Кто он?
Шрифт:
Всё пространство между шпилями занимали белокрылые существа. Их было много. Везде, куда падал взгляд, были белые крылья и златоглавые макушки. Ближе к центральной площади по спирально закручивающейся улице белокрылые образовывали упорядоченную очередь, стояли в ряд по десять. Вновь прибывшие интуитивно встали в хвост колонны.
Солнце стало клониться за вершину горы. Прошла ночь, потом день и ещё одна ночь. Они шли, шаг за шагом приближаясь к центральной площади. И вот на утро третьего дня, когда солнце только поднялось из-за горы и начало ласково пригревать их спины, ряды ступили на гладкие скалы центральной площади. Даже с самого её края было видно, что в центре возвышается пирамида. На ней стояло огромное золотое кресло-трон, в котором сидел Отец.
Он был похож на них, только без крыльев. У него были золотые волосы, но не прямые, а слегка вьющиеся, спадающие волнами. Тело его было прикрыто белоснежным полотном, перекинутым через левое плечо, на ногах надеты кожаные сандалии с ремешками, опоясывающими открытые и сильные икры ног. За его спиной выстроились в несколько рядов такие же, как он, крылатые существа, но крыльев у них было шесть, их кромка была не белоснежная, как у вновь прибывших, а чёрная, как будто обмакнули крылья в чернила, капли стекали и застыли на кончиках перьев. Цвет плавно поднимался – от антрацитово-чёрного на концах к светло-серому в середине перьев.
Они были завёрнуты в белую ткань, перекинутую через плечо, и обуты в сандалии. Их грудь прикрывали золотые нагрудники, формой повторяющие безупречный торс. Руки они держали на эфесе 1 огненных мечей, остриё которых упиралось в землю. У входа на площадь с одной стороны стояли каменные прилавки с длинными рядами белой одежды, а с другой – прилавки с одинаковыми кожаными сандалиями.
На площади послышались голоса:
– Все вновь прибывшие ангелы, берите тоги и сандалии. Наши коллеги помогут вам застегнуть и подогнать одежду.
1
Часть клинкового холодного оружия, за которую оружие держат рукой. Эфес состоит из главной части – стебля, за который держат оружие рукой, к нему по большей части прикрепляется металлическая дужка (или чашка), защищающая кисть руки от ударов и уколов оружия противника.
Всё это выдавали ступившим на площадь паломникам несколько тысяч ангелов с четырьмя крыльями, кончики которых были приятного синего цвета, вернее, темнеющего сверху вниз – от голубого к фиалковому.
Вокруг зашумела волна возбуждённого шёпота.
– Мы ангелы, мы ангелы, – слышалось вокруг.
Когда толпа подошла ближе к прилавкам, ангелы с синими крыльями быстро накинули на них белоснежную тогу, скрепили над левым плечом золотой заколкой, искусно изображающей ангела в полёте с раскинутыми крыльями, надели на ноги сандалии, обмотали ремешки и туго завязали их концы над икрами. Дальше все наблюдали, как процессия сужалась сначала до пяти, потом до двух, а ближе к основанию пирамиды ангелы подходили уже по одному. Они поднимались наверх. Что там происходило, не было видно, но назад они уже не возвращались. Все безропотно двигались вперёд. Чем ближе к основанию, тем тише, а на первых ступенях невысокого постамента шаги поднимающегося сопровождала абсолютная тишина.
Вот и ему пришло время подняться по ступеням пирамиды. Он торжественно вышагивал по каменным ступеням, отполированным миллионами сандалий, и с каждым шагом испытывал непередаваемое чувство восторга приближения к чему-то великому. Его туда влекло. Место это светилось спокойствием, умиротворением и было пронизано любовью. Когда он ступил на верхнюю площадку и сделал шаг к золотому трону, его охватило настолько восхитительное чувство полного, ничем не замутнённого счастья, что он не смог больше стоять на ногах и рухнул на колени. Огромными от восхищения глазами он смотрел, как Отец встал с трона и, сделав шаг, подошёл к нему. Этот шаг сопровождался потоком такой любви и нежности, что слёзы потекли по его щекам.
