты. Парни заржали, расслабляясь. Ситуация вышла простая.
– Я возьму парочку, – сказал бугай, забирая все сигареты (он знал, что Лёха не курит, скорее балуется), бросил пачку на землю и раздавил ногой.
– Чё, базаришь, он у вас тиснул? – спросил, нагло ухмыляясь бугай.
– Ничё, – сплюнув через передние зубы в сторону, ответил гнусавый, – обознались мы.