Отец положил руку ему на правое плечо и едва слышно произнёс:
– Встань, сын мой.
Когда он услышал голос Отца, то разрыдался от переполнявших его эмоций. Ноги сами собой распрямились. Он поднял вверх заплаканное лицо, и только слёзы в глазах помогли ему не щуриться от сияния, исходившего от лица, стоявшего напротив Бога.
Отец, не отпуская его плеча, произнёс:
– Я вижу в тебе неиссякаемую веру и бесконечное мужество, вижу любовь и умение тонко чувствовать. Быть тебе ангелом-хранителем отныне и до скончания веков! Нарекаю тебя, ангел, именем Яхоэль. Иди, сын мой.
Новоявленный ангел-хранитель прошёл вперёд. Его поддержали под локти синекрылые и помогли спуститься с вершины пирамиды. С каждым шагом сияние и чувство бесконечного счастья ослабевали, оставляя в его груди след, который он никогда не забудет, след, который будет всегда тянуть его на вершину пирамиды, чтобы ещё раз окунуться в поток любви Отца. Теперь у него появился смысл существования: он должен помогать другим, хранить и оберегать то чувство, которое испытал сам, и, если кто-то забудет, напомнить, что на центральной площади хрустального города их ждёт солнце, дающее свет и тепло всему живому на земле.
Он приподнял крыло, чтобы вытереть мягкими перьями слёзы со щеки, и увидел, как по кончикам его крыльев бежит дорожка – от розового до алого. Он осознал, что цвет крыльев означает призвание ангела. Чернокрылые – это серафимы (или стражи), синекрылые – херувимы, которые помогают Отцу общаться с ангелами, а он, первый с алыми крыльями, стал архангелом над ангелами-хранителями, коих будет не счесть.
В следующий раз Яхоэль увиделся с Отцом через несколько лет, когда обошёл всех ангелов в городе с хрустальными башнями, поговорил с вновь прибывшими и понял, что у всех ангелов изначально была непоколебимая любовь к Отцу, все они испытывали те же чувства, что и он, и не было необходимости напоминать о них и поддерживать веру. Тогда он ещё раз отправился к пирамиде на центральной площади города и встал в редкую очередь. Паломников с каждым годом прибывало всё меньше. Эти были издалека. Они косились на незнакомого ангела с алыми крыльями и в странной одежде, но вопросов не задавали.
Когда пришла очередь Яхоэля подняться по знакомым ступеням, он затрепетал в предвкушении невероятного потока счастья. Как и в первый раз, воинство Отца стояло позади него, как щитами прикрыв нижними крыльями ноги, а верхними – плечи и часть головы. Отец сиял и слепил как солнце.
Яхоэль подошёл ближе к трону. Ноги опять его не держали, и он опустился на колени:
– Отец, я поговорил со всеми ангелами и понял, что не нужен им. Их вера и любовь к тебе изначально сильны и непоколебимы. Зачем тогда я тебе?
Отец встал, положил руку ему на плечо и сказал:
– Хорошие новости принёс ты мне, Яхоэль. Действительно, все мои творения любят меня и тебе нечего хранить и беречь в них. Но они близко и всегда могут пообщаться со мной. Есть у меня ещё одно творение, которое далеко. Мы редко общаемся. Он сейчас очень занят. Вот кому ты действительно нужен. Лети к нему, храни и оберегай.
В тот же самый миг Яхоэль почувствовал, как у него, раздвинув тогу, чуть ниже первой пары крыльев отрастает и вытягивается по бокам вторая пара точно таких же. При этом он понял, что первая пара крыльев нужна для полётов в этом мире, вторая – для перемещения в пространстве между мирами, а третья, как у серафимов, стоящих позади Отца, – чтобы перемещаться в потоке времени. Он встал с колен, распрямил обе пары крыльев. В голове была картина маленького голубого шарика, висящего в чёрной пустоте с далёкими бусинками звёзд в её окружении. Тело стало распадаться на маленькие кусочки, которые дробились на ещё более мелкие, пока в воздухе не повисло едва заметное облако, которое как под напором сильного ветра унесло в небо